Глеб Соколов - Вихрь преисподней

– Да что ты как-то туманно говоришь?! Это все? Все опасение? – спросил молодой голос. – Чего же тут опасаться?!

– Да, у меня есть опасение. И то, что я тебе сказал, это – так сказать, фон для главного события, фон, который не менее ужасен, чем само событие, потому что придает ему еще большую ужасность и трагичность и окончательно сгущает мрак и не оставляет никакой надежды, разве что той единственной возможной в таком случае надежды, что явится новый Пророк, обладающий таким невероятным и сильным Словом, что враз сметет оно, это Слово, все неверие и цинизм, и осветятся вдруг внушенным разумом бессмысленные глаза дебилов. Потому что без такого Слова никак невозможно будет миру выпутаться из той трясины, в которую он, в очередной раз, замечу я тебе, попал. Правда трясина на этот раз самая ужасная и самая невероятная из всех тех, что были когда бы то ни было на пути мира, – голос говорившего становился от фразы к фразе всё более торжественным и громким.

– И я сейчас выступаю в роли Провозвестника этого Пророка, – продолжал он. – Я, старик, выполняю эту великую миссию, но у меня только один слушатель. Но я стану говорить, говорить и говорить...

– Послушай, у меня очень мало времени. Или ты толком говоришь, чего ты опасаешься, или я ухожу, – нетерпеливо проговорил молодой голос. – Ведь ты сперва сказал, что ты чего-то опасаешься. Не Пророка же своего ты опасаешься?!.. Ты обещал рассказать про то, чего ты опасаешься, что может произойти, а понёс опять про пророка. Чушь про пророка и про то, что ты его провозвестник я уже слышал. Ты знаешь, я над тобой никогда не смеюсь, в отличие от многих... Но нельзя же одно и то же... Я просто всё это уже знаю, слышал, чего же повторять?! Про трясину, про ужас – это уже было... Ты уже, по-моему, лет двадцать... ну уж пятнадцать-то точно, сколько я себя помню, талдычишь про апокалипсис, а он всё не наступает. Это неинтересно. Расскажи про то событие, которое может произойти!.. Конкретный прогноз можешь дать? Футуролог ты наш семейный!.. Вот он я, перед тобой, не смеюсь, не издеваюсь, напротив, в смирении жажду твоего прогноза, а ты ничего не изрекаешь! Изреки, оракул! Изреки провозвестник пророков и апокалипсисов, просвети меня, а то мне уже надо идти! Так и не узнаю, что нам всем грозит!

– Как я тебе уже сказал, предугадать, что в точности произойдет – очень трудно, возможны разнообразные варианты. Вот, к примеру, только один из них, пришедший мне на ум... Вдруг станет из определенных источников широко известно: ученые обнаружили (такое они могут обнаружить неожиданно, ведь они многого до сих пор не знают и многое может быть ими обнаружено очень неожиданно для них самих, даже какие-то очень важные и ужасные вещи могут быть так неожиданно обнаружены), так вот, ученые обнаружат вдруг и неожиданно – лет через, скажем, пятнадцать, Земле грозит неминуемое столкновение с астероидом. Можешь себе представить, что тогда начнется на Земле?! Возникнет необходимость напряжения всех ресурсов для предотвращения гибели цивилизации. Повсеместно возникнут дикая нервозность и дикий вселенский страх. Над всей жизнью станут довлеть воображаемые страшные последствия столкновения с астероидом! И задумайся теперь над этим, повторяю, одним из многих, вариантом, и приди к тому же выводу, к которому пришел и я: единственным, кто сможет защитить Землю от астероида, станет одно, всем нам известное, сильное государство – Америка. И что же тогда начнется? Ведь станет очевидно: надеяться-то можно будет только на вот это, справедливо или несправедливо – это уже другой вопрос – но много раз поносимое и проклинаемое многими самое сильное государство. Возникнет сразу два вопроса: что станут говорить и делать теперь те, кто всегда проклинал это самое сильное государство? Что станет делать это самое государство со своей ролью единственно возможного спасителя? Ведь только ему и могут быть теперь обязаны все остальные страны и народы своим спасением. Как-то оно поведет себя в эдаком-то случае?! Как все люди поведут себя в эдаком-то ужасающем случае? А вдруг кто-то скажет: нет никакого астероида, это все выдумка того самого сильного государства – выдумка с целью получить некую невероятную и дьявольскую выгоду для себя?! Ведь приборы-то соответствующие и средства наблюдения за космосом соответствующей силы есть опять-таки только у этого самого сильного государства. Его и проверить-то некому! Ну некому и все тут, ничего с этим не поделаешь! А вдруг, если это, действительно, будет дьявольская выдумка?! А вдруг и нет! А многие будут думать совершенно искренне, что это выдумка и действовать соответствующим образом. Ну что, страшно?.. Страшно и вполне вероятно!

– Да уж, тогда уж точно... – произнес молодой голос.

– Что точно?!.. Ничего уже тогда точного не будет. Потому что это будет ситуация исключительной нервозности, исключительной информационной и психологической нагрузки. И уж точно, что мнений будет куча и самых противоречивых, и только я могу утверждать одно – я не возьмусь сказать, кто и что будет более несправедливым в этой ситуации. И, между прочим, самое ужасное заключается в том, что это все – вполне реально.

– Так что же нам-то теперь со всем этим делать, а, дед? Что ты, как футуролог, как пророк и провозвестник со стажем предлагаешь делать? – насмешки, между тем, в молодом голосе вовсе не слышалось.

– То-то и оно, что ничего не делать. Жить, мучиться, чего-то непрерывно ждать... Что тут можно поделать? Это очень хитрая ситуация. За суетой, за мелочными делишками ее не разглядишь, а потом – ба-а-м-м! Произошло, случилось! И уже суетиться поздно. Так всегда в жизни бывает. Везде прослеживается один и тот же принцип, одна и та же технология. Что в жизни склочной домохозяйки, что в судьбе всего человечества. Одна и та же технология! Сейчас возможны самые невероятные неожиданности! И помни – я первый провозвестил Пророка, который придет и научит всех, как спастись!

В этот момент Не-Маркетинг, который уже не в силах был таиться у порога, открыл дверь и зашел в помещение фотографического ателье.

Перед ним стоял он сам, только в ранней молодости.

Чуть поодаль, вглубине ателье, за столом сидел крупный, костистый старик – должно быть, это был фотограф. Оба – старик и молодой человек – смотрели на вошедшего.

– Вы?! – удивился молодой человек, столь похожий на Не-Маркетинга в пору его ранней молодости.

Не-Маркетинг, тем временем, уже не мог сделать приличный вид, не мог начать о чем-то малозначительном, и не заговорить сразу о том, о чём он на самом деле думал, потому, что он через-чур устал, переживания слишком изнурили его, и слишком малый оставался в нем запас спокойствия и рассудительности.