Акулина Парфенова - Клуб худеющих стерв

– Да, Люсь, все-таки людей ты ненавидишь, – передернула плечами Оля.

– Ненавижу? Нет. Боюсь и стараюсь иметь с ними поменьше общего.

– Я что-то не поняла ничего про этот гуманизм, – не постеснялась переспросить Настя.

– Ну, смотри. У меня есть сестра. Она мой самый бл изкий человек, я очень ее люблю. На самом деле у меня нет сестры, но предположим для примера. И вот ее сбивает насмерть машина.

Вариант А. Если я гуманист и для меня человек, его личность и жизнь – мерило всех вещей. Смерть сестры для меня – трагедия. Я схожу с ума, скорблю. Я воспринимаю ее смерть как незаслуженное наказание для нее и для себя. Ведь ни она, ни я не убивали, не воровали и даже изредка подавали нищим. «За что?» – восклицаю я в слезах. Ничто не может примирить меня с этой несправедливой потерей. Ее смерти нет оправдания. Когда мне говорят, что смерть моей сестры – Божья воля, я отвечаю, что в таком случае Бог – злой. Или что его нет. Потому что иначе он не отнял бы бесценную жизнь у моей замечательной сестры и не наказал бы таким чудовищным страданием хорошую меня. Я в деструктивном настроении, впадаю в депрессию и безысходность, спиваюсь и так далее. Жизнь моя рушится. Я необратимо несчастлива.

Вариант Б. Если я не гуманист и для меня Бог – мерило всех вещей. В таком случае я знаю, что Бог всеблаг и, забирая жизнь моей сестры, Он что-то имел в виду, для чего-то это было необходимо. Я никогда не узнаю, что именно Он имел в виду, но я смиренно признаю, что мой разум не в состоянии понять Его расклады. Я просто уверена, что смерть моей сестры – необходимое зло, часть Его работы по сохранению стабильности этого мира. И тогда ее смерть становится благом. Моя сестра погибла, но погибла не зря, ради чего-то большого и важного. Я примиряюсь. Я грущу из-за того, что рассталась с сестрой, но я в состоянии это принять и продолжать свою жизнь. Я не впадаю в депрессию, не спиваюсь, я встречаю других людей, которые становятся мне близкими. Возможность счастья сохраняется.

– Люсь, ты что, верующая? – удивилась Настя.

– Я выросла в атеистической семье, получила атеистическое образование. Поэтому мне трудно сказать, что я искренне, истово верю. Просто доступная мне логика – может, она подходит только мне, про остальных не знаю, – указывает на то, что верить – единственный способ примириться с тем, что происходит вокруг. Есть только две возможности: смириться и признать свой разум слабым, а свою жизнь не имеющей абсолютной ценности или сойти с ума от вопросов, на которые нет ответа.

– То есть мир непознаваем? – после паузы бросилась в бой Юля.

– По большому счету – нет.

– А наука? Ее успехи? Мы победили болезни!

– Им на смену пришли новые.

– Как же тогда мы постигаем тайны мозга человека? – Юля, как могла, боролась за то, во что верила.

– Так же, как маленький ребенок разбирает игрушку и узнает, как она устроена.

– Но наука полностью восстановила, фаза за фазой, всю историю Земли. Мы знаем, что было миллион лет назад! – не сдавалась Юля.

– Вот слетаю на машине времени в прошлое, увижу, что все было так, как говорит твоя наука, тогда поверю, а пока это всего лишь гипотезы. Что нельзя увидеть своими глазами – недоказуемо.

– Но в то, что физические упражнения сгоняют жир, ты хотя бы веришь?

– Я не сделала ни одного упражнения, а сбрасываю вес от часа массажа в день. Ты говорила, что эффект будет снижаться. А он не снижается, – Люся откровенно торжествовала.

– И все равно мир познаваем.

– Ты не убедишь меня никогда…

Люся: коэффициент злобности 6, вес 70.

Оля: коэффициент нервности 9, вес 65.

Настя: коэффициент целеустремленности 8, вес 60,5.

Юля: уровень фенилэтиламина 21 %.

Сергей Иванович не заставил себя долго ждать и позвонил в тот же вечер с сообщением, что в понедельник надо лететь в Австралию и Сингапур.

Юля решила, что не будет мельтешить и устраивать истерики по телефону, а дождется понедельника и прояснит все вопросы лично.

Илья не помнил, сколько и когда он давал Денису. Но от этого его решимость содрать долг не уменьшилась.

Он позвонил Денису и сказал:

– Отдашь для ровного счета пятьдесят штук. С этой минуты начинают щелкать проценты. Так что в твоих интересах вернуть деньги как можно быстрее.

Денис не взял трубку, просто слушал, как Илья наговаривает сообщение на автоответчик. Он надеялся, что Илья уже забыл о происшествии. Но теперь, другого выхода Денис не видел, нужно было действительно смыться из города. В горячке Илья мог наломать дров. С одной стороны, Денис злорадствовал, потому что понимал: Илья ни за что не получит Юлю, которую, видимо, сильно хочет. С другой стороны, сам Денис перестарался и попал под раздачу.

Впрочем, он нисколько не сомневался, что Илья остынет и оставит его в покое.

Денис перекачал записную книжку с симкарты в аппарат, а себе пошел и купил другую.

Юля добралась до Москвы так же, как и в прошлый раз. Быстро и без хлопот. Она не стала брать вещи у Насти. Просто пошла в довольно дешевый магазин и купила там все, что было нужно. От Настиных нарядов эти отличались только ценой и отсутствием громких названий. А лекала явно делали в одном месте.

В Москве Юля встретилась с Сергеем Ивановичем уже в самолете. Юра-Дживс был реабилитирован и поздоровался с ней, как со старой знакомой.

– Аптечку обновили? – спросила его Юля.

– Обновили еще как, вместо одного чемодана у нас теперь два. Будешь смотреть?

– Да ладно, в принципе все понятно. Ты, главное, новый кофе не покупай.

Сергей Иванович некоторое время был занят, а потом подсел к Юле. В этот раз он был настроен чуть более сме ло. Интим входил в обязательную программу этого совместного путешествия. Он уже сделал серьезный шаг в Юлину сторону, теперь настало время убедиться, что она правильно понимает движение их отношений и готова к ответному шагу.

Юля не думала об отношениях с Сергеем Иванови чем, дело выдвинулось для нее на первый план, она искренне верила, что модернизированный санаторий будет приносить гораздо больше денег, чем теперь. И ей не хотелось думать о том, что положительное решение Сергея Ивановича опиралось только на человеческий фактор, то есть не просто на его к ней симпатию и уважение, а на стремление получить от нее нечто большее. Прежде Сергей Иванович никогда не вел себя как сексуальный маньяк, отчего бы ему вдруг поменяться. И поэтому Юля сразу начала с главного:

– Нынешняя администрация демонстрирует полную нез аинтересованность в переменах. И не только на словах. Мне мешают работать. Санаторий загружен, мы с Борисом Алексеевичем не можем начать ремонт. Если мы с вами серьезно беремся за реконструкцию, то всех этих брежневских ударниц придется уволить. Иначе они костьми лягут, но работать не дадут.