Уильям Тревор - Квартира на крыше

— Что здесь произошло? — спросила миссис Ранка, выступив вперед. — В квартире что-то обрушилось?

— В трубах был шум, — сказал мистер Морган, — вызвали меня. Труба чуть не взорвалась, я тут вожусь с половины двенадцатого. Вы увидите, что ванна полна воды. Спустите ее, сэр, сегодня в пять часов вечера. Надеюсь, теперь все будет хорошо. Сток был не в порядке.

Миссис Ранка перевела взгляд с мистера Моргана на мисс Уинтон, а затем на склонившую голову Бианку. Тем временем ее муж, чуя что-то неладное, разглядывал молчащих фотографов. Он решил, что ему еще отнюдь не все ясно: например, что делает здесь эта женщина с собакой? Зазвенел звонок, и Бианка привычно поспешила в коридор, оставив мисс Уинтон одну. Она впустила сотрудницу журнала, которая отвечала за съемку и должна была написать статью.

— Мисс Уинтон, — сказал мистер Морган, указывая на мисс Уинтон, — живет в нашем доме, только значительно ниже. — Мистер Морган высморкался. — Мисс Уинтон хотела, — продолжал он, — посмотреть вашу квартиру и, узнав, что я иду сюда, тоже поднялась и стала разговаривать в дверях с вашей прислугой. Тут на собаку что-то нашло, она ворвалась к вам и стала носиться по комнате как сумасшедшая, сбила вазу с цветами, опрокинула на ковер рефлектор. Вы заметили? — спросил мистер Морган и шагнул вперед, чтобы показать подпалину. — Девушка включила рефлектор, — добавил мистер Морган, — ей было холодно, она из теплого климата.

Мисс Уинтон слышала, что говорит мистер Морган, и не могла произнести ни звука. Он стоял в ванной комнате полтора часа и придумывал, как он скажет, что девушка включила рефлектор потому, что она итальянка и вдруг озябла!

— Так-так, — сказал мистер Ранка, глядя на мисс Уинтон.

Она видела его глаза, темные и настойчивые, озабоченные тем, чтобы вытянуть из нее ответ, фиксирующие движения ее губ, в то время как уши слушали слова объяснения.

— Я сожалею, что причинила вам беспокойство, — сказала мисс Уинтон. — Я возмещу ущерб.

— Ущерб? — крикнула миссис Ранка, сталкивая стул со спаленного места. — Ущерб? — повторила она, устремив взгляд на цветы в вазе.

Журналистка внимательно поглядела на мистера Моргана, на Бианку, потом на мисс Уинтон. Она обозрела лица мистера и миссис Ранка и, наконец, безучастные лица фотографов. Похоже, пришла она к выводу, произошла неприятность, похоже, песик действительно впал в неистовство.

— Ну что же, — решительно сказала она, — по-моему, все не так уж плохо. Если мы поставим стул на место, никто не заметит пятна. А цветы выглядят очень мило.

— Цветы — сплошной кошмар, — объявила миссис Ранка. — Что за животное их собирало?

Мистер Морган благоразумно смолчал, а лицо мисс Уинтон стало ярко-пунцовым.

— Наверное, придется нам все это отложить, — в раздумье сказал мистер Ранка. — Нужен день, а то и два, чтобы привести все в порядок. Нам очень жаль… — он обращался к сотруднице журнала. — Но вы, конечно, понимаете, что сейчас невозможно сделать ни одной фотографии.

Проклиная про себя все на свете, сотрудница журнала улыбнулась мистеру Ранка и сказала:

— Да, конечно, это совершенно очевидно.

А мистер Морган добавил:

— Как обидно, что так получилось, сэр.

Он стоял, серьезный и сдержанный, будто это не он недавно предлагал пригласить сюда еще и миссис Нек, будто не он обезумел от ненависти и алкоголя.

— Очень обидно, сэр, — повторил мистер Морган. — Я не должен был пускать собаку в вашу квартиру, я ее сначала не заметил, а потом уже было поздно, сэр.

Слушая, как мистер Морган усердствует во лжи, мисс Уинтон осознала, что надо что-то сделать. Пятнадцать лет она уединенно прожила в этом доме, по своей застенчивости довольствуясь лишь собственным обществом. Денег для вполне безбедного существования у нее было достаточно, никакого дела не было, дни текли один за другим.

— Извините меня, — сказала мисс Уинтон, не имея ни малейшего представления, что скажет дальше. Она почувствовала, что снова краснеет и что взгляды всех присутствующих обратились на нее. Она хотела объяснить все подробно, обстоятельно — а это было для нее непривычно, — свести концы с концами. Мисс Уинтон казалось, что она должна напомнить Ранка о том, какая у мистера Моргана жизнь, как каждый день он выбирается из своего глубокого подвала, неизменно облаченный в свой длинный коричневый комбинезон. «Он имеет право на обиду — вот что она скажет, — имеет право требовать большего от жильцов этого дома. Ему дают мелкие взятки, суют стакан чаю в обмен за совет, на какую лошадь поставить; жильцы его всячески умасливают. Он пришел к заключению, что одни из них смешны, другие глупы, третьи лицемерны. Для нее он приберег презрение, для Ранка — ненависть. Она принимает это презрение, она понимает, отчего оно. А они должны попытаться понять, почему он ненавидит их. Мяч в ваших воротах», — говорила в своем воображении мисс Уинтон, взывая к Ранка и радуясь, что ей на ум пришло столь удачное выражение, которое они наверняка сразу оценят.

— Как насчет будущей среды? — спросил мистер Ранка сотрудницу журнала. — Надеюсь, к тому времени мы тут все приведем в порядок.

— Прекрасно, значит, в среду, — сказала сотрудница.

Мисс Уинтон хотела доказать мистеру Моргану, как он был неправ в отношении этих людей. Она хотела убедить его сейчас же, немедленно, что Ранка — хорошие люди, они поймут, что это был несчастный случай, они тоже способны отнестись с уважением к обидчивому смотрителю. Она расскажет всю правду — пусть правда говорит сама за себя, и тогда все легко разъяснится между мистером Морганом и Ранка.

— Мы все подсчитаем, — обратилась к ней миссис Ранка, — и представим вам список повреждений и их стоимость.

— Я хотела бы сказать вам кое-что, — проговорила мисс Уинтон. — Хотела бы объяснить вам, если позволите…

— Объяснить? — повторила миссис Ранка. — Что объяснить?

— Может быть, мы все сядем? Я так хочу, чтобы вы поняли меня. Я живу в этом доме пятнадцать лет. Мистер Морган поселился здесь годом позже. Может быть, я смогу в чем-то помочь. Мне трудно вам объяснить… — Мисс Уинтон в смущении остановилась.

— Она больная? — спросил стальной голос миссис Ранка, и мисс Уинтон физически ощутила металлические волосы этой женщины, ногти им под цвет и пронзительные глаза мужчины и женщины, которым везло во всех сделках. «А я их прикончу, — снова услышала она голос мистера Моргана. — … Молотком».

— Мы должны попытаться понять! — вскричала мисс Уинтон, пылая от смущения. — Вот мистер Морган, и вы, и я, одинокая старая женщина, — все мы такие разные люди, но вот мы стоим сейчас в этой комнате, и нам нужно успокоиться и попытаться все понять… — Мисс Уинтон не знала, имеют ли какой-то смысл слова, которые она из себя выдавливает, красноречием она не обладала. — Неужели вы не понимаете? — воскликнула она, совсем смешавшись под устремленными на нее жесткими, холодными взглядами супругов Ранка.