Дия Гарина - Найти то...

Холодный пот прошиб меня при одной мысли о том, какую злую шутку я мог сыграть с самим собой. В следующий раз нужно будет действовать осмотрительней. А сейчас попробуем менее радикальное средство. И я быстренько заменил ведро на миленький бронированный сейф, куда и поместил воображаемую книгу, уже подпорченную с одного края кислотой. Потом подумал еще раз и вылепил в сейфе еще одно отделение, куда поместил несколько предварительно выдранных страниц, с информацией о мече. Так же мысленно захлопнул дверцу, и вместо обычного кода налепил на нее радостно сновавшие вокруг да около бледно-голубые руны. Потом защелкнул внешнюю дверь сейфа, секунду полюбовался своей воображаемой работой, и рассмеялся про себя, удивляясь до какого идиотизма может довести человека нештатная ситуация! Еще продолжая смеяться, я неожиданно почувствовал головную боль, которая все нарастала и нарастала, пока в глазах у меня не вспыхнул праздничный фейерверк, сменившийся вскоре абсолютной чернотой.

А когда чернота отступила, я вместо белой шевелюры Судзуки увидел огненно рыжие локоны Ирэн, озабоченно склонившейся надо мной.

Какое-то время у меня ушло на переваривание полученной информации, которая упорно не желала укладываться в сознании. И весь этот сыр-бор из-за старой ржавой железяки?! Это из-за прихоти выжившего из ума старика я вынужден лавировать между Сциллой и Харибдой, безвозвратно теряя по пути некоторое части тела и поливая своей кровью полвека немытые полы японского армейского склада? А я-то воображал, что в дырках памяти у меня притаились секреты, по меньшей мере, государственного, или даже мирового значения. Какое разочарование!

Тут я, разочарованный во всех и вся, скинул ноги с дивана, и, отодвинув в сторону Ирэн, молча направился на кухню, где надеялся залечить душевные раны с помощью излюбленного метода – поглощения полулитровой кружки кофе с коньяком. Ирине хватило здравого смысла не приставать с расспросами к мужику, на лице которого (это я разглядел в зеркале) явственно проступало желание раскатать по бревнышку устоявшийся миропорядок, и она тихонько последовала за мной, весьма успешно пытаясь изобразить из себя часть кухонной меблировки.

Погруженный в невеселые думы я даже не заметил, как автоматически плеснул ей кофе в Ольгину любимую кружку. А когда заметил, только махнул рукой. Должно быть, Ирина восприняла этот жест, как отменяющий табу на разговоры и осторожно спросила:

– Ты получил то, что хотел?

– Угу, – кисло хмыкнул я, – Получил. По полной программе…

– И..? – она озабочено вгляделась мне в глаза.

– И я хочу, чтобы ты устроила мне встречу с Сорокиным.

– Ты уверен, что действительно этого хочешь?

– Так же, как в женском коварстве, – мой тон был до неприличия горек, – Сделаешь?

– Конечно. Только прошу тебя, будь осторожен. Его поступки невозможно предугадать, а настроение он меняет, как рубашки – по несколько раз в день.

– Да пошел он со своим настроением…!

И, устав сдерживаться, я выдал такое, от чего в иной ситуации сам бы покраснел. Чуткая Ирина поняла, что дальнейший разговор не приведет ни к чему путному, и пробормотала:

– Так я пойду?

– Угу.

– Оставшийся ЛСД – там, на столике, возле дивана.

– Угу.

– Когда все решится, я тебе позвоню.

– Угу.

– А ты…

Господи, да уйди же ты, наконец! Я ведь видеть тебя не могу! Того и гляди – сорвусь. А мне сейчас как никогда нужна холодная голова, потому что партия уже перешла в цейтнот, и каждый мой ход должен быть продуман, прочувствован и одобрен тренером.

– Ну, так я пойду, – Ирэн тихо вздохнула, и, не оглядываясь, двинулась к двери, – До свидания, Игорь.

– Угу.

Защелкнув дверь, за одной из Евиных дочерей, созданных нам на мучение, я попытался вновь повернуть свои мысли в логическое русло. Намалеванная мрачными тревожными красками картина произошедшего со мной за этот проклятый отпуск висела перед моим мысленным взором, до боли напоминая творение сумасшедшего художника-авангардиста. Что было со мной после потери памяти, эта самая память сохранила лишь в обрывках. Должно быть, мне действительно вводили наркотики. Вспоминались только пропахший рыбой трюм какого-то судна, да духота багажника, в котором меня, видимо, перевозили. В общем, все ясно, кроме одного. Если я правильно проанализировал информацию, полученную от конкурирующей фирмы № 1 (скорее всего местных мафиози, тесно связанных с якудза), то Витька с Ольгой сейчас находятся как раз в той самой пещере-складе. Но почему они не могут выбраться оттуда? Более того, почему к ним невозможно попасть хорошо известными японцам путями? Почему их интересует именно та лазейка, через которую я сбежал? Непонятно. Пока… Но думаю, что очень скоро меня введут в курс дела.

Я не стал больше ломать голову над этой проблемой, предоставив ей разрешиться самостоятельно в свой определенный судьбой срок. Черт, не слишком ли часто мне приходится перекладывать ответственность на судьбу, не пора ли самому показать, на что я способен? Конечно, пора, тем более, что зазвонивший телефон настоятельно к этому призывал. Я нетерпеливо сорвал трубку и, услышав голос Макарова, напрягся в ожидании.

– Ну?!

– Не нукай, не запряг… – проворчал Макаров, усмехнувшись. И по этой его усмешке мне не составило особого труда догадаться, что все срослось!

– Я бегу к тебе! – ни на миг не забывая о подслушивающем устройстве, радостно заорал я.

– Беги-беги. В клуб беги. Я сейчас там. Только сначала "хвост" купируй, буде такой появится… Понял?

Конечно же, я понял и битый час слонялся по городу, перепрыгивая с автобуса на трамвай и обратно (что в моем избитом состоянии могло считаться почти подвигом), дабы оторваться от возможного "хвоста", но ничего подозрительного так и не заметил. Залетев на крыльях надежды в пустующий по причине летних каникул клуб, я весьма резво проскакал по коридору и, с опозданием вспомнив о милой шуточке нашего молодняка, получил фанерным мечом по темечку. Вопреки ожиданиям, в мою голову не пришло желание расправиться с закованным в латы муляжом, даже на крепкое словцо не потянуло, потому что в этом курьезном происшествии мне почудился знак свыше. Когда все идет как по маслу, не долго и поскользнуться. И я, переведя дух и вернув ошалевшему от удачи взгляду некую осмысленность, вошел в кабинет украшенный претенциозной табличкой.

Сначала мне показалось, что руководитель клуба за все эти дни ни разу не покинул любимого кресла, даже позы не поменял: вызывающе торчащие загипсованные ноги все также покоились на раскиданных по столу бумагах. А потом… Потом я увидел, что именно Сашка вертел в руках.