Андрей Кузечкин - Все десять пальцев

Как-то раз вечером Марина с бойфрендом сидят у него дома, чай попивают с конфетами, как будто это единственное, что мужик с бабой могут наедине делать. Парень говорит: сейчас ко мне зайдут с работы, кой-чего занесут. И тут раз – звонок в дверь. Заходит эта девка, да не одна, а с подружкой. Для вида принесли какую-то дрянь, полотенца или что-то еще. Сели чай пить. Маринкин парень нарочно начал разговор об отношениях мужчины и женщины, и Маринка завела свою пропаганду: только женщина может понять женщину, мужики только вставлять да вынимать умеют. Ее парень подмигнул подружкам-лесбиянкам – мол, что я говорил – и вышел. Эти две девки встают из-за стола, быстро раздеваются, достают хлысты, наручники, всякие фаллоимитаторы и набрасываются на бедную остолбеневшую Маринку. Уж не знаю, как она от них отбилась, только из той квартиры она минут через пять вылетела пулей и улепетывала до самого своего дома. Мне позвонила...

Успевший захмелеть Антон лупил ладонью по столу, громко и некультурно хохоча. Кирюха сунул ему под нос кулак:

– Уймись щас же! Демаскируешь!

– В коридоре не слышно, – ответил очкарик, продолжая трястись.

– Маринка бросила своего парня, да? – спросила Юкки без тени улыбки.

– Не то что бросила. Просто с тех пор не показывалась ему на глаза и не звонила. Стыдно было. И я больше ни разу не слышала, чтобы она рассуждала о лесбийской любви. Недавно Маринка замуж вышла.

Слепень вытирал слезы, сняв очки.

– Смеешься? – тихо спросила малолетняя подружка Кирюхи. – А если бы тебе такая ситуация попалась в жизни? Любишь девушку, а она тебе: до свадьбы ни-ни? Твои действия?

Водрузив очки на место, Антон ответил:

– Стал бы изо всех сил приближать день свадьбы. Сделал бы все, чтобы она состоялась как можно скорее. И в первую брачную ночь мою суженую будет ждать разочарование. И в следующую, и потом. Никакого исполнения супружеского долга. Скажу ей: «Нет секса до свадьбы – нет и после. Оставайся старой девой», – он злорадно улыбнулся. – И так будет до тех пор, пока она на коленях не будет вымаливать моего внимания. Как я когда-то вымаливал ее внимания.

– А сможешь удержаться? – серьезно спросила Юкки.

– Легко. Можно напиться до изнеможения или снотворного пожрать. Можно самому себя удовлетворить так, чтобы ничего не шевелилось. Наконец, к шлюхам сходить.

– И это стоит того?

– Разумеется. Ни один человек, детка, – он нацелил на худенькую девочку указательный палец, будто длинный ствол ковбойского револьвера, – ни один не смеет портить мою жизнь. Она и так неказиста. Ни любимая девушка, ни лучший друг, ни мать, ни отец – никто не смеет делать мне плохо. Меня папаша наставлял: ни одному уроду не позволяй над собой измываться. Ножом, камнем, палкой – чем хочешь учи подонков! Они заслужили!

– И девушек камнем и палкой?

– Возможно.

– Возможно?! Да ты сам подонок!

– И еще какой. За это меня кое-кто обожает, – Слепень уложил голову на плечо Насте, апатично жевавшей кусок хлеба, а ладонь опустил на плечо Кирюхи.

– Антош, уймись, а то прибью, – ласковым тоном попросил Кирюха.

– Да, что-то ты размямлился не по теме, дружок, – сказала Настя. – Послушай лучше Кирюху. Кирилл, ты один остался. Ждем твою историю.

– Про секс, – напомнила Юкки и показала Антону средний палец.

– Секс там будет. Но сразу говорю: никакой достоверностью не пахнет. Можете мне не верить. Я и сам не очень верю. Это самая настоящая легенда. Братья-ролевики рассказывали.

– В нашей стране действует очень много разных сект. Есть бизнесмены, которые под видом религиозной деятельности вытягивают из верующих их сбережения, а есть фанатики, борцы за идею. Про одного такого и пойдет речь.

В начале девяностых, когда на улицы хлынула вся грязь, что раньше где-то пряталась, один такой фанатик по имени Гелий решил покинуть суетный мир и зажить где-нибудь в лесу. Уехал, взяв с собой четверых мальчишек. Двое из них были его сыновьями, другие два – племянниками, которые достались Гелию в наследство от умершей сестры. Все четверо – младше пяти лет.

Поселились в безлюдной местности, нашли заброшенный домик. Вокруг на много километров одна тайга. Прожили там одиннадцать лет, без телевизора, радио, телефона, без единой книги, даже без Библии – Гелий считал, что ее текст искажен в позднейшее время еретиками. Хозяин понемногу обстраивался: частокол сделал, баньку, амбары там разные... Парни подросли – стали помогать. Гелий их в черном теле держал, бил, заставлял молиться. И постоянно говорил: ваше счастье, что поблизости нет проклятых баб. А то гореть бы вам всем в аду.

По ночам, когда командир засыпал, парни перешептывались. Очень им было интересно, кто такие эти бабы или, по-другому, женщины? У Гелия не спросишь – прибьет на месте. Вспоминать из детства – никак не вспомнишь, слишком давно это было. Вот они и гадали... Бабы – это такая разновидность демонов-искусителей? Бабы – это звери, которые похожи на человека? Может, существа с Луны? Или просто наваждение, дьявольский обман? (То, что женщины – такие же люди, им и в голову не приходило.) Как они выглядят? Вроде такие же, как мы, только спереди на груди большой вырост, волосы длинные, голос другой... Может, и еще какие различия есть, может, и нет... Как говорится, если не знаешь, да еще и забыл!..

Однажды на их маленькую крепость набрели беглые солдаты. Взорвали крепкие ворота гранатой, Гелия и его парней порешили из «калашей», разграбили амбар, наелись от пуза и дальше побрели. Спасся один из подростков, Марк...

– Значит, остальных парней звали Лука, Иоанн и Матфей? – перебила Настя.

– Да, но это не важно. Марк отсиделся в бане, вышел, похоронил родных, после чего решил залезть в запретный подвал. Гелий иногда запирался там, но своих ребят туда не пускал, а на все вопросы отвечал ударом в ухо.

– Марк сбил замок, зажег спичку и увидел, что в подвале на цепи, как зверь, сидит странное существо. Оно было похоже на самого Марка, на остальных ребят, на Гелия, на солдат... но при этом очень заметно отличалось от них. И Марк сразу понял, кто это.

«Ты женщина?» – спросил он. Существо молчало. «Не бойся меня», – попросил он. Марку очень хотелось сделать для несчастной узницы что-то приятное, он погладил ее и сказал: «Ты очень красивая». Ладонь уткнулась во что-то мягкое, что выпирало спереди. Так Марк и понял, что это действительно баба или, по-другому, женщина.

Снял с нее цепь, вывел на поверхность. Накормил. Отыскал бутылочку самодельного вина, которое они по чуть-чуть пили на Рождество и Пасху. Марк пил и плакал, вспоминая убитых, пила и его молчаливая подруга. Парень решил назвать ее Анной. Это было единственное женское имя, которое он знал – благодаря тому, что Гелий постоянно вспоминал недобрыми словами бывшую жену. Хотя и не объяснял, что такое «жена».