Акулина Парфенова - Клуб худеющих стерв

Илья поинтересовался, кто такой Сергей Иванович. И Юля в виде анекдота рассказала ему о своем приключении в самолете, предположив, что держит в руках благодарственный подарок. Илья получил новое подтверждение своих опасений и ужасно напрягся. Он решил, что, как только вернется из командировки, тут же обналичит и привезет Юле сто тысяч на блюдечке с голубой каемочкой.

Тем временем в родительской квартире сходила с ума Настя. Дорога к счастью, как ей по-прежнему казалос ь, лежит через мир мужчин. И альтернативы просто нет. Один мужчина уже кинул ее, позволил себя застрелить, правда на двенадцатый раз, но позволил. Найти нового мужа в нынешнем положении возможным не представлялось, но и сидеть сложа руки тоже было невмоготу. Поиски нового мужа представлялись ей неизбежным, необходимым злом. И вдруг она подумала, что мужчина – это совсем не обязательно муж. Сын, отец или свекор – тоже мужчины. Мозаика сложилась, и она отчетливо увидела единственно возможный, но абсолютно нереальный путь.

Шамиль, свекор, бессмысленный нерусский дед, жил в озерковском замке совсем один. Он горевал по сыну и видеть никого особенно не хотел. Замок прихо дил в упадок. Наличных денег не было, потому что руководство в фирме Руслана захватили наиболее ушлые его подчиненные, делиться с отцом основателя компании никто не собирался. Входить с ними в конфронтацию у Шамиля не было ни сил, ни возможностей. Старику едва хватало на свет, газ и прокорм трех огромных среднеазиатских овчарок. Он решил переселиться в домик охраны, а дом запереть вообще. «Мавзолей», как мысленно называла его теперь Настя, покрывался пылью и паутиной, зарастали плесенью бассейн и неухоженный турецкий хамам. Без отопления и уборки дом быстро мог превратиться из завидной недвижимости в руины. Насте была безразлична судьба свекра, но судьба дома ее волновала. В конце концов, у Шамиля не осталось в живых никаких наследников, его младшие сыновья погибли еще раньше, совсем молодыми, не подарив отцу внуков. Наследниками, точнее наследницами, могли стать внучки. Их у Шамиля было пять: четверо от старших невесток и пятая – Настина. Если бы теперь у Насти родился сын, она смогла бы на кривой козе подъехать к деду и втереться к нему в доверие. Мальчик – совсем другое дело, он открыл бы ей дорогу и к дому, и к наследству. Но, увы, УЗИ вновь и вновь показывало, что опять будет девочка.

Пошел девятый месяц беременности, и Насте было пора на прием к гинекологу. Врач провела осмотр, померила давление и сказала, что у Насти велик риск прежд евременных родов, надо лечь в больницу. Но Настя и слышать не хотела про больницу. Врач настаивала, поэтому Насте пришлось написать расписку с отказом от госпитализации. Настя подъезжала к дому расстроенная: на роды нужны деньги, снова брать у отца было выше ее сил, он и так попрекал ее ежедневно. Если бы не отчаянная нужда, она жила бы в своей квартире, но как тогда питаться. И ей, и ее дочке Асет нужны были фрукты. Хорошо хоть она не успела раздать коляски и ползунки, все это не нужно было покупать. Настя вспоминала свои светлые теплые комнаты в «мавзолее» и с тоской готовилась зайти в грязноватую, захламленную и перенаселенную родительскую квартиру.

Настя с трудом втиснула машину на отвоеванное у соседей место. Подходя к парадной, попала каблуком в глубокую лужу и чертыхнулась.

У Михайловых, на первом этаже, как всегда, ругались. Таньке Михайловой было лет тридцать, она была бестолковая, пьющая, меняла сожителей каждые полгода. Ее дочка Сашка, едва закончив девятый класс, принесла домой огромное пузо и должна была родить со дня на день. Танька каждый день выгоняла ее из квартиры.

– Высерка твоего, блядина, так и знай, в унитаз спущу! – орала она на весь дом.

Но мать Таньки Светка, которой было не больше сорока пяти, которая жила вместе с ними и к которой тоже приходили кавалеры, среди ночи втихаря пускала внучку обратно. Проснувшись утром, Танька снова начинала орать на весь дом и выгонять Сашку вон.

«Спасибо, что мои родители не такие», – подумала Настя. И тут случилось нечто невообразимое. Кухонное окно Михайловых открылось, и на траву под окном упал довольно тяжелый и объемистый предмет, за которым тянулась какая-то толстая веревка. Упав, предмет пошевелился и издал неразборчивые звуки. На улице было темно, вдоль дома росли деревья, заслонявшие свет фонарей. Настя чувствовала, что произошло что-то ужасное, она подошла к предмету, достала из кармана мобильный телефон и посветила на шелестевший бумагой сверток. Это был ребенок, живой новорожденный, еще мокрый. Настя присела, наклонилась пониже и невольно заглянула младенцу между ног. Мальчик. Он был едва завернут в бесплатную газету. Длинная фиолетовая пуповина на конце сочилась кровью. Настя поняла, что таким образом несчастная затравленная Сашка попыталась спасти свое дитя от обещанного утопления в унитазе. И тут Настя, еще не совсем осознавая, что делает, схватила новорожденного и спрятала его под плащ. Оглянулась по сторонам, поблизости никого не было. Поднимаясь по лестнице, она набрала Юлин номер:

– Юль, ты роды принимать умеешь?

– Теоретически да, но акушер – лучше.

– При угрозе досрочных родов, что нужно делать, чтобы роды ускорить?

Юля настолько была далека от этой темы, что, не подумав о последствиях, сказала:

– Ну, например, бегать вверх и вниз по лестнице, только зачем?

– Я поняла, короче, выезжай.

– Погоди, зачем и куда выезжать?

– И то верно, сиди дома, я выезжаю сама.

Свидетели в лице членов семьи Насте были не нужны.

Она завернула ребенка в плащ и шарф, положила его на заднее сиденье, приперла сумкой, чтобы не скатился. И погнала. На ухабе при повороте на улицу ребенок заплакал. Громко, басовито, по-мужски.

Юля встретила Настю внизу:

– Скажи толком, что случилось?

– На, погрей его.

Настя сунула Юле младенца. А сама забежала в парадную и принялась почти бегом взбираться на Юлин девятый этаж. Видимо, угроза родов была не выдуманная. Потому что на седьмом этаже у Насти отошли воды.

Юля уложила ее на кровать, напоила водой и взмолилась:

– Объясни мне, откуда у тебя младенец с неотрезанной пуповиной!

Юля прокипятила ножницы, нашлась когда-то завалявшаяся хирургическая нить. Ножницы оказались туповатыми, пуповину Юля резала долго, и получилось не очень.

– Соседи выбросили.

– Что ты хочешь делать?

– Рожать, прямо сейчас.

– Зачем?

– Мне нужен мальчик. Имитируем двойню.

– Я вызову «скорую». Впрочем, еще рано. Покажет ся головка – вызову, а так родовые пути закрыты, откуда взялся первый младенец – никто не поймет. Ты не боишься, что ребенок больной?

– Девчонке всего пятнадцать лет, еще не успела организм отравить. – Настя сунула Юле в руки карточку беременной: – Вырви результаты УЗИ.