Фланнери О'Коннор - Мудрая кровь

— Ладно, пап, — сказала девочка, — я выйду ненадолго, не буду тебе мешать.

Хейз сразу же отвел машину в ближайший гараж, где ее принял человек с черной челкой и невыразительным лицом. Хейз сказал, что нужно починить клаксон, устранить течь

в бензобаке, отрегулировать стартер и укрепить стеклоочистители.

Механик поднял капот, заглянул внутрь и тут же закрыл. Потом обошел машину, склоняясь над нею то тут, то там и постукивая в разных местах. Хейз спросил, сколько потребуется времени, чтобы привести ее в полный порядок.

— Это вообще невозможно, — ответил механик.

— Это хорошая машина, — сказал Хейз. — Я с первого взгляда понял, что она для меня, и теперь, когда я ее купил, у меня есть, где жить, и я всегда могу поехать, куда захочу.

— Вы куда-то собираетесь на ней ехать? — спросил человек.

— В другой гараж,— ответил Хейз, сел в «эссекс» и уехал. В другом гараже механик сказал, что сможет привести

машину в полный порядок к следующему утру, потому что это хорошая машина, хорошо собрана, с хорошими деталями, и потому еще, добавил он, что он лучший механик в городе. Хейз оставил ему машину, убежденный, что она попала в честные руки.

На следующее утро Хейз забрал машину из ремонта и решил испробовать ее на шоссе. Небо было чуть светлее его костюма, и лишь одно облако, большое и ослепительно белое, с кудряшками и бородой, нарушало его голубизну. Хейз успел отъехать от города на милю, как вдруг услышал за спиной кашель. Он замедлил ход, обернулся и увидел дочку Хокса — она вставала с пола и залезала на насест, приделанный вместо заднего сиденья.

— Я тут все время пряталась, — сообщила она, — а ты даже не заметил. — В волосы она воткнула букетик одуванчиков, большой ярко накрашенный рот пылал на бледном лице.

— С чего это ты решила здесь прятаться? — злобно спросил он.— Я занят. У меня нет времени на разные глупости. — Но он тут же сменил тон и даже слегка улыбнулся, вспомнив, что собирался ее растлить: — А, ну да. Рад тебя видеть.

Она перекинула ногу в черном чулке через спинку переднего сиденья, а затем перебралась к нему совсем.

— В записке ты хотел сказать, что я хорошо выгляжу или что я просто хорошая? — спросила она.

— И то и другое, — вынужден был ответить он.

— Меня зовут Шабаш, — сказала она. — Шабаш Лайли Хокс. Моя мать так меня назвала, потому что я родилась в священный день отдохновения. А потом она повернулась в постели и умерла, и я ее никогда не видела.

— М-да, — произнес Хейз. Его челюсть окаменела, он хмуро прибавил скорость. Ему совершенно не хотелось общаться. Все удовольствие от поездки на машине пропало.

— Они не были женаты, — продолжала она, — поэтому я незаконнорожденная, ничего не поделаешь. Это уж не моя вина.

— Незаконнорожденная? — Он не мог себе представить, как проповедник, да еще ослепивший себя во имя Иисуса, мог иметь внебрачного ребенка. Он повернулся к девочке и впервые взглянул на нее с интересом.

Та кивнула и слегка улыбнулась.

— Самая что ни на есть. — Она дотронулась до его локтя: — И знаешь что? Незаконный ребенок не сможет войти в Царствие небесное!

Хейз так загляделся на нее, что автомобиль чуть не угодил в канаву.

— Так как же… — начал он, но тут заметил, что машина идет по обочине, и вывернул обратно на шоссе.

— Ты читаешь газеты? — спросила девочка.

— Нет, — сказал Хейз.

— Знаешь, там есть такая женщина, Мэри Бриттл, она советует, что делать, если сам не знаешь. Так вот я послала ей письмо и спросила, что мне делать.

— Как же ты можешь быть незаконнорожденной, если он ослепил себя… — начал Хейз снова.

— Я написала: «Дорогая Мэри, я незаконнорожденная, а незаконнорожденный, как всем известно, не может попасть в Царствие небесное. Но у меня такая внешность, что за мной вечно увиваются мальчики. Как вы думаете, можно мне с ними обниматься или нет? Раз я все равно не попаду в Царствие небесное, наверно, большой разницы не будет?»

— Послушай, — сказал Хейз, — раз он себя ослепил, как же тогда…

— И вот она ответила на мое письмо в газете: «Дорогая Шабаш, в легком, тактичном объятии нет ничего предосудительного, но мне кажется, что главная твоя проблема — контакт с современным миром. Возможно, ты хочешь пересмотреть свои религиозные ценности, чтобы они соответствовали нуждам твоей Жизни. Религиозный опыт может стать чудесным дополнением к твоему существованию, если займет в нем надлежащее место и не будет подавлять тебя. Советую прочитать книги по Этической Культуре».

— Ты не можешь быть незаконнорожденной.— Хейз заметно побледнел. — Ты что-то напутала. Ведь твой отец ослепил себя.

— Тогда я написала ей еще одно письмо.— Девочка, улыбаясь, дотронулась носком теннисной туфли до лодыжки Хейза.— «Дорогая Мэри, на самом деле меня волнует, можно мне отдаваться или нет? Это и есть мой вопрос. А с современным миром у меня полный порядок».

— Твой отец ослепил себя, — повторил Хейз.

— Он не всегда был таким хорошим, как сейчас,— сказала девочка. — А она так и не ответила на мое второе письмо.

— Ты имеешь в виду, что в молодости он не верил, а потом стал? Ты это хотела сказать? — Хейз грубо оттолкнул се ногу.

— Ну да-да, конечно, — сказала она, чуть подтягиваясь на сиденье.

— Хватит об меня ногой тереться.

Ослепительно белое облако чуть опережало их и ползло влево.

— Давай-ка свернем вон на ту дорогу, — предложила девочка.

Хейз свернул на проселок, неровный и тенистый. С одной стороны тянулись густые заросли жимолости, с другой, за обрывом, открывался вид на далекий город. Облако теперь висело прямо перед ними.

— Как он пришел к вере? — спросил Хейз. — Как он стал проповедником?

— Мне нравятся проселочные дороги, — сказала девочка. — Неровные, вроде этой. Давай остановимся и посидим где-нибудь под деревом. Нам ведь нужно познакомиться поближе?

Проехав еще несколько сот футов, Хейз остановил машину, и они вышли.

— Он уже казался полным зла до того, как пришел к вере, или только чуть-чуть?

— Всегда был злой как черт, — ответила девочка, пролезая под колючей проволокой, натянутой вдоль дороги. Оказавшись с другой стороны, она тут же уселась на траву, сняла туфли и чулки.

— До чего ж люблю ходить босиком! — произнесла она с наслаждением.

— Послушай, мне надо обратно в город. Мне некогда тут бродить с тобой по полям, — буркнул Хейз, но тем не менее полез под проволоку. — Наверное, до того как прийти к вере, он вообще не верил?

— Давай заберемся вон на тот холм и посидим под деревьями? — предложила она.

Они забрались на холм и стали спускаться с другой стороны, девочка чуть впереди Хейза. Он подумал, что, если посидит с ней под деревом, ее легче будет соблазнить, но решил с этим не торопиться — все-таки она невинна. Такое слишком трудно сделать средь бела дня. Девочка устроилась под громадной сосной и похлопала ладонью по земле, приглашая его присесть рядом, но он сел на камень неподалеку, уткнулся подбородком в колени и уставился прямо перед собой.