Борис Цеханович - Срочка

Не знаю, где был во время драки дежурный по полку, дежурка которого располагалась на первом этаже под нами, но он прибежал лишь через пять минут, как последнего азера вытолкали в окно. На месте драки был бардак, кровь, разорванное обмундирование, шапки, ремни…., но в расположении взводов на табуретках аккуратно разложенное обмундирование, шеренгами стояли кирзовые сапоги, обмотанные портянками и «глубоко» спящие курсанты. Дежурный бурей промчался через наше расположение в пятую батарею и застал там такую же мирную картину.

— Четвёртая, пятая батареи … Подъём! — Неистово заорал дежурный — Строиться на центральном проходе…

Через минуту строй курсантов замер, являя собой образец дисциплины и армейского порядка.

Старший лейтенант прошёлся вдоль строя и стал оттуда выдёргивать курсантов со следами драки на лице и на обмундировании, которых набралось только в нашей батарее около тридцати человек.

— Откуда синяк? — Ткнул пальцем в грудь курсанта.

— Поскользнулся, товарищ старший лейтенант….

— А у тебя почему разбита губа?

— На меня напали и я подрался с неизвестными мне солдатами не нашего полка….

— При каких обстоятельствах порвал китель?

— Зацепился за кровать…

Диапазон ответов был широкий и лаконичный, но когда дежурному по полку дежурный по батарее доложил, что в туалете лежат связанные дневальные, он как то сразу сник и растерялся, поняв что ему тоже придётся отвечать за такую херовую организацию службы. Он ещё больше растерялся, когда развязанные дневальные заявили о нападении неизвестных лиц, переодетые в офицерскую форму, на наряд.

Мы продолжали стоять, пока не прибежали, вызванные по тревоге комбат и командиры взводов. К этому времени появились и сержанты. Лишь один Иткулов был без следов побоев, так как вовремя закрылся в каптёрке. Остальные блистали синяками, ссадинами, разбитыми мордами и разорванным обмундированием.

Капитан Климович молча прошёлся вдоль строя, вышел на середину и несколько раз качнулся с носка на пятку и веско изрёк: — Через пятнадцать минут лычек на погонах не вижу. Разрешаю их пришить только в ночь отправки….

Увидев как мы беспрекословно и быстро выполнили приказ командира батареи, сержанты взбодрились, считая что конфликт исчерпан и они вновь на коне. Но утром, на завтраке произошёл неприятный инцидент, поставивший над всем окончательную точку и заставивший сержантов смириться с ситуацией.

На завтрак мы шли как обычно: старшина зычно подвал команды и ревниво следил за их выполнением. А мы шлифовали асфальт чётким строевым шагом, рисуясь своей слаженностью перед новобранцами, с завистью смотревшими на нас. За десять шагов до входа в столовую Иткулов остановил строй и привычно скомандовал: — Сержанты зайти в столовую.

Обычно, сержанты идущие в первой шеренги, степенно заходили в помещении, а потом — по команде — «Справа, в колонну по одному, в столовую — Бегом Марш» — трусцой забегали мы, курсанты.

Но тут по команде «Сержанты зайти в столовую» курсанты батареи, грубо оттолкнув сержантов в сторону, толпой ввалились в столовую.

Всегда спокойному Иткулову изменила выдержка и разъярённый старшина ворвался в столовую, за ним жалкой кучкой теснились сержанты, а мы не обращая внимания на них спокойно рассаживались за столами. Старшина сразу же подлетел к Юрке Комисарову и заорал на него.

— Вы чего себе позволяете, товарищ курсант?

Юрка спокойно посмотрел на Иткулова и, ни капли не смущаясь, ответил: — Старшина, ну ты же подал команду — «Сержанты зайти в столовую» — вот мы и зашли.

Комиссаров обвёл рукой столы батареи, откуда со спокойной решимостью наблюдали за развитием событий остальные: — Старшина, это не важно что у нас нет лычек на погонах, но я и остальные — сержанты и вам придётся с этим смириться.

Иткулов от услышанного впал в ступор, а Юрка ободряюще похлопал его по плечу и дружелюбно предложил: — Давай, подавай команду на приём пищи….

Батарея дружно застучала ложками, загремели черпаки раздатчиков пищи и сержанты, которые раньше имели право на самые лучшие порции и куски, теперь робко сидели на своих местах старших столов.

Как по закону подлости, на нашем столе оказалось лишь девять комплектов посуды и естественно Тетенову ни ложки, ни чашки не досталось, который через минуту тихо спросил: — Ребята, а что чашки и ложки больше нету?

Честно говоря, мне в этот момент стало жалко сержанта, но вспомнив как он «справедливо», делил масло, забирал себе почти половину мяса, рыбы и сахара, жалость пропала и я грубовато предложил: — Ну…, раз нету, сходи и достань.

Через пять минут с чашкой и ложкой он нарисовался у стола, но ему ничего не досталось…..

До ГДР осталось 17 дней.

…. ВСЁ… ВСЁ… Прощай учебка! Прощай родной артиллерийский полк! Радостные и счастливые, торжественным маршем, под звуки бессмертного марша «Прощания Славян» полностью экипированные, мы проходили мимо трибуны перед штабом дивизии и в великом возбуждении кричали «УРАаааа!!!!» командиру дивизии, у которого блестели слёзы на глазах, офицерам толпившимся вокруг трибуны, молодёжи, с завистью глядевшими на наше шествие от казарм и видевшие себя, как они через полгода также будут проходить мимо трибуны, городку, плацу, казармам, учебным полям, Турецкому валу, Долине Смерти, деревне Порошино с оставшимися тремя избами…. ВСЕМ, ВСЕМ, УРАААААА!

Пройдя мимо трибуны колонны уходили в сторону станции, где нас уже ждал воинский эшелон из двадцати двух пассажирских вагонов и одного товарного, где располагалась полевая кухня.

Перед вагонами, нас ещё раз проинструктировали по правилам поведения при следовании в воинском эшелоне, представили администрацию эшелона, они же наши «покупатели», распределили сержантов старшими вагонов, которые прибыли с «покупателями» с Германии, назвали номер эшелона и объявили об посадке.

Наш взвод, кроме Сергея Панкова, который остался в учебке, разместился в восьмом вагоне вместе с третьим взводом. Произвели посадку и поехали, мелькнули в последний раз второй караул и Калиновка. Всё…, учебка позади впереди неизвестное будущее и как оно сложится для каждого из нас — неизвестно. Учили нас добросовестно и как специалистов — командиров орудий Д–30 подготовили хорошо. Психологически и теоретически как сержантов — младших командиров обучили, натаскали, подготовили, заложили необходимый фундамент знаний, но одновременно и запугали. Особенно в этом усердствовали сержанты ни дня не служившие в линейных подразделениях.

— …..Тут вы все в одинаковых условиях, все одного призыва, делить вам нечего и отвечаете только за себя, а вот приедете туда, дадут вам расчёт, где куча разных призывов, деды, черпаки, салаги и ты помимо того, что должен рулить этой бандой, должен ещё полностью за них отвечать и отвечать по полной программе. Здесь вы все русские, а там чурки, кавказцы и масса разных национальностей, каждая из которых хочет взять верх над другими. — Примерно так они рассуждали, стращая будущей службой.