Акулина Парфенова - Клуб худеющих стерв

Но она приходила не за этим. Зло, даже если оно способно доставить незаменимое, но, в сущности, примитивное плотское наслаждение, остается злом и должно быть уничтожено. Это как рак, если он появляется – его просто вырезают. «Вставай!» – приказала она себе. Юля тихо выползла из-под его руки, оделась. Перчатки так и оставались на руках, – хорошо, не придется протирать за собой мебель, уничтожая отпечатки. Она взяла со стола его мобильный телефон и стерла в записной книжке свои номера, а в списке звонков свой сегодняшний вызов. Потом на цыпочках прокралась в прихожую и выглянула на площадку. Никого не было. Она спустилась на этаж ниже. Там за мусоропроводом стоял пакет, в котором было спрятано орудие убийства.

Юля взяла пакет, поднялась обратно, вошла в спальню, положила пакет под кровать и приоткрыла его. В пакете лежала большая, уже слегка с душком щука. Теперь надо было бежать. Илья шевельнулся.

Юля поползла к выходу и даже не стала захлопывать за собой дверь, чтобы от звука он не проснулся раньше времени. Она поднялась этажом выше и села на ступеньки. «А как же пакет? – вдруг подумала Юля. – Его же надо будет забрать. После. Блин. Или выбросить в окно? Теперь мне придется ждать, когда он умрет».

Было два часа ночи. Завибрировал Юлин мобильный.

Звонила Люся.

– Не спишь? Не помешала? Что делаешь?

– Жду, когда он умрет.

– В каком смысле?

– Ну, у него аллергия на рыбу, даже на запах: пять минут – и анафилактический шок. Он уснул, я ему рыбу положила под кровать. Сама на лестнице сижу. Минут через пятнадцать пойду рыбу заберу и дверь захлопну.

– Ты вот, Хлудова, конечно, доктор наук, да? Но на самом деле ты знаешь кто? Ты придурок, нет, ты эмоциональный урод! – Люся перешла на крик: – За что ты его решила убить? За то, что он просил разрешить ему любить тебя? К тебе кто-нибудь когда-нибудь испытывал такие сильные чувства? Ты вообще когда последний раз видела мужчину с сильными чувствами? Может, твой отец любил тебя так же сильно? Может, кто-нибудь другой? Вспомни хоть одного! Он всего лишь хочет тебя любить! Как умеет. Может, тебя его умение не устраивает, но я лично ни разу не видела мужика, который ради женщины совершил бы столько поступков. Да, это плохие поступки! Но ведь им, остальным, им же вообще всем по барабану, есть ты на свете или нет! Ты вообще что-нибудь в этой жизни понимаешь? Быстро говори его адрес, а не то я тебя в ментуру сдам!

Юля сказала адрес, и Люся вызвала самую дорогую и быструю «скорую» в городе.

Юлина беда вмешалась в Настины планы. Потерявшая все, что у нее было, подруга нуждалась в Настиной помощи. Но как помочь, Настя пока придумать не могла. Как на грех, прихворнул Шамиль. Ревматизм загнал его в постель, он не мог ходить и едва держал в руках ложку. Пришла Настина очередь кормить его обедом, и она, не выдержав его медлительности, принялась пичкать его своей рукой, как младенца. Шамиль подавился и стал кашлять.

– Прости, – сказала Настя, – привыкла детей кормить.

– Ничего, – ответил старик, – я наелся.

Настя встала, намереваясь поскорее уйти.

– Подожди, надо поговорить.

Настя села.

– Этот климат меня убивает, – сказал Шамиль, – сама видишь. Скоро горшки придется из-под меня выносить. Я этого не хочу, Аллах свидетель. Я сейчас что-то тебе покажу, только ты не кричи и никому ничего не говори.

Настя кивнула. Шамиль вынул из-под подушки толстую фирменную папку – необычную, похоже, из натуральной кожи.

Настя взяла папку в руки, открыла, стала перебирать бумаги. Она, хоть и проявляла способности к языкам, так ни одного и не выучила.

– Это по-каковски?

– По-французски. Купчая на отель на Лазурном Берегу и десять гектаров земли с фермой.

– На кого?

– На меня.

– Я знала, что есть что-то еще. Как бы иначе он мог позволять мне покупать все те шмотки.

– Я хочу еще пожить, но здесь, в этом болоте, не получится. Поэтому предлагаю продать здесь все и переехать во Францию. Бабы будут вести отель, это несложно, ты будешь директором. Жить будете прямо в отеле – там, в верхнем этаже, квартиры. А я с мальчиком на ферме. Я все ему завещаю. Во Франции с наследованием такого бардака нет. Если помру – ты опекун. Продадим все в белое, по безналу, заплатим налоги. Откроем побольше счетов в разных банках, постепенно, каждый месяц, будем переводить во Францию. Накладно, конечно, но не здесь же оставлять. Получается за дом с участком 2 лимона, за мой хутор – 100 тысяч, да 125 тысяч за акции, да супермаркет во Всеволожске тоже лимона 2–3. Так что деньги будут.

– Супермаркет был?

– Да.

– Язык трудный.

– Ничего, молодая, выучишь.

– За четыре месяца продашь?

– Наверное, да. Еще одну зиму здесь не протяну.

– Про этот отель кто-нибудь знает?

– Нет. Только я и теперь ты.

– Вдруг бабы откажутся?

– Не откажутся. Ну, ты-то согласна?

– Ты не заставишь меня сидеть привязанной в этом отеле?

– Мне все равно, лишь бы внук был со мной.

Настя протянула Шамилю руку:

– Забирай.

Настя добралась до своей комнаты как во сне. Вот ведь как прибеднялся, а на самом деле… И тут в голове ее созр ел чудный план, который решал все проблемы, включая Юлину.

Спустя два дня, вооружившись отказами других наследников в свою пользу – ксерокопиями, конечно, не оригиналами, оригиналы она держала в сейфе, – Настя без предупреждения явилась в офис охранной фирмы.

Роберт отсутствовал, а трое остальных сидели по кабинетам. Настю пригласили в кабинет генерального, бывший кабинет Руслана, и усадили против света.

Насте их ухищрения были безразличны, ее позиция была очень сильной, они даже не представляли насколько.

– Вот отказы остальных наследников в мою пользу. Желаете ознакомиться?

– Желаем, – ответил новый генеральный.

Настя толкнула ему бумаги через стол. Генеральный не стал их читать, а попросил секретаря пригласить в кабинет юриста. Сам же с видом полового и умственного превосходства сквозь стекла очков в золотой оправе иронически смотрел на Настю.

– Предположим, что с вашими бумагами все в порядке, что вы хотели нам сообщить?

– Ну, во-первых, – Настя встала и принялась расхаживать по комнате, загибая пальцы, – перекрасьте кабинет в розовый цвет. Этот мерзкий бежевый наводит на меня тоску. Во-вторых, чтобы этой кривоногой секретарши к ноябрю здесь не было. Наймем мальчика по кастингу. В-третьих, в компании слишком много директоров, надо будет почиркать штатное расписание.

– И на каком же основании вы намерены требовать от нас все это?

– Это основание держит в руках ваш юрист. Его мы тоже уволим, галстук совершенно безобразный. Через ч етыре месяца я стану безраздельной собственницей 51 процента акций. В тот же день мы проведем собрание акционеров, на котором я большинством голосов, – Настя, как бы голосуя, подняла обе руки, – буду избрана новым директором этого предприятия. Или вы против?