Милорад Павич - Другое тело

— А второе?

— А второе на второй день. В воскресенье. За ворожбу и суеверия я обрушусь на него с амвона! Перед всей паствой…

В освещенном правом окне приходского дома, что при храме Святого Луки, в тот вечер появился сам Господь Бог. Он был с бородой и нимбом вокруг головы. Но предстал он только в виде тени, потому что за его фигурой светил фонарь. Ни один человек во дворе не мог разобрать, кто же: дьякон, звонарь, пономарь, монах или кто-то еще — выступал в этой роли. В роли Бога. И, как всегда, все задавались вопросом: кто же это мог быть Богом?

Как только Бог в правом окне хлопнул в ладони, в другом окне возник архангел Гавриил, похожий на удальца из тех, что пока молоды — деньги спускают, а в старости кладут зубы на полку; разряженный и с мечом по последней моде, словно прибыл сюда прямо из Будима. Но и он был виден народу во дворе только как «прозрачница», как тень. Через раскрытое окно был ясно слышен их разговор:

Бог . Ну-ка, подойди ко Мне, архангел Гавриил, хочу, брат, послать тебя на Землю, в одно место, чтобы ты Мне там верой и правдой, но сокровенно службу сослужил! Ступай вниз, к девице Марии, в Назарет Галилейский, к той, что с плотником Иосифом обручена. Иди в Мой рай словесный, к восточным воротам Моим, и смиренно приготовь Мне твое слово к Ней. Предвести и объяви манну Моего сошествия!

Архангел Гавриил . Страшное это дело, и уразуметь никак не могу сие удивительное действие. Как так? Тот, перед Кем трепещут херувимы и Кто непостижим серафимам, обещает девице слабой в удел то, над чем не властны силы небесные ангельские! Сам, Собственной персоной, хочет прийти и в нее вселиться, да к тому же еще соделать сие через слово! Да может ли вместить ее чрево Того, Кто все превосходит?

Бог . А что Мне недоступно, скажи ты Мне, Мне, Который все словом Своим создал? Что изреку, то тут же и будет! Два тела ей дам вместо одного.

Архангел Гавриил . Но девице безмужней родить — это же вне телесного обычая и закона, сверх природы! Все чудеса пред этим меркнут!

Бог . Неужто какую пакость причинил огонь купине на Синае? Так и Марии не навредит Мой приход…

После этих слов свет в окнах погас, но тут же осветились два других. В одном сидела одетая Девой Марией Аксиния и читала книгу. Она тоже предстала перед толпой в виде тени, потому что и за ней стоял горящий фонарь. Точно так же было и с иеромонахом Гавриилом, когда он появился в обличье архангела Гавриила, — тень была с крыльями и напоминала расфуфыренного молодца, который спешит обольстить Деву Марию. Через открытые окна каждое их слово ясно доносилось до зрителей во дворе и потом откликалось звонким эхом.

Архангел Гавриил . Радуйся, веселись, Мария! Господь с тобой! Радуйся и веселися, свет идет во тьму! Велик чертог царский! И услышь дивную и прекрасную весть: что со дня сего понесешь ты, и родишь сына, и наречешь его Иисусом. Так приготовься теперь к приходу Его к тебе…

Дева Мария ( решительно ). Обходи меня стороной, парень, да держись подальше! Иди отсюда поскорее, чтоб духу твоего здесь не было! Отойди от моих дверей! Как со мной такое случиться может, когда я мужа не знаю? Странны мне слова твои, которыми зачатие и рождение мне сулишь не по обычаю человеческому, не по естеству! Показываешь на виноград, а где лоза его? Ищешь проросшую пшеницу, а где семя? Хвалишь цветок, а где его корень? И как мне знать, что ты тот, за кого себя выдаешь?

Архангел Гавриил . Вот, приношу тебе залог, небесный перстень обручальный. (Передает из своего окна в ее окно перстень. Из этого можно заключить, что находятся они в разных комнатах.)

Дева Мария . Что это за перстень? ( Надевает его на палец.)

Архангел Гавриил . Каменный перстень, который всякий раз, как посмотришься в гладь своего колодца, будет другим, всякий раз будет в новую драгоценность обращаться. И цвет его, и свет от него будут меняться. Может сей перстень обратиться в синий камень сапфир, что любовь предвещает и в ночи светится. А может стать драгоценным камнем бериллом зеленым, коль долговечную жизнь и здоровье несет. И может превратиться в камень агат, что от змеи оберегает красным своим цветом и исполнение счастья сулит… (В окне, за спиной архангела, неожиданно появляется старец Иосиф. Архангел и Иосиф смотрят друг другу прямо в глаза, и архангел поспешно исчезает.)

Иосиф(кричит, потрясенный тем, что застал в своем доме юношу). О ты, молодая жена моя, вот уж не ждал я, что срамом меня покроешь и опозоришь! Чистой девицей непорочной, нетронутой оставил я тебя в своем доме, и что же вижу я теперь? Мать ненадежную, а не девицу. И велю тебе: из моего дома пойди вон! С глаз моих долой ступай поскорее! Отправляйся к своему любовнику, с которым страстью распалялась! ( Выгоняет Деву Марию, та выбегает из приходского дома и исчезает в темноте.) [9] Некоторые фрагменты этого диалога взяты в оригинальном виде из текста Гавриила Стефановича Венцловича и относятся к первой половине XVIII века. — Примеч. автора.

В то утро небо было в морщинах, пахло перезимовавшим медом. Стояла Вербная неделя, и иеромонах Гавриил, собираясь произнести в церкви проповедь, которая вызывала у него во рту горький-прегорький вкус, спускался с колокольни. Он решил не ждать нападения от отца Ружички, а напасть на него первым. Без промедления обрушиться на тех, кто споспешествует мраку сего века. Аксиния встретила его при выходе из башни и сообщила новости, которые узнала из окружения падре. А новости эти были странными. Первым делом она рассказала, что тот не только обещал, но уже и выдает по одному талеру всякому, кто в Сентандрее посадит дерево. И каждого, кто приходит за вознаграждением, расспрашивает о неслыханных вещах. Говорит, что купил бы за хорошие деньги какое-то заклинание. Он называет его еще заговором или магическим словом и обещает заплатить за него целый дукат.

— Но что самое важное, — добавила Аксиния вполголоса, — он спросил меня, у вас ли, отец Гавриил, каменный перстень и что вы с ним собираетесь делать.

— И что ты ему сказала?

— Спросила: какой такой перстень? «Сама знаешь какой, — отрезал Ружичка, — тот, что Гавриил дал тебе во время представления, когда он изображал архангела Гавриила, а ты Деву Марию! Где перстень? Ты его вернула ему?» — «Да», — соврала я ему. А он тогда пригрозил, что если я лгу, то за ложь накажет меня. «Ложь это грех, — добавил он к угрозам, — кто лжет, тот и украсть может. А кто крадет, тот от Бога отступает…» Вот как он со мной говорил.

— И что ты после этого сделала?