Владимир Марченко - Месть за обман

Друзей это почему-то смешило. Однажды один из парней рассказал, как будто бы один его знакомый, пользуясь метелью, пошёл на стройку разжиться досками. Он перелез через новый забор, направился через поле к груде досок, привезённых днём, но вдруг включился ближний прожектор и кто-то заорал страшным голосом. Этот знакомый побежал домой, но ослеплённый светом, врубился головой в забор и рассёк лоб.

Завтра окончится тревожная жизнь в осаде. Завтра они с мамой будут спокойно спать, не ожидая провокаций и набегов на стройку. Не нужно устанавливать сигнализацию, не нужно заряжать патроны и выпрашивать банку пороха в охотничьем магазине. Новый объект очень мал. Это небольшое одноэтажное типовое здание магазина. Идёт штукатурка стен, окраска панелей, монтаж электропроводки. На улице нет штабелей досок, брусьев. Мама может закрыть дверь строящегося магазина и читать книгу. Взять около здания нечего. Значит, желающих поживиться на дурничку, не будет.

Иван развернул по очереди газеты. Просмотрел заботливо иллюстрации, но нигде не было его фотографий. Раскрыл «пионерку», начал читать короткие сообщения, вдруг его осенило: «А что если послать заметку о кукольном театре в «Пионерскую правду»? – подумал юный корреспондент, вынимая авторучку из кармана.

Слежка. Подарок

На весенних каникулах Бабкины отправились в Гарбузовку. На маленькой станции жили Анастасия Петровна и её муж Юрий Николаевич Дроздовы. Мамина сестра была билетным кассиром, её муж – вагонным мастером. У них рос сын Коля и дочка – Олюшка. Ещё одна сестра – Алла Петровна Русакова написала в письме, что приедет с мужем в гости. Сестры соскучились.

В полупустом общем вагоне, пахнущим гниющими матрасами и хлоркой, Иван и его мама в отделении устроились одни. Бабкин смотрел на знакомое здание вокзала, на людей, спешащих занять места. Молодой аккуратный мужчина без вещей прошёл вагон до конца, возвратился и попросил разрешение присесть, будто бы все места оказались занятыми или неподходящими для поездки. Только отделение, где сидели женщина и подросток, его удовлетворяло шириной полок и цветом рифлёных зелёных обоев. Он заботливо расстегнул пуговицы на коротком пальто, снял чёрную шапку. Иван увидел знакомый шарф в зелёно-сине-белые клетки. Точно такой был у следователя Анатолия Дмитриевича. Поезд напрягся своими жилами, вагон слегка дёрнуло и здание вокзала вместе с тополями и багажным складом двинулось с места. Иван достал фотоаппарат и сфотографировал маму. Незнакомец заметил, что подросток может и его сфотографировать, тотчас закрылся газетой. Пришедшей в чёрной шинели проводнице странный пассажир не показал билет, а, повернувшись боком, что-то вынул из кармана. Проводница ничего ему не сказала, а только как-то хмыкнула или кашлянула, пошла дальше, помахивая кожаной сумкой для упаковки билетов.

Иван проанализировал поведение незнакомца и понял, что за ним слежка. Мужчина мог бы расположиться в соседнем пустом отделении. У него не было никаких вещей. Закрылся от фотокамеры. Не сказал проводнице, где сходит. Он не снял ботинки, а только развязал шнурки и лёг на лавку, подстелив под обувь газету. Сначала Иван испугался, а через несколько минут страх прошёл.

Следят, но зачем? Раньше не замечал ласкового внимания со стороны конторы Анатолия Дмитриевича. Наверное, следили, но очень аккуратно. А может быть, и не следили. Показалось. Как только Иван, отложив учебник, пошёл к туалету, за ним тотчас последовал и сосед. Бабкин забежал в соседний вагон. Сел за столик на боковом месте, уронив голову на руки. Мужчина почти бегом мчался по проходу. Иван встал и возвратился на своё место. Через полчаса, вероятно попутчик пробежал все вагоны, тот спешно шагал, заглядывая в отделения. Увидев сидящего Ивана, недовольно скривил тонкие губы, сел около своей газеты.

До самого вечера мужчина лежал на полке в пальто, в ботинках. В Рябцове вышел и спешным шагом отправился к вокзальным дверям. Пришёл без газет, без бутылки лимонада. Анна Петровна пригласила его попробовать пирожков с творогом, но тот вежливо отказался.

– Вы хоть ботинки снимите, – сказала она. – Неудобно в обуви. Спите, разбужу. Вам до какой станции? – попутчик что-то пробормотал. Бабкин утвердился в своих мыслях о том, что шарф – это пароль.

– Снимайте обувь, – сказал Иван. – Мы только завтра приедем. Если вы уснёте, разбудим. Запомните: станция Гарбузовка. Вам отчёт придётся писать. – Иван думал, что после его наглых слов пассажир оскорбится и уйдёт в другое отделение, но тот виновато молчал, пытаясь читать газету. Не выдержав, вдруг проговорил: – Анатолий Дмитриевич ещё не напал на след городского подполья? – молодой мужчина раскованно шелестел газетой, никак не реагируя на вопрос Ивана.

– Кто такой Анатолий Дмитриевич? – удивилась Бабкина. – Какое подполье?

– Читательская конференция в библиотеке будет по книге «Пропавший брат». Анатолий Дмитриевич знал автора. – Анна Петровна читала этот увлекательный роман, в котором. Когда Бабкина понесла стаканы проводникам, Иван сказал попутчику, что напрасно он едет, что никаких контактов не будет.

– Не тратьте время, я – к тёте. Ни с кем я не связан и никого не знаю.

Странный пассажир сделал вид, что спит, накрыв лицо газетой.

Ночью ушёл.

Мамина сестра Алла Петровна – крёстная мать Ивана. Спокойна и рассудительна, главное – лёля всегда справедлива. Никогда не наказывала за пустяки. Поводов было немного, но они были. Всякий раз, натворив что-нибудь, Иван сам шёл в свой угол за печью. Дядя Толя посмеивался и говорил, что завтра утром не разрешит ему поить лошадь. И хотя Иван боялся большого красно-коричневого мерина, но исправно ездил на нём на Чулым. Он ответственно выполнял дядино поручение. Мерин не шарахался от машин, но боялся глупых пацанов, которые пугали его, размахивая руками. Над стремительной водой реки лежал слоистый сизый туман. Карька пил большими губами воду вместе с туманом. Ивана обижало недоверие. Вчера ему нужно было напоить коня. Очень старался не подвести дядю Толю. Сегодня он напоил спокойного Карьку, а завтра его не увидят на коне. Поймут, что дядя не доверяет важное дело. Значит, Иван не достоин, а, скорей всего, наказан за провинность.

Иван стоит в углу и надеется, что лёлька простит его, и дядя опять будет доверять свою лесническую лошадь. Первый раз он проехал верхом на коне, когда ему шёл седьмой год. Мамин брат – Григорий, работавший агрономом, – посадит его на Серка, и они отправятся к недальнему пруду на водопой. Там умоются. Ивану будет нелегко перебарывать себя, опуская руки в ледяную воду. Бабушка всегда наливает в умывальник тёплую воду. Оправдывая доверие, мальчик станет привыкать и к тёплой спине Серка и к холодным умываниям.