Мирослав Немиров - Большая Тюменская энциклопедия (О Тюмени и о ее тюменщиках)

9.

1989, осень: Азов П. возвращается в очередной раз из города Парижа, и мозг его наполнен следующей идеей: нужно организовать в Тюмени политическую организацию борьбы, и проводить митинги и всякое тому подобное.

— Это еще зачем?!! — приходят в изумление те, к кому он обращается с этим предложением — люди, сидящие на кухне Шаповалова Ю. и пьющие водку. Оказывается, вот зачем.

Оказывается, Азов П. посетил в Париже то ли НТС, то ли редакцию «Русской Мысли», то ли еще какой-то из центров борьбы за свободу, и был принят там со всей задушевностью, и снабжен мешком всевозможной тамиздатской литературы, от собрания сочинений Солженицына до «Аквариума» Суворова, а факт, что он не откуда-нибудь, а аж из Тюмени, привел всех в Париже совсем в полный восторг: никого из Тюмени у них доселе ни разу не было. Из Омска, Новосибирска, Иркутска и всякой прочей Сибири — сколько угодно. А из Тюмени —

Тут вот Паха Азов и приобрел убеждение: нужно в Тюмени немедленно открывать политическую организацию, проводить митинги и вести всякую прочую деятельность. Ибо:

— Что же вы не боретесь за свободу? — спросили его в НТС.

— Весь народ готов встать грудью, как один, шахтеры бастуют, москвичи собирают полумиллионные митинги, народные депутаты разят гидру коммунизма огнем устного и печатного слова, что же вы-то спите? — укорили П.Азова, как представителя тюменской культурной общественности.

— Всё дадут — ксероксы, компьютеры, — убеждал Павел Азов людей, сидящих на кухне. — В запрещенной литературе как сыры будем в масле кататься! «Русскую мысль» специальной почтой из Парижа, Шапа, тебе будут на дом доставлять! Сам в Париж на конгрессы будешь спецрейсами летать, обсуждать вопросы борьбы за свободы! — разворачивает картины светлого скорого будущего П.Азов, сверкая очами.

— Ну, а за что агитировать-то будем? — спрашивают сидящие Азова П.

— Я придумал! — гордо отвечает Азов. — Я все учел! Мы не за политику будем агитировать — на фиг нужно, тут и нарваться можно, и не за экологию сраную, мы — за все хорошее будем агитировать! И против — всего плохого! Будем митинги проводить, пикеты, листовки раздавать, петиции писать, требовать — немедленно прекратить все имеющиеся безобразия! Да здравствует только все самое лучшее! А всему плохому — беспощадную войну!

— Тут к нам и хрен прикопаешься, и выглядит — грозно, — завершает свою речь Павел Азов, победно глядя на окружающих.

— Ну, ладно, — отвечают ему, — а как конкретно все это делать?

— Ну, как — элементарно. Назначаем митинг на субботу, рисуем плакаты, печатаем листовки на машинке, собираем всех дружбанов и выходим к обкому. А я тем временем Париж оповещу — подпольный обком действует! Так раза три тусанемся — вот мы и герои.

— Тогда нужно сразу начинать водяру запасать, — сразу же вносит деловое предложение Шаповалов Ю. — А то потом спохватишься, а —

— Да ты что! — приходит в ужас вождь движения. — Никакой водяры! Придется месячишко не попить — а то хуй поверят, что мы герои, скажут — разъебаи. Нужно будет какое-то время не пить, матом не ругаться, всех называть «добрый человек». Вообще, будем такие добрые-добрые. А то ничего не выйдет.

— Да ты что, Паха, совсем ебу дался? — тут Шаповалов Ю. исполняется праведного гнева — Это я каждую субботу буду, как дурак, на площади с плакатом стоять — да еще и трезвый?! — Ш. Аповалов до глубины оскорблен столь немыслимым предложением.

— Ты иди лучше кришнаитов поагитируй, — добродушно советует он П. Азову, приняв очередную порцию рюмки и слегка отойдя от возмущения. — Они народ ебанутый, они, может и согласятся. А у нас таких дураков — нет.

Так вот могло возникнуть, но не возникло в Тюмени народного движения Протеста и Борьбы. Ибо агитировать кришнаитов П. Азов почему-то не захотел.

10.

На этом примерно все о Павле Азове, что известно автору этих строк. Последний раз он мной был виден в ночь 31 декабря 1989 года, и происходило это при настолько особых обстоятельствах, что описывать их лень. Из редких и бессистемных сведений, доходивших до меня из Тюмени относительно жизни П.Азова, следовало, что в 1990-е годы он а) не бедствовал, но и б) не обогатился сказочно, подобно кое-кому, а в) большую часть времени проводил в мировых столицах типа Парижа, Лондона, Амстердама и т. п., каким-то образом умудряясь из этого пребывания извлекать средства к существованию. Например, даже выступил в качестве сопродюссера и режиссера какого-то российско-французского фильма.

11.

А вот известие о нынешней жизни П.Азова, почерпнутое мной из письма, датированного 17-м октябрем сего, 1997 года, написанного мне Богомяковым В. в порядке частной переписки и содержащего новости тюменской жизни. О П.Азове сообщается, что он вот уж третий год состоит на службе в Запсибкомбанке и является в нем довольно-таки большим начальником. Во-вторых, он стал ярым поклонником творчества писателя Владимира Сорокина, и собрал все его сочинения (некоторые достав аж даже из «Интернета»), и всячески пропагандирует их. Наконец в-третьих, нынешний П.Азов примечателен тем, что является официальным (имеет членский билет) активистом «Национал-большевистской партии» Э.Лимонова.

Вообще, из 6 имеющихся в Тюмени членов лимоновской партии, 5 — работники Забсибкомбанка, где П.Азов создал подпольную партячейку, — сообщает В.Богомяков.

Такова одна из жизень и судеб некоторых людей наших дней.

Судя по названию, на нём делают аккумуляторы; более о нём пока — где он расположен, каковы его мощности и численность рабочих, прочие сведения — ничего не известно.

Была такая в городе Тюмени.

Кто сможет опровергнуть этот тезис, пускай плюет мне в лицо и бьет меня палкой, если пожелает. Но только этого не будет: ибо такая была. И опровергнуть это невозможно. Такая была.

В 1980-85 училась на историческом факультете Тюменского университета, дружила со своей одокашницей Кургузовой Н., в 1981-85 гг. обе сильно дружили с Шаповаловым Ю. и его тогдашними друзьями приятелями: с различными особями двадцать примерно лет и номенклатурного происхождения. В те времена бедности, зато юности.

На этом всё.

Более автору нечего сообщить о Вере Аксеновой. Разве что серые упомянуть её глаза, которые сияют? её соломенные волосы и повышенную вытянутость по вертикали? Или пуститься в рассуждения об имени «Вера», ибо это действительно хорошее имя, потому что с девушкой по имени Вера тут же хочется дружить? Пожалуйста, упомянул.

И это — окончательное всё. Ибо добавить к сказанному мне теперь уже абсолютно нечего: ни лирического, ни юмористического, ни, тем более, порнографического — никакого и ничего.