Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Найти и исполнить

– А ты… То есть., разве ты – не он? – опешил Виталик. Вообще-то он с раннего утра подумывал о том, что этого затворника неплохо бы снабдить продовольствием, но потом Стремянная магнитная аномалия полностью захватила его мысли.

– Нет, блин, я – Мёртвый Хозяин! – огрызнулся Гумир, резво шаря по полкам.

– Кто-кто? – тихо переспросил Даниил Юрьевич.

– А… ну это есть такая легенда, что, типа, в этом доме живёт Мёртвый Хозяин. Вы, наверное, слышали.

– Слышал, – кивнул Даниил Юрьевич. – И?…

– Но конечно, не верите в это? Правильно, и я не верю. Антинаучная хрень, но местные поклоняются этому идолу как подорванные. Вот вчера мне вечером тоже еды никто не принёс, пришлось самому ночью в ларёк бегать. Возвращаюсь, хочу уже дверь открыть – а мне в ноги два каких-то забулдыги падают и воют: пощади нас, Мёртвый Хозяин. Что было делать? Отдал им буханку хлеба, а то никак отвязываться не хотели… Да есть, блин, здесь хоть что-нибудь съедобное, кроме кетчупа? – взревел Гумир, распахивая настежь полупустой холодильник. Картина была впечатляющая: на дверце выстроились в ряд бутылочки с соусами всех времён и народов, а внутри холодильник был девственно пуст и вдобавок к этому довольно-таки грязен.

– Ой, я как раз собралась его размораживать, а эту гадость вообще выбросить надо, там везде на донышке пара капель осталась, и всё, – спохватилась Наташа. – Нормальную-то еду я временно в кухню отнесла.

Кухней в этом сумасшедшем доме семейного типа называли закуток, специально отгороженный от остальной приёмной несколькими стеллажами – считалось, что сотрудникам удобнее и приятнее питаться там, а не на рабочих местах. Но сотрудники питались там, где заставал их голод, – изредка, впрочем, это случалось и на кухне. Гумир, которого голод выгнал из-за компьютера (где, конечно, питаться было бы сподручнее), не заставил себя упрашивать: рыскнул в кухню и через секунду уже вернулся, груженный всевозможными припасами.

– На первое время сойдёт, – буркнул он, исчезая за дверью, – но завтра всё равно придётся апгрэйдить.

– Эй ты, послушай! – бросился было за ним следом Константин Петрович, но тут же остановился. – Не было такого уговора – чужой обед воровать! Ничего без меня не могут, ну об элементарных вещах же забывают! Я иногда чувствую себя кариатидой! Которая держит на плечах балкон, а на балконе все вы тусуетесь!

– А ты представь, – миролюбиво предложил Даниил Юрьевич, – что мы ушли и балкон с собой унесли. А ты остался стоять без пользы и толку. Лучше тебе будет, что ли?

– Я подумаю, – серьёзно ответил Цианид. – Но сначала надо в Москву позвонить, доложить о наших успехах.

– О наших успехах, – уточнила Галина Гусева, и выразительно похлопала себя по внутреннему карману жилетки, где, как всем было известно, хранился небольшой боевой тесак. Виталик с уважением поглядел на неё, и неожиданно вспомнил всё. Листок с координатами Стремянной магнитной аномалии, которые нужно было как можно быстрее передать Бойцам, по-прежнему лежал у него в кармане, а он тратил время на глупую и даже вредную суету и болтовню.

– Кажется, я сегодня работаю самым бесполезным и ужасно тяжёлым лепным украшением на балконе, который держит на своих плечах наша уважаемая кариатида, – самокритично пробормотал он.

– Украшение не может быть бесполезным, – покачал головой Даниил Юрьевич, – ведь его проще совсем не делать. Наверное, оно привлекает внимание? Со всего мира съезжаются туристы, чтобы полюбоваться. От этого городская казна пополняется, и в какой-то момент мэр даже издаёт указ об охране всего здания, особенно балкона. При этом все окрестные дома, лишенные таких украшений, он велит снести, чтобы построить подземную автостоянку. А теперь брысь отсюда и займись наконец делом.

– Есть брысь отсюда! – снова повеселел Виталик и повернулся к сестрам Гусевым. – Дамы, мне бы пошептаться с вами.

– Сегодня на нас прямо повышенный спрос, к чему бы это? – кокетливо хихикнула Марина.

– Ты чё, забыла, вчера по Fashion TV сказали, что ретро снова в моде, – напомнила Галина, – и этот ещё… как его… винтаж.

Всякий раз, когда Дмитрий Олегович приезжает в родной город, носители желаний будто нарочно сбегаются к нему со всех сторон, знай только выбирай самых интересных. Вот, к примеру, вспомнить вчерашний вечер: устав от безумных сказок Джорджа и лишающего воли аромата духов Анны-Лизы, он сбежал на крышу и некоторое время усердно делал вид, что любуется звёздами. «Прекрасные результаты, – сказал он сам себе чуть погодя. – На корабле намечается бунт, но капитан держит всё под контролем. Ребятишек надо почаще оставлять наедине, иначе они так и не дойдут до главного. Анна-Лиза, надо полагать, демонстрирует фирменную национальную неторопливость – должна же она хоть в чём-то проявляться. А Джордж трусит, как всегда, – вдруг родители не одобрят его выбор? Хотя, казалось бы, когда он последний раз с ними о чём-либо советовался, а вот на тебе».

Минут через пятнадцать Дмитрий Олегович слегка замёрз и решил спуститься обратно, дабы прервать идиллию, воцарившуюся, по его прогнозам, в помещении бывшего кафе. Но стоило ему сделать всего один только шаг в сторону чердачного лаза, как в соседнем доме со звоном распахнулось окошко, находившееся аккурат напротив его крыши: хочешь – не хочешь, а всё услышишь. Впрочем, нельзя сказать, что господин Маркин так уж прямо не хотел становиться случайным свидетелем семейного конфликта – из сильных эмоций всегда можно извлечь пользу, полагал он.

– Мне нужен свежий воздух – вот почему! – раздался со стороны окна сварливый старушечий голос.

Стены двора-колодца отразили и усилили этот возглас так, что эхо, прокатившееся по крыше, спугнуло двух молодых котов, собиравшихся мирно выцарапать друг другу глаза.

Видимо, бабуле что-то ответили из глубины комнаты, потому что она немедленно взорвалась:

– Да много вы понимаете в бабушках! Станете бабушками сами – тогда и выступайте! Я вам уже сто раз сказала: мне ещё рано на свалку, на мне пахать надо! Другие бы ой как обрадовались – идите, Зинаида Фёдоровна, работайте, ещё и денег в дом принесёте, и нам глаза мозолить целыми днями не будете.

Невидимые (и неслышимые) собеседники попытались что-то возразить, но тщетно.

– Любите? Тогда не мешайтесь под ногами! Нечего меня за мебель держать. А работа мне сыщется, не все же кругом такие болваны, как вы, а если все, то им же хуже – я, ей-богу, петрушкой лучше буду в переходе торговать, всё при деле и среди людей!

«Будете, Зинаида Фёдоровна, будете, – хищно улыбнулся своим мыслям Дмитрий Олегович, спускаясь по крутой лестнице чёрного хода. – Завтра с утра я этим займусь».

Внизу тем временем всё было по-старому: соловей заливался, роза пахла.