Зэди Смит - О красоте

Говард нажал на кнопку увеличения. Ближе, ближе, еще ближе, пока весь экран не заполнили бордовые пикселы турецкого ковра.

- Эй, па, ты чего? Дрыхнешь?

- Господи! Ты стучал?

Леви вошел и закрыл дверь.

- Я ж свой, не кто-нибудь. Ладно, скажу честно: не стучал. - Сын уселся на край стола и протянул руку к его лицу. - Что с тобой? Весь вспотел. Лоб мокрый. Ты хорошо себя чувствуешь?

Говард отмахнулся от него и спросил:

- Зачем пожаловал?

Леви неодобрительно покачал головой, но рассмеялся.

- Суров, старик! Я просто так забежал, а ты сразу: «что надо?», «что надо?»

- Значит, это дружеский визит?

- В общем, да. Захотелось посмотреть, как ты работаешь, узнать, все ли у тебя в порядке, пообщаться с умными людьми. Ты ж для меня образец для подражания и все такое.

- Хорошо. Сколько тебе?

Леви хохотнул.

- Во дает! Сурово!

Говард взглянул на маленькие часы в углу экрана.

- Ты ведь сейчас должен быть в школе?

- Ну… - Леви потер подбородок. - Формально, да. Но, понимаешь, в нашем городе есть такое правило, что температура в классе не может быть ниже эээ… определенной температуры. Какой, я не знаю, а Эрик Клир знает и носит с собой градусник. И если в классе холоднее, чем надо, можно валить по домам. И никто нам ничего не сделает.

- Находчиво, - Говард засмеялся и посмотрел на сына с нежностью и удивлением. Ну и времечко настало! Детям удается его рассмешить. Они уже сложившиеся люди, умеют шутить, спорить и вообще существуют совершенно от него не зависимо, хотя именно он пустил их в плаванье. У них собственные мысли и убеждения. И даже кожа другого, чем у него, цвета. Чудо.

- Вообще-то сыновья так не поступают, - весело сказал Говард, протягивая руку к заднему карману джинсов. - Это ограбление на рабочем месте.

Спрыгнув со стола, Леви подошел к окну.

- Снег тает. Потом опять наметет. Знаешь что, - сказал он, обернувшись. - Когда у меня будет свое бабло и своя жизнь, я уеду куда-нибудь в жаркие страны. Хоть в Африку. Плевать, что там бедно живут. Мне по кайфу, когда тепло.

- Двадцать… шесть, семь, восемь. Это все, что у меня есть, - Говард выгреб содержимое своего бумажника.

- Вот спасибо! Я сейчас совсем на мели.

- Бог мой, а твоя работа?

Помявшись, Леви выложил все как есть. Говард опустил голову на стол и слушал.

- Леви, это была хорошая работа.

- У меня новая есть! Только она не такая… регулярная. Прямо сейчас я не работаю, других дел навалом, но вскоре опять начну, потому что это знаешь что такое…

- Не говори, не надо, - прервал его Говард, закрывая глаза. - Не хочу знать.

Леви сунул деньги в задний карман джинсов.

- В общем, пока у меня с наличностью туговато. Но я верну.

- Вместе с остальными деньгами, которые я тебе еще дам.

- Говорят тебе, я работаю! А ты прикрути обогреватель, ладно? Дождешься сердечного приступа.

Он со вздохом поцеловал отца в мокрый лоб и мягко притворил за собой дверь.

* * *

Леви вразвалочку проследовал через кафедру и вышел в главный вестибюль гуманитарного корпуса. Здесь он остановился: чтобы пуститься в путь навстречу ветру, требовалась подходящая мелодия. Его окликнули. Он не сразу разглядел, кто это.

- О, Леви! Вот так встреча! Здорово! Давненько не пересекались.

- Карл?

- Он самый. Не узнаешь, что ли?

Они сдвинули кулаки. Леви нахмурился.

- Что ты тут делаешь?

- Да ты, видать, не в курсе? - Карл расплылся в улыбке и щелкнул себя по воротнику. - Я теперь тут, в колледже!

Леви рассмеялся.

- А если серьезно, без шуток?

С лица Карла слиняла улыбка. Он постучал по рюкзаку за спиной.

- Сестра тебе не говорила? Я здесь работаю.

- Где? Здесь?

- Да, на кафедре африканистики. Недавно. Сотрудником архива.

- Кем-кем? - Леви переступил с ноги на ногу. - Прикалываешься?

- Нет.

- Ты - тут - работаешь! Уборщиком, что ли?

Леви не хотел обидеть Карла. Просто вчера на марше протеста было много веллингтонских уборщиков, вот и выскочила ассоциация. Карл оскорбился.

- Нет, друг, я архив веду, а не дерьмо выгребаю. У нас фонотека, я отвечаю за хип-хоп, RB и современный урбан-рэп. Заходи, посмотришь, как у нас классно.

Леви недоверчиво помотал головой.

- Меня глючит… Давай-ка еще раз. Ты здесь работаешь?

Карл посмотрел на стенные часы над Левиной головой. Не опоздать бы на кафедру современных языков, там ему обещали перевести с французского несколько рэп-композиций.

- Что тут сложного? Да, я здесь работаю.

- Но… И тебе нравится?

- Конечно. Кое-что иногда напрягает, но на кафедре африканистики все супер. Там такое можно замутить! Кстати, я часто вижу твоего папашу. Он сидит прямо рядом с нами.

Леви, занятый перевариванием многочисленных новостей, пропустил последнее замечание мимо ушей.

- Постой, так ты больше не пишешь музыку?

Карл поправил рюкзак на спине.

- Музыку? Иногда пишу, но… Не знаю… Все эти рэпперские игры: гангста, крутые чуваки, разборки - не мое это. По-моему, рэп должен быть гармоничным. На днях зашел в «Остановку», а там все эти злобные кексы… правду рубят. Не близко мне это. Вот я и… Сам знаешь, как оно бывает…

Леви развернул жвачку и сунул в рот, не угостив Карла.

- Может, им есть из-за чего злиться, - холодно сказал он.

- Может. Слушай, брат, мне пора, у меня… кое- какие дела. Ты это, заходи к нам в библиотеку, у нас скоро будет открытый доступ, можно прийти и послушать любую пластинку. Редкие штуковины попадаются, так что заглядывай. Давай завтра после обеда. А?

- Завтра второй марш. Всю неделю будем ходить.

- Марш?

Тут открылась дверь главного входа, и перед ними на мгновение оказалась одна из самых сногсшибательных женщин, которые им когда-либо встречались. Она быстро прошла мимо них и направилась в сторону гуманитарных кафедр. На ней были узкие джинсы, розовый свитер с высоким воротником и бронзового цвета сапоги. По спине струились длинные шелковистые пряди. Леви и в голову не пришло, что это та самая девушка, которую месяц назад он видел коротко стриженную, в трауре и слезах, скромно бредущую за гробом.

- Сестренка - закачаешься! - прошептал Карл громко, чтобы девушка услышала, но привычная к подобным репликам Виктория и ухом не повела. Леви обозревал ее соблазнительный задний фасад.

- О, мой Боже… - сказал Карл, прижимая руку к груди. - Ты видел эту задницу? Друг, я в печали.

Задницу Леви видел, но ему внезапно расхотелось обсуждать ее с Карлом. Они редко общались, но в своем подростковом обожании он часто о нем думал. Вот что происходит, когда взрослеешь. С прошлого лета Леви здорово повзрослел - он и раньше это подозревал, а сейчас окончательно убедился. Пустозвоны вроде Карла его больше не впечатляли. Леви Белси перешел на новый уровень. Странно было вспоминать себя прежнего. И ужасно странно было стоять рядом с этим экс-Карлом, сдувшимся дураком, одной только видимостью настоящего братана, из которого теперь полностью испарилось все, что было в нем прекрасного, волнующего, настоящего.