Владимир Пиштало - Никола Тесла. Портрет среди масок

Преданный Цито бинтовал его раны.

«Я приобрел здесь прекрасный опыт в укрощении диких кошек, отделавшись множеством царапин», — писал перевязанный Тесла Джонсону.

Тесла отбросил перо, стремившееся приукрасить событие.

— Фурии! — прошептал он с отвращением. — Фурии!

И опять схватил непослушное перо. И, укрощая его, продолжил:

«Можно будет без проводов передавать сообщения, картинки, голос и — что важнее всего — энергию, — обещал он в письме тому, кто не хотел понять его. — Я лично произвел передачу энергии на расстояние двадцати шести миль. Поверь мне, Роберт, с накачивающим осциллятором мощностью три тысячи лошадиных сил я могу зажечь лампочку в любом уголке земли».

— Зевс рождает молнии, а не людей… — бормотал Коломан Цито.

Ассистент стоял раскорячившись и исподлобья смотрел на своего шефа. Он не был настолько горбат, как, скажем, Игорь из цирковых шатров Эдисона, но несколько осунулся.

— Когда поток магнитной энергии ударит Горгону, — кричал Тесла, — наша катушка извергнет лавину, которая увеличит электрический потенциал Земли! Понимаете? Из Земли струя электричества вернется назад. Понимаете? — повторил он. — Молнии полетят с вершины мачты.

— Зевс повелевает молниями… — заскулил Цито.

Ассистент понимал, что Тесла, заигрывая с самым гигантским вольтажом, когда-либо произведенным на Земле, ставит на кон собственную жизнь. Цито тоже играл в русскую рулетку, потому что именно он, а не Тесла контролировал рубильник, подключающий электроток.

— По моему знаку вы повернете рубильник, — с самоубийственной решимостью приказал Тесла. Он выбрал местечко, откуда была видна открытая кровля. — Давай!

Цито дернул рубильник. Рукоятка рубильника покрылась огромным количеством электрических змей. Во всех уголках помещения раздалось шипение.

— Работает! — воскликнул Тесла. — Давай еще!

Волшебные волосы опять взвились над катушкой. Все в лаборатории поголубело и затрещало. Глухой удар прогремел на вершине мачты.

— Пойду посмотрю на мачту, — решительно произнес Тесла. — Держите рубильник выключенным, пока я не скажу.

Покачиваясь на толстых резиновых подметках, Манфред вышел из амбара.

— Включайте рубильник!

Цито дернул рубильник и так и остался с вытянутой рукой, ожидая команды вернуть его в прежнее положение.

Прошло несколько секунд. Чародей и его ученик все еще были живы. Жареным не пахло. Невероятная минута пала на камень, как новенький золотой. После этого началось настоящее пробуждение фурий. Тесла безвозвратно канул в безбрежную величину новизны! Внутри треск волос Горгоны поднялся до крещендо. Снаружи нить молнии сорвалась с мачты. За ней последовала вторая, третья, четвертая. О! Грянул гром, и Теслу кольнуло. Мать моя! Опять грянул гром. Он втянул голову в плечи. И опять! Мачта стреляла как ружье, потом как пушка, потом еще громче. Они оказались в центре битвы при Аустерлице. Здание превратилось в соломинку во всемирном водовороте.

— Фурии! — мстительно шептал первый громовержец из людей. — Фурии!

В его амбаре возник призрачный голубой свет. Масса живого электричества ползала по его катушкам. Все предметы в помещении выбрасывали иглы голубого света. Высвободился пандемониум голосов. Ощутимо пахло серой. Цито, стиснув челюсти, сломал зуб. Он едва справлялся с дрожью, опасаясь случайно повернуть рубильник. Левая рука у него тряслась так, что он даже не мог перекреститься. Он ждал, когда в мерцающем голубом свете появятся духи его покойных родителей. Он чувствовал, как искры, покалывая, сыплются из его пальцев. Он ждал, когда кровь хлынет из-под ногтей.

Электрический Мальстрём готов был разнести амбар.

Снаружи стоял Никола Тесла, одетый по всем правилам приличия. В глубоких ботинках на шнурках и полуцилиндре. Небеса вскрикнули, и Земля ответила им. Новоиспеченный Мефистофель рос в ночи, осиянной молниями. Искры скакали вокруг резиновых подошв. Ожившая Земля хотела ему что-то сказать. Ожившая Земля искрилась.

Молнии становились все толще и ярче, яснее и синее. Искры толщиной с руку прыгали в небо. Морские змеи извивались, пока не достигли в длину двадцати пяти метров. Потом они выросли до сорока, и грохот разносился на много миль окрест. С лицом то черным, то серебристым за ними следил викторианский громовержец в сюртуке а-ля принц Альберт. Он сам был сияние. Он стал молниеподобной, вдохновляющей силой.

— Сколько же это длится? — дрожал Цито. — Это же запрещено! Смертному так нельзя!

По щучьему велению все внезапно замерло.

Всё.

— Цито, вы повернули рубильник? — набросился на него Тесла.

Венгр смотрел на него налившимися кровью глазами, насупившись как бык с бандерильями в спине.

— Нет, — выдавил он.

— Позвоните на электростанцию. Они не имеют права! Они не должны отключать ток.

— Да что вы говорите! — раздался голос по ту сторону провода. — Это вы вызвали короткое замыкание! Наш генератор горит!

Тесла с тихой планеты Колорадо-Спрингс спустился на шумный Бродвей.

Надземные поезда тащили черные локомотивы. Туристы читали «Путеводитель для сумасшедших».

Доктор Ф. Финч Стронг убеждал человечество в том, что электричество возвращает разум старикам и омолаживает дураков.

Ах! Наступал новый век.

По переполненным залам мира бродили актерские труппы с невиданным чудом — граммофоном.

Публика аплодировала невидимым певцам.

У всех явлений были собственные музы. Независимо от того, шла ли речь о Свободе, Мудрости, Всемирной выставке или Америке. Каждая муза была персонифицирована в облике грудастой дамы.

— Законы становятся праведнее, — твердили визионеры, — правители — лучше, музыка — слаще, люди — мудрее и счастливее, сердца индивидуумов — праведнее и нежнее.

Головы казненных боксеров висели на стенах Хунаня. Буйволы обнюхивали мертвых на рисовых полях Филиппин.

— Каждый чувствует себя в четыреста раз большим, — хвастался приятель Теслы, железнодорожный магнат и сенатор Чонси ди Пью.

Разве Гаргантюа не писал Пантагрюэлю, что их время намного лучше всех предыдущих?