Юлия Андреева - Мертвым не понять

Мне совсем не хотелось прощаться, адреналин подскочил до предела от дурацкой беготни и делания глупостей, но я чувствовала, что, задерживая медиума, могу только навредить и ей и вообще всем. Я вытащила кошелек, но Линда резко остановила меня, замотав головой. Через несколько секунд я уже стояла около квартиры.

Дверь пришлось открывать самой. В прихожей было тихо. Бесшумно я проскользнула в ванную, в последний момент заметив, как дверь Зерцаловской комнаты открывается. Не дожидаясь появления принца, я закрылась на задвижку. Из коридора до меня доносился заливистый хохот Павы:

– Неужели ты тоже решилась приобщиться к одиноким вино-купальщикам?! Только не задерживайся, у меня тут курица с шампиньонами. И – ха-ха! – шампанское, так что либо ты откроешь дверь, либо я оболью тебя через щель из туалета!

С отвращением я содрала с себя уже присохшую местами одежду. «А здорово все-таки пачкает кровь!» И, набрав в ванну воды, вылила туда же целую бутылку самого пахнущего Зерцаловского шампуня. И мылась, мылась, мылась…

Скрыть убийство Маргариты не представлялось возможным – назавтра все равно предстояли: а) отмена спектакля; б) оповещение в газетах и по телеку.

Поэтому мне пришлось выложить почти все, разумеется, кроме разговора с Линдой и того, что она собиралась общаться с духом покойницы и отзвонить потом мне. Во всяком случае, я постаралась убедить прекрасного принца в том, что не собираюсь ввязываться в это дело, уговорив его ехать, как он и планировал, к Алексу на Дачу. Моя бы воля – я отправила бы его тут же, причем посылкой. Как-никак, неспроста Маргарита перед смертью произнесла имя Владислава. То, что он способен на убийство, я знала по нашей с ним последней встрече, но он ли расправился с Ритой, или?.. Во всяком случае, мысль о том, что Пава жив, здоров и находится в безопасности, во многом развязывала мне руки.

За окном потемнело, и тут же без предупреждения хлынул ливень. Послышался радостный детский визг и топот ног… Говорят, что летом жизнь в городе затихает – я бы так не сказала.

Часа в три ночи позвонила Линда (и это у нее называется вечером!).

Хорошо еще, что Зерцалов в это время обычно видит десятый сон, и не вмешивался в разговор.

– Диана, слушай… – Ее голос был голосом человека, пережившего тяжелую болезнь или только что вернувшегося с того света. Хотя в чем-то так оно и было. – Вышла на Маргариту… Но это тяжело… ой, как тяжело, дорогая…

– Кто убил ее – Шоршона, да? – Я боялась, что Линда вот-вот вырубится, так и не раскрыв мне тайны.

– Я знаю только, что опасность витает в воздухе и ты как бы в эпицентре этого… понимаешь? Я видела молодого человека, полностью залитого кровью. Это ужасно… Сколько работаю – не могу привыкнуть. – Она всхлипнула.

– Молодой человек – кто?! – Я прикрыла рот ладонью, но слишком поздно и мой крик уже мог быть услышан в соседней комнате.

– Не знаю – длинные темные волосы, сложение… как сказать, скорее подростковое…

Я застонала.

– …Лица не видела. Точнее, оно тоже было красным.

– Когда это должно произойти? Где? – неистовствовала в своем бессилии я.

– В течение трех дней, в городе, помещение показалось мне незнакомым. Но это не квартира. Какая-то контора, кабинет… Там почти что нету мебели… Он знает имя убийцы, думаю, много с ним общался…

Я села на пол, чувствуя инстинктивную потребность свернуться в эмбрион.

– …И еще у тебя… именно у тебя и еще кого-то в помощь, я не видела кого, есть шанс обезвредить этого маньяка.

– И тогда убийства молодого человека не произойдет? – перебилая.

– Не думаю. Но что ты торгуешься в самом деле – мы не на рынке. Я знаю только одно: ему не свойственно убивать собственными руками, он скорее организатор, крестный отец…

– Сценарист, режиссер, – дополнила я список образами, мучившими некогда Шоршону.

– Да, он убьет еще раз-другой сам и дальше будет действовать уже чужими руками. И только ты сможешь его остановить.

– Ну почему я?! Как что – так сразу я! Мало мне уже досталось из-за него? Ты не знаешь!

– Да все я знаю, только здесь никто другой уж точно не справится. Только ты и твой друг.

– Друг? Кого, интересно, ты имеешь в виду? – «Если скажет Зерцалова – положу трубку. Я не знаю, как на него дышать, не то что посылать уничтожать матерого маньяка с повадками мясника!»

– Я не знаю, – тяжело выдохнула Линда. – Ты убиваешь меня.

– А ты посылаешь меня ловить и обезвреживать нелюдя! Да если завтра ты повторишь это на публике – тебя же на смех поднимут. Линда, посмотри сперва на меня…

– Беда в том, что в Питере сейчас очень мало людей, способных энергетически воздействовать на силы зла.

– Ну, пошла звезда по кочкам – ты ошиблась, дорогая: я фэнтези не пишу!..

– А после того, как уехал Фигаро… – продолжала она как в бреду, но я ее уже больше не перебивала. – …В день любви мне было видение, будто он ускакал на бронзовом коне вместе с красивым молодым человеком; в свете золотого дождя они смотрелись как герб тамплиеров. Если бы на то была моя воля… – Линда замолчала, задумавшись или заснув.

«Интересно. Я-то всегда знала, что Фигаро – ангел, но чтобы Линда…»

– …Прости, у меня нет сил. Молодой человек, которому угрожает опасность, скоро выйдет с тобой на связь.

– Да не хочу я! Боюсь! Я же не ты! У меня есть свое дело, и вообще!..

– Маргарита выбрала тебя – неужели не ясно. Могу обещать только, что, когда тебе будет совсем невмоготу, попытайся мысленно связаться со мною. Я буду ждать. Но чтобы победить убийцу, тебе придется пройти через настоящий ад.

«Странное дело: все хотят упечь меня в ад – и Дракула, и Линда. Просто эпидемия какая-то!»

– Но я не хочу! Не хочу! Понимаешь ты это или нет?!

– Жди молодого человека. Это все.

Послышались гудки.

– Сволочь! – Я грохнула трубку на рычаг, так что чуть было не оторвались ангелы у циферблата. И тут же испуганно зажала себе рот рукой – передо мною, разбуженный моими криками и руганью, стоял Павел.

С утра пораньше я отзвонила Алексу, попросив его сегодня же под любым предлогом заехать за Павой. С такой охраной, наверное, можно было уже не беспокоиться за принца, но я не находила себе места. Следовало внести необходимую корректуру в текст нового романа, отсканировать бездну ранее написанного и вывести это все на бумагу, но я не могла заставить себя сесть за работу. Кроме всего прочего, смущал тон, которым Алекс разговаривал со мною по телефону; казалось, что согласился он с некоторой перхотой, мало того, дружеское отношение ушло, уступив место холодности и, мне показалось, даже некоторой ревности – если такое возможно. Я вспомнила, как неоднократно в присутствии друга Павел особо подчеркивал, что я его жена, и как при этом мрачнел Алекс.