Владимир Кунин - Трое на шоссе

— Сейчас принесу, Виктор Викторович. Я его в шкаф перевесила, — торопливо сказала Лиза и понимающе улыбнулась Карцеву.

— Ты куда, па? — туповато-напряженно спросил Толик.

Лиза подала Карцеву красивый переливчатый плащ.

— Ну какая тебе разница? — с упреком сказала Лиза Толику.

— Я к дяде Сереже Пушкареву. Что-то его там сердце прихватило... Спасибо, Лизок. Я, может, у него там до утра останусь... Привет, ребятки!

И Карцев ушел.

— Знаем мы эти сердечные прихваты, — холодно сказала Лиза.

— И все-то ты знаешь!.. — заорал на нее Толик.

Карцев подъехал на такси к Серегиному дому как раз в тот момент, когда врач «неотложки» садился в свой «Москвич».

Карцев сунул деньги шоферу такси и выскочил из машины.

— Скажите, доктор, вы не из тридцать пятой квартиры?

— Из тридцать пятой.

— Что там с ним?

— А вы кто ему будете?

— Товарищ его.

— Ну, если вы его товарищ, то посоветуйте ему не жрать столько водки и не путаться с молодыми потаскухами. Он уже не в том возрасте. Уже не по Сеньке шапка...

— Так что же все-таки с ним?

— Пока что только вульгарный спазм. Но может быть и хуже. Если, конечно, не прекратит...

— Если жить не прекратит, да? — ухмыльнулся Карцев.

— До свидания, — обиженно сказал доктор и уехал.

Дверь тридцать пятой квартиры ему открыла молоденькая девица с неумело нарисованной хорошенькой мордочкой.

— Вы Витя? — испуганно спросила она.

— Я Виктор Викторович, — сказал Карцев. — А ты кто?

— Я? — растерялась девица. — Никто... — Потом спохватилась и сказала кокетливо: — Я — Людочка!

— Витек, ты? — послышался из комнаты голос Сереги Пушкарева.

— Я. — Карцев сбросил плащ на руки Людочки и прошел в комнату.

У Сереги была однокомнатная, упиханная дорогой современной мебелью квартира. Было в этой квартире «все как у людей» — цветной телевизор, магнитофон, бар с бутылками разных сортов и коллекция маленьких автомобильчиков. Сервант забит некрасивым дорогим хрусталем, на стене японский календарь с голенькими дамочками. Настоящая холостяцкая «хата».

Серега, напуганный и томный, лежал на широкой тахте. В пепельнице валялись осколки ампул и ватка после уколов.

— Извини, Витек... — смущенно сказал Серега. — Это я просил ее позвонить.

— Все нормально, — сказал Карцев и открыл окно.

Людочка метнулась к креслу, на котором поверх Серегиных брюк валялся ее лифчик. Она скомкала лифчик и поспешно запихнула его в сумку. А потом села в кресло и закинула ногу на ногу так, чтобы Карцев мог их лицезреть до бедра включительно.

— Такой прихват был, Витек... — пробормотал Серега с тахты. — У меня такого в жизни не было. Как будто нож воткнули...

— Ему жениться надо, — сказала Людочка и сделала глазки Карцеву.

Карцев вытащил из кармана деньги и протянул ей десятку.

— Что это?! — Людочка оскорбленно посмотрела на Серегу, на Карцева.

— Червончик, — сказал Карцев. — На таксярник. Поезжай, детка, поезжай.

— Мне ваши деньги ни к чему, — обиделась Людочка. — Сержик, почему он так?

— Ладно, Людок... Поезжай, — сказал Серега. — Сама видишь, какой из меня теперь хахаль...

— Можно подумать, что я только за этим сюда и приехала! — возмутилась Людочка и взяла десять рублей.

Она собрала свою косметику со стола и спросила:

— Можно мне эти сигареты забрать?

— Можно, можно, — сказал ей Карцев и стал прибирать в комнате.

Людочка перекинула свою необъятную сумку через плечо и улыбнулась:

— Чао, мальчики!

Утром Карцев стоял в одних трусах у плиты и жарил яичницу.

Из ванной вышел Серега в халате и тапочках.

— Ну как? — спросил Карцев.

— Да вроде оклемался...

— Садись жрать.

— Неохота, Витек. Я бы чайку только...

— Садись. Уже заварено. У тебя лимон есть?

— Нет. Вчера под коньячок последний ушел.

— Ты давай кончай с этим коньячком...

— Коньячок расширяет сосуды, — сказал Серега и сел за стол.

— И баба тебе нужна нормальная, добрая, постоянная... Тебе покрепче?

— Покрепче. — Серега рассмеялся. — А тебе не нужна баба?

— У меня есть, — твердо сказал Карцев и переложил яичницу на тарелки. — Съешь хоть кусочек. На сальце, с лучком, сырком тертым посыпал...

— Давай по «соточке» опрокинем? — И откуда-то из-под стола Серега достал бутылку с водкой.

— Отдохнешь, — сказал Карцев и, отставив водку в сторону, серьезно добавил: — Женись, Серега! Квартира есть, машина есть, «капусты» — навалом... Чего тебе?

— Я — в рейс, а она к соседу? На кой мне хрен такая баба?

— Ты на другой женись. Чтобы она тебя ждала.

— Чего же ты не женишься?! — взъярился Серега. — Ленка тебя три года ждет! Как побирушка на трассе стоит!

Карцев отложил вилку в сторону. Помолчал и усмехнулся:

— Черт с тобой, давай по стопарю. — И потянулся за водкой.

— Отдохнешь, — сказал Серега. — С утра водку трескают только одни алкаши.

Внизу, у дома, Серега открыл свою старую «Волгу» и отдал ключи Карцеву.

— Садись за баранку. У меня чего-то башка гудит после вчерашнего.

Карцев взял ключи и сел за руль. Серега, кряхтя, устроился рядом. Карцев поправил для себя зеркальце заднего вида и сказал:

— Заскочим ко мне на секунду. Презентики захватить для отмазки.

И они, этакими двумя пижонами, въехали в утренний поток машин.

— Польские кофточки не забудь для планового отдела, — напомнил Серега.

— Не забуду, не боись. Ты их и отнесешь. Ты у нас специалист по дамам...

— А ты?

— А я в ремзону и к заму по эксплуатации.

Их «Волга» неторопливо и аккуратненько пробиралась сквозь толпу еле движущихся автомобилей, четко используя любую возможность продвижения вперед.

— То ли дело на трассе!.. — вздохнул Серега.

Впереди образовался случайный просвет, в который нацелился молодой паренек — водитель самосвала «ЗИЛ-130». Но Карцев мгновенно нажал на педаль газа и занял это свободное место.

Оскорбленный паренек заорал угрожающим голосом:

— Ну ты, частник!.. Я из тебя сейчас такую мартышку сделаю, что ты потом всю жизнь на докторов работать будешь, сука!..

Стадо машин стояло как вкопанное. Впереди была пробка.

Серега пошарил под сиденьем, вытащил стальную монтировку и уже собрался было затеять скандал с самосвальщиком, но Карцев резко дернул его за рукав и посадил на место, а сам вышел из машины и направился к «ЗИЛу».

— Деревня хренова! — орал самосвальщик. — Тебе не по Москве ездить, падла, а...

Карцев рывком открыл дверцу «ЗИЛа».

— У меня в машине сидит заместитель генерального прокурора. Еще одно слово, дурачок, и... «до свиданья, мама, не горюй». Понял?

— А чего же ты?.. — перетрусил самосвальщик.

— И не распускай слюни, засранец. И не дергайся, как свинья на веревке. — Карцев повернулся и сел в «Волгу». И в это время колонна машин тронулась.