Глеб Соколов - Ужасы перистальтики

Атаки стихли и больше не повторялись.

Чем больше станций без атак он проезжал, тем сильнее становилась его уверенность. Поезд, на его удачу, бежал очень ходко. В какой-то момент ситуация перевалила через свой экватор и он понял, что почти наверняка уже победил: атаки не возобновятся... Разговор его с Боней постепенно сошел на нет. Постепенно мысли его отвлеклись от злополучной темы, он начал думать о чем-то другом: о бабке, о продажах, о новой квартире... Он добрался до работы.

Он влетел в их комнату. Смирнов уже сидел за компьютером, Ариеллы не было.

– А что, стиральный порошок еще не пришел? – воскликнул Замелькацкий, радостно улыбаясь.

И в эту же секунду с пола, как и накануне, опять почему-то из-за его стола (впрочем, он теперь знал, почему) поднялась Ариелла.

– Стиральный порошок называется «Ариель», а меня зовут Ариелла! – проговорила она, с ненавистью глядя на Замелькацкого и стремительно вышла из комнаты.

– Идиот! – проговорил Смирнов и выскочил вслед за ней.

«Какого черта она все время сидит у меня под столом! Что за идиотская баба!» Он снял куртку, повесил ее на вешалку, сел за компьютер... Теперь он заметил, что розетка у стены была раскручена, возле нее валялась отвертка, куски проводков, нож для резки картона. Он принялся доделывать то, что начала «идиотская баба».

Потом она вошла в комнату и сразу направилась к его столу... Движения ее стали мягкими. Она, как всегда, не улыбалась и глаза смотрели как-то странно-равнодушно, но голос был бархатным:

– Я понимаю... Мы, провинциалы, должны казаться тебе, жителю столицы, нелепыми. Но я же не виновата, что у нас в провинции любят давать детям такие звучные имена совершенно не сообразуясь со вкусом и чувством меры!.. Между прочим, мой папа был против. Он хотел назвать меня просто Таней. Между ним и мамой по поводу моего имени разгорелся целый скандал. Не знаю, как моей маме пришло в голову это «Ариелла», но папа согласился. Но я же не виновата!..

– Я тебе наладил Интернет ...

– Спасибо.

– Слушай, ты меня извини, все по-дурацки получается!.. Нормальное имя, мне очень нравится.

– Я рада... – проговорила она и отошла от стола.

Дверь неожиданно резко раскрылась и в комнату влетел Смирнов:

– Воркуете, голубки!..

– Смирнов, ты полный дурак! – совершенно бесстрастно, громко и глядя куда-то в сторону отчеканила Ариелла.

Замелькацкий уткнулся в экран монитора, но по воцарившейся тишине и напряжению, повисшему в воздухе, понял: товарищ опешил и не знает, как теперь себя повести.

– Ты ведь Смирнов тоже коренной москвич. И мне кажется такой культурный и продвинутый человек как ты не должен обладать предрассудками. Если современная девушка сама приглашает молодого человека в театр, то это значит только то, что она хочет побывать в этом театре на спектакле и ей не хочется терять деньги, уплаченные за ненужный билет. Один билет перед спектаклем никто не купит. А терять триста рублей... Не такая я лохушка!.. И какая мне разница, кого пригласить с собой. Я бы пригласила тебя, Смирнов, но с самого начала знала, что ты неправильно меня поймешь. Возомнишь, что мне нравится твоя постная глупая рожа! Вот Артем все понимает правильно. Так ведь, Артем?

– Да-а... – промычал Замелькацкий, делая вид, что увлечен работой и не очень прислушивается к разговору.

«Какого черта я согласился пойти с ней в театр?!»

– Вот видишь, Артем все понимает... Поэтому он сегодня пойдет со мной в театр!..

Смирнов опять вскочил и вышел из комнаты.

Секунд через тридцать он приоткрыл дверь и позвал:

– Артем, можно тебя на секундочку!..

Замелькацкий дернулся было, но решил, что лучше ему не ввязываться ни в какие склоки.

– Слушай, мне некогда... – тоном очень занятого человека отделался он.

– Вот видишь, Смирнов, Артем во всем со мной согласен, – тут же ровным, бесстрастным голосом проговорила Ариелла.

– Робот! – выкрикнул ей Смирнов и закрыл дверь.

Минут через пятнадцать-двадцать он вернулся в комнату и ни на кого ни глядя, уселся за свой стол и принялся работать... Замелькацкий исподтишка рассматривал Ариеллу. Он находил ее красивой. Чем больше он наблюдал за ней, тем сильней убеждался, что более удачного и подходящего имени для нее, чем Ариелла, придумать было невозможно – она совершенно не походила на типичную провинциалку, какими их представляют себе надменные жители столицы. А вот инопланетянку в фантастическом фильме могла играть без всякого грима: главным образом из-за своих огромных глаз, взгляд которых был холоден и неподвижен... Да ее вполне можно было назвать красавицей, но он знал, почему не хотел идти с ней в театр – в ней было нечто отталкивавшее и даже пугавшее!

Ариелла начала обзванивать клиентов. Говорила она с ними ровным, металлическим голосом, хотя это было первое ее знакомство с заказчиками и она могла бы проявить немного больше тепла...

В промежутках между телефонными разговорами Ариеллы в комнате воцарялась гнетущая, напряженная тишина. Никто ни с кем не разговаривал. Смирнов время от времени бросал на Ариеллу и Артема короткие, злобные взгляды.

Неожиданно в комнату вошел Фадеев – в их компании он был директором по персоналу.

Фирма, в которой работал Замелькацкий, была относительно небольшой – всего в ней работало около пятидесяти человек. Это включая всех – инженеров, программистов, водителей, уборщиц. Все, кто хоть каким-то образом был связан с работой с клиентами имели должности не ниже заместителя директора департамента (департаменты как правило представляли из себя небольшие группки из трех-четырех человек, сидевших в одной комнате). Комната, в которой работал Замелькацкий была исключением – в ней сидели люди из разных департаментов... Любой маломальский начальник в фирме носил должность директора. Инициатива по присвоению как можно более громких титулов шла снизу – сотрудники убеждали директора, что иначе клиенты не захотят с ними разговаривать... Фадеев, директор по персоналу был в общем-то неплохим и в общем-то даже душевным парнем, с которым при случае, можно было откровенно поговорить о любых своих проблемах, рассчитывая на взаимопонимание, но был и у него свой пунктик: он никогда не восставал против воли директора – настоящего директора, хозяина компании Сергея Васильевича. Какие бы идиотские, зачастую очевидно противоречащие здравому смыслу указания ни давал директор в очередном припадке раздражительности, Фадеев тут же кидался яростно выполнять их, нисколько не стараясь смягчить последствия таких указаний для сотрудников. За это его все не любили. К тому же самые непопулярные решения директора он проводил в жизнь с одной стороны истово, а с другой стороны каждый мог при этом прочитать на его лице: «Я и сам понимаю, что распоряжение бредовое, но спорить с директором – себе дороже, а уж вы как хотите, так и выкручивайтесь!..» Недавно, например, он упорно требовал от всех сотрудников поставить подписи под обязательством в случае проведения в фирме проверки со стороны налоговиков или министерства внутренних дел, не разглашать информацию, способную принести вред фирме. На возражения, что такая расписка противоречит закону и здравому смыслу, Фадеев отвечал: «Не хотите, не подписывайте, но знайте – все, кто откажется подписать, будут уволены». Почти никто не подписал и дело как-то само собой рассосалось. Видимо, настроение у Васильича переменилось. Но многих до той поры угрозы Фадеева довели до крайнего отчаяния, а один человек даже взял и уволился...