Том Шарп - Уилт незнамо где

Повеселев, Уилт встал и двинулся дальше; миновал ферму, дошел до развилки, свернул налево, к мосту, за которым виднелась желанная деревня. Деревня — и паб. Уилт поспешил туда, но обнаружил, что паб, к несчастью, на ремонте, а поблизости нет ни кафе, ни гостиницы. Имелся, правда, магазин, но и тот был закрыт. Уилт побрел по улицам и в конце концов нашел то, что нужно — старушенцию, которая сказала, что вообще жильцов не берет, но пустит переночевать в свободную комнату («надеюсь, вы не храпите»). Отсчитав 15 фунтов и поужинав яичницей с беконом, Уилт лег в старинную кровать с медными набалдашниками и продавленным матрасом, где и проспал всю ночь как полено.

В семь утра старуха вошла с чаем, разбудив постояльца, и объяснила, как найти ванную. Чай Уилт пил, изучая ферротипы на стенах. На одном из них герой Бурской войны генерал Буллер с войсками переправлялся через реку. В ванной комнате, похоже, тоже ничего не менялось со времен Бурской войны, но Уилту все же удалось кое-как умыться и побриться; затем он позавтракал неизбежной яичницей с беконом, поблагодарил хозяйку и собрался в путь.

— Ближайшая гостиница только в Роутоне, — сказала на прощанье миссис Бишоп, — пять миль вон в ту сторону.

Уилт сказал спасибо и зашагал вон в ту сторону. Потом заметил тропинку, ведущую к рощице на холме, и свернул с дороги, стараясь выкинуть из головы название «Роутон». А может, Рортон? Неважно, безразлично. Перед ним — сельская местность, кусочек старой Англии — той самой Англии, которую он хочет для себя открыть. С полмили Уилт усердно карабкался вверх, и в конце концов ему открылся удивительный вид. Лоскутное одеяло лугов, за ними — река. Он спустился с холма, прошел по пустынным полям и замер, глядя на реку, которая течет здесь, наверное, уже тысячу лет, питая нивы, где он только что шел. Вот она — Англия! Он снял рюкзак, сел на берегу и стал смотреть на воду. По гладкой поверхности изредка пробегала рябь. Что это? Рыба? Подводный омут? Препятствие в глубине? Невидимая коряга, влекомая течением? Небо светилось незамутненной голубизной. Жизнь была прекрасна. Все шло именно так, как хотел Уилт. По крайней мере, так ему казалось. Как всегда в его жизни, он стремился навстречу своей Немезиде.

На сей раз Немезида приняла обличье несправедливо обиженной и жаждавшей мести пожилой женщины, жительницы Мелдрэм-Слокум. Всю свою трудовую карьеру, с тех пор, как сорок пять лет назад поступила в дом генерала Бэтглби и его супруги, Марта Мидоуз была для них всем — уборщицей, кухаркой, экономкой, незаменимой помощницей. Она верно служила старым господам, и их особняк был центром ее вселенной, однако пять лет назад генерал с женой погибли в автокатастрофе, произошедшей по вине пьяного шофера грузовика; поместье перешло к их племяннику Бобу Бэтглби, и жизнь сильно переменилась. Марта перестала быть, как любил говаривать генерал, «хранительницей нашего очага» — титулом этим она невероятно гордилась — и все чаще слышала в свой адрес другие слова, например — «чертова баба». Она терпела, не уходила. Хоть Боб Бэтглби и пьяница — алкаш, если начистоту, — но ей нужно заботиться о муже. Тот раньше тоже служил в Особняке, садовником, но затем пневмония, артрит — и все, прощай, работа. Без денег, понятно, не проживешь, а кроме Особняка, в Мелдрэме наняться некуда, вот Марта и терпела Боба в надежде, что подлец скоро упьется до смерти. А он не только не упился, но еще и завел шашни с Рут Ротткомб, женой местного члена парламента и теневого министра социальных преобразований. Из-за нее, мерзавки, Марту поменяли на филиппинскую служанку — смуглое лицо которой не столь явственно выражало недовольство «невинными забавами» парочки. Надо сказать, что и Марта держала свое мнение при себе, но все равно как-то утром Бэтглби, после особенно бурной пьянки, разозлился, распахнул заднюю дверь и выкинул во двор, в грязь, ее вещи, которые она сняла, переодеваясь в рабочую одежду. Кричал: старая сука, чтоб ты сдохла! Миссис Мидоуз ушла домой, разрываясь от ярости и желания поквитаться с обидчиком. День за днем она сидела у постели мужа — у бедняги недавно случился удар, и он лишился речи, — в мрачной решимости отомстить. Но действовать нужно очень, очень осторожно. Сначала Марта хотела обратиться за справедливостью к Бэтглби — богатым и уважаемым в графстве людям, но те, к сожалению, в большинстве своем принадлежали к другому поколению, нежели племянник генерала, и редко бывали в Особняке. Нет, рассчитывать можно только на себя. Прошло два бесполезных года, прежде чем Марта вспомнила о племяннике своего мужа, Берте Ферте. Парень, конечно, оторви да выбрось, но она всегда питала к нему слабость, снабжала деньгами, не рассчитывая на возврат, словом, была этому сорвиголове навроде матери. Берт не откажется помочь, особенно сейчас, когда лишился места на верфи в Барроу-ин-Фернесс. Она такое придумала, что скучать ему не придется.

— Как он вас назвал? — воскликнул Берт, выслушав рассказ Марты. — Убью скотину! Вот гад, так обозвать мою тетечку! Когда вы столько лет ухлопали на ихнюю семью! Богом клянусь, убью.

Но Марта лишь покачала головой:

— Убивать никого не нужно. Зачем? В тюрьму захотелось? У меня есть мыслишка получше.

Берт посмотрел вопросительно:

— Какая?

— Опозорить его на весь свет. Чтоб они с его козой сюда и носа показать не смели. Вот чего я хочу.

— А как это сделать? — спросил Берт. Он еще никогда не видел тетку в таком гневе.

— Я тебе вот что скажу: этот паскудник со своей сучкой Ротткомб занимаются очень нехорошими делишками, — сумрачно проговорила Марта.

— Какими?

— Сексом, — объявила миссис Мидоуз. — Ненормальным сексом. Она его связывает и… Нет, Берт, не буду рассказывать. Скажу только, что я у них видела: кнуты, капюшоны, наручники. Они у него заперты вместе с порнографией. Журналы, а в них фотографии маленьких мальчиков и еще кой-чего похуже. Жуть!

— Маленьких мальчиков? Это ж тюрьма!

— Там ему и место.

— Но… если он их запирает, как же вы их видели?

— А он однажды нализался до беспамятства и валялся в генеральской гардеробной, а шкаф был отперт, и ключ в замке. И вообще, будто я не знаю, где он прячет ключи, и запасные тоже. Он-то не знает, что я знаю, а я выведала: в сарае, на балке над старым трактором, которым давным-давно никто не пользуется, потому что он сломался. Вот туда он ключики и сует, видно, думает, что в таком месте никто искать не станет. А я из кухни видела. Там ключи от парадной и задней двери, и от кабинета, и от «рейндж-ровера», и от шкафа со всей пакостью. А теперь послушай, чего я от тебя хочу. Конечно, если ты согласен.

— Да я, тетечка Марта, для вас что угодно! Вы ж знаете.

Покидая дом тети, Берт в точности знал, что от него требуется.