Имоджен Эдвардс-Джонс - Модный Вавилон

— Кажется, им понравилось, — сообщает он, когда мы уже сидим на полу в примерочной и принимаемся засуши. — Я предполагаю, о чем они сейчас думают. Переваривают удовольствие.

— Нет, к черту! — говорит Мими, вытягиваясь на ковре. — Теперь я знаю, почему не стала моделью…

Она потягивается, как кошка, и закуривает.

— Меня уговаривали, но я просто не могла себя заставить.

— Моей подруге Лидии, кажется, это нравится, — шамкаю я с набитым ртом.

— Да, она супермодель. — Мими выпускает дым через ноздри.

— Более чем, — уточняю я. — Одна из лучших.

— Да бросьте вы, — заявляет Александр. — Громких имен сейчас не так уж много.

— Скажи об этом им! — говорит Мими. — Вот на прошлой неделе я наряжала одну девицу, и мы с ней немного поболтали. Господи, Боже мой, да ей чуть ли не двенадцать лет, она приехала из какой-то там Сибири или другой чертовой дыры. Но лишь потому, что эта девка — лицо Gucci или Prada и Стивен Майзель пару раз навел на нее объектив, она думает, будто может разыгрывать из себя королеву!

— Ах, эта, — отзывается Александр. — Мой приятель приглашал ее на пару показов в Нью-Йорке. Выяснилось, что она вообще не умеет ходить. Все, кто ее нанимал, позволяли ей показаться в каком-нибудь одном костюме, а потом говорили, что она, мол, участвовала в их презентации. Полное дерьмо! Не может пройти по подиуму. Представляете, просто не в состоянии поставить одну ногу перед другой. Грустно…

— Да, — соглашается Мими. Она продолжает курить и угощает Крошку Ми лососем с палочки. — Печально.

— Ты уверена, что твоей собаке это нравится? — спрашиваю я, наблюдая за тем, как Крошка Ми отплевывается на наш розовый ковер, который стоит сто тридцать пять фунтов за квадратный метр.

— Собаки любят рыбу.

— По-моему, это кошки, — говорит Александр.

— Да?

Мы продолжаем есть суши. Я поглощаю свою порцию, как будто это поможет мне избавиться от похмелья. Мими скармливает все собаке. Александр вяло ковыряется в тарелке. Видимо, снова увлекся какой-нибудь диковинной диетой; в его послужном списке — диета Аткинса, капустный салат, гранатовый сок и раздельное питание. Каждую неделю появляется что-нибудь новое, на что у него аллергия, что он не может есть или же, наоборот, то, что может защитить его от всех видов рака. За выходные Александр поглощает неимоверное количество химикалий, но это не мешает ему придирчиво относиться к еде в остальное время. Его пища должна быть экологически чистой, здоровой и из очень хорошего ресторана. Она не должна отягощать желудок. Короче говоря, даже если бы суши были приготовлены еще лучше, чем сейчас, он все равно не стал бы их есть.

— Кого мы ждем вечером? — спрашиваю я, активно жуя.

— Ну, — говорит Александр, пошевеливая палочками рисовые отдельные зернышки, — список несколько раз менялся, с тех пор как ты последний раз в него заглядывала. По паре часов — для ребят из Matches и девушки из Ко Samui. А потом появится та стервоза, которая заправляет магазином Pandora's Box на Элдерли-Эдж.

— Там, где бывает Колин Руни? — уточняю я.

— Ага, — кивает Мими и делает такое лицо, как будто только что совершила что-то неприличное. — Чума ходячая.

— Она просто не вылезает из «Яшика», — бурчит Александр, уперев глаза в список. — Но в любом случае Доре очень нравятся твои работы.

— Только те, что она уже видела на знаменитостях, — возражаю я и беру с тарелки еще один калифорнийский ролл. — Покажите ей Скарлетт Йоханссон в моей серой юбке, и она, быть может, увеличит сумму заказа.

— Например, до двух тысяч фунтов, — присвистывает Александр.

— Лучше не напоминай, — прошу я. — В таком случае нам несколько месяцев придется питаться исключительно окурками.

— Да, на все эти дела уходят реки слез и пота, а толку — ни хрена, — ворчит Александр. — Она придет только вечером, так что я не смогу от нее избавиться.

Уже почти восемь, когда я, наконец, спускаюсь вниз — после целого дня, проведенного за чтением страниц style.com и изучением графика своих продаж на сайте Netaporter. С лестничной площадки до меня доносится громкий голос Доры и запах ее ментоловых сигарет. Александр отвечает крайне лаконично. Я вхожу в комнату и вижу, что он сидит там мертвенно-бледный рядом с Дорой, окруженной пивными кружками и окурками, а Мими неуклюже прохаживается вдоль стены в платье стоимостью две тысячи фунтов.

— В любом случае я говорю Джейми Реднэппу: «Твоя жена потрясающе выглядит в этом костюме от Julien Macdonald, тебе следовало бы заказать парочку таких, по тысяче восемьсот за каждый». И угадай, что было дальше?

— Что? — неохотно спрашивает Александр.

— Он их заказывает!

— Потрясающе. Однако послушай, боюсь, что мы сидим тут уже почти два часа и пора прощаться.

— Извини, — отвечает Дора, начиная собираться. — Кстати, можете забрать. Сэкономите на марках. — Она протягивает Александру листок заказа. Мне даже с такого расстояния видно, что она покупает совсем немного и в кредит.

Александр улыбается и смотрит в листок. Слегка хмурится и отклоняется назад, как будто пытаясь осмыслить то, что она сделала. Щеки у него начинают медленно краснеть.

— И это ты называешь заказом?! — внезапно ревет он. — Это не заказ! Давай катись отсюда! Надо же, заказ!

Дора в ужасе. Она судорожно протестует, что-то бормочет в свое оправдание, но Александр буквально толчками выставляет ее за дверь. И возвращается, отряхивая свой роскошный костюм.

— Не беспокойся, — говорит Мими, закуривая, — ты отмщен! Я видела, как Крошку Ми вытошнило прямо в ее сумочку.

Мы с Александром в Париже, на «Евростар». Путешествуем вторым классом, как и вся наша смиренная братия. Только журналисты и супермодели разъезжают первым. Все остальные, кто не владеет собственными компаниями и вынужден экономить, должны переступать через собственную гордость и сидеть в обществе плебеев. Часть коллекции, завернутая в полиэтилен и бумагу, лежит в верхнем отсеке, у нас над головами, остальное переправлено в отель Bristol, где мы забронировали номер на пять дней и рассчитываем что-то продать. Хочется охватить тех владельцев модельных домов, которые на лондонской Неделе высокой моды не удосужились заглянуть к нам. Всех, кто хоть что-нибудь из себя представляет. По крайней мере в Париже.

Париж кишит элитой. Здесь лучшие дизайнеры, крупнейшие рекламодатели и клиенты с самыми толстыми кошельками. Лондон не располагает к тому, чтобы сорить деньгами. Некоторые из богачей просто заставляют себя отдавать дань верности, в память о старых временах, и скупают кое-что по мелочи, чтобы не разочаровать служащих. Но большинство из них ждет, пока не настанет время ехать в Париж, чтобы набрать там побольше заманчивых вещей.