Владимир Марченко - Сон о золотых рыбках

– У вас что? – удивился седенький врачик.

– Моя жена – Перова Ольга Фёдоровна… была на приёме? Такая маленькая. Естественно, самая красивая – Врач заторможено улыбнулся и начал внимательно читать список в журнале. Строк три. Старичок склонил голову к плечу и вздохнул.

– Таня, у нас Перова была?

– Листовская! – почти выкрикнул Андрей.

– Тоже ваша жена? Листовской не было.

Андрею нужна ненаглядная Оленька, чтобы померить туфли. В зимних ботиках можно ходить и летом, но лучше поберечь на следующую осень. Нужна и яркая курточка. Хотя Оля и показывала ему несколько эскизов своих моделей, они даже купили плотную ткань в пошивочной мастерской, но дальше проект не двигался, не претворялся в жизнь. Не было денег на воротник?

Мясо Андрей покупал на рынке, где у него знакомые продавцы, которым помогал отвозить в камеру хранения ящики и мешки. Покупал редко, когда удавалось продать сконструированный журнальный столик или секретер. Мясо на рынке дешевле, чем в магазинах. Мясо на рынке всегда свежее. Мясо, хотя и приросло к костям и хрящикам, но в нём нет ни крахмала, ни бумаги и даже костной муки не обнаружить, как это бывает с колбасой. Из мяса можно сварить щи, нарубить котлет и наморозить в морозилке, из косточек получится наваристый ароматный борщец. Андрей ходил между прилавками, на которых лежали отборные куски мяса, сала, ливер, просил сбросить сотню-другую, здоровался со знакомыми рубщиками. Ему предлагали попробовать копчёную корейку, домашнюю колбасу. Он не отказывался, благодарил, шёл дальше туда, где в аккумуляторных стеклянных банках и баночках резвилась многокрасочная рыбная молодь. …Его позвали. Несомненно, его:

– Мальчик, мальчик, – оглянулся. Звала молодая сутуловатая женщина в белом переднике. Он хотел обидеться. Какой он мальчик? Высокий, широкоплечий, лицо открытое, можно сказать – мужественное, тёмно-карие глаза, прямой нос, тонкие чёрные брови, а волевой подбородок украшает эдакая пикантная ямочка. – Возьмите мою голову. Совсем недорого, – смущённо предлагала она.

– Вашу головку? Она, вам не нужна? – женщина смутилась, трогательно взмахнула руками.

– Нет… Поросёнкину голову, – располагающе улыбнулась незнакомка. Ее, ненакрашенные тёмно-красные губы были так свежи и так беспомощно-очаровательны, что он больше ничего и никого не видел.

– Мне ваша нравится намного больше, – кокетничал Андрей, чувствуя, что нравится этой сутуловатой, но премиленькой женщине с удивительными светло-серыми глазами.

– Мы не встречались раньше? Кажется, что я видел вас где-то? – Бывают же такие пронзительно-властные зовущие глаза. Они притягивают, располагают. Пройдёшь мимо таких глаз-озёр и что-то дрогнет в серёдке. Не в сердце, не в голове, а где-то в самом центре твоём. Непонятное радостно-грустное чувство окатит с ног до головы. Через неделю, через месяц, заволнуешься, увидев вновь подобные глаза, подумаешь о сказочно-прекрасном лице, словно его списали со старой книжки, на картинках которой живут Иван-царевич, Василиса Прекрасная и какой-нибудь верный друг-Волк.

– Возможно, и встречались. – с хитроватым прищуром быстро взглянула ему в лицо. – Всё может быть. …Продала. Скучно стоять. Возьмите, много не спрошу.

– Вот вы какая. «Много не прошу», а уже обокрали.

– Когда? – удивилась женщина и её глаза потемнели, сузились, став почти тёмно-синими.

– Возвратите моё сердце, Оно в ваших руках.

– Да ну вас, – улыбнулась женщина стеснительно. – Не отдам. – Незнакомка выпрямилась, расправляя плечи под неуклюжей ватной курткой, и так посмотрела на Андрея, что он перестал дышать. «Я – знаю её. Давно знал эту незнакомку».

Какой властный огонь заметался в глубине громадных глаз. Какая женственная обольстительная сила озарила чистое побледневшее лицо. Померкло солнце от такой великолепной блистательной страсти. Время скукожилось опавшим листом, остановилось. Сквозь войны, моря слёз и горя тянулись многие века две линии жизни и вот встретились нечаянно и потянулись друг к другу.

– Что делать? Меняться. Вы мне – свинячью голову, а я, – Андрей вздохнул, говоря почти серьёзно: – сердце своё отдам. Насовсем. Зачем оно теперь мне. Забирайте.

Листовский вправду забыл обо всём на свете. Забыл о своей ненаглядной жене, забыл о том своём долге, который всегда был с ним. Он стал другим человеком. Этот другой Андрей выскользнул из него и стал отдаляться. Догнать его не было сил и желания. Он раздвоился. Не желая того, превратился в свою копию, в двойника, который не страдал, пытаясь содержать свою молодую семью, не думал о завтрашнем зачёте. Его копия стала жить по своим правилам, по своим желаниям, которые откуда-то возникли. Он не мог осудить её, остановить, пристыдить, приказать, чтобы вернулась на место и не кокетничала с чужой женщиной, не тонула в её глазах. С ним произошло нечто такое, чему и определение не найти сразу. Он и не хотел становиться прежним. Просто не мог.

– Тогда помогите, – озабоченно-стеснительно проговорила совсем не чужая женщина, полуприкрывая свои царственные глаза. Она отгораживалась от всего мира, закрывалась, боясь, что могут подсмотреть её мысли, поймут замысел и откажут ей, возразив, сбросив с себя миг очарования, миг сближения. …Он узнал её. Не мог не узнать. – Помогите до гостиницы дойти. Мама с братом пошли в магазин, а я всё продала и стою пугалом.

Андрей не ходил в церковь, но знал десять заповедей. Почти все…

– А муж – что? – У такой женщины обязательно должен быть муж, – подумал.

– Муж? – проговорила тихо, и скорбные ниточки-морщинки проявились у маленьких губ, – пропал в Чечне. Подержи.

Она заворачивала свиную голову в плотную бумагу. Их пальцы соприкоснулись. Женщина заговорила громко и неестественно:

– Кормов мало. Денег нет. Зарплату в колхозе не платят полгода. Сыну нужно к зиме одежду, обувь. Пришлось забить поросёнка. Колхоз развалился. Всё дойное стадо перевели. Работать негде…

Они шли, как старые знакомые, не обращая внимания на суету, на белые лари с мороженным. Лишь у одного киоска знакомая незнакомка остановилась, долго рассматривала витрину. Выбрала бутылку дорогого вина.

– Ничто не нравится, – притворно-озабоченно проговорила, когда подошли к высокому крыльцу гостиницы. Андрей удивился: зачем продавцу мяса нужно устраиваться на ночлег. Продав продукцию, должна идти на автовокзал, чтобы отправиться домой. Там встретить брата и мать. Что-то не сходится. А если бы не продала, то нет резона сдавать мясо на хранение, платить за гостиницу. Где-то её видел? Она немного походит на одноклассницу. Мало ли похожих людей?

– Тут бандиты собираются. В прошлое воскресение у соседки деньги отобрали. Если, что скажу плохое, не обращай внимания. Меня зовут Любовь Ивановна Орешенкова. Мы из деревни Семилужки.