Фланнери О'Коннор - Мудрая кровь

— Я могу спасти тебя, — сказала девочка. — В моем сердце — церковь, где властвует Иисус.

Он повернулся к ней с усмешкой:

— Я верю в новый тип Иисуса. В того, кто не станет расточать кровь, чтоб искупать людские грехи, потому что он — обычный человек и в нем нет ничего божественного. Моя церковь — Церковь Без Христа!

Она придвинулась ближе:

— А незаконный ребенок спасется в этой церкви?

— Для Церкви Без Христа нет такой вещи. Для нее все равны. Незаконный ребенок ничем не отличается от других.

— Это хорошо, — сказала она.

Он посмотрел на нее с раздражением; что-то в его голове протестовало, говорило, что незаконный ребенок не может спастись, ведь есть только одна истина — то, что Иисус лгал. У нее же — безнадежный случай. Девочка расстегнула воротничок платья и растянулась на земле.

— Правда, у меня очень белые ноги? — спросила она, слегка приподняв их.

Хейз не стал смотреть на ее ноги. Внутренний голос продолжал твердить ему, что никакого противоречия нет, и в Церкви Без Христа незаконнорожденный спастись не сможет. Он решил, наконец, что все это неважно и об этом можно спокойно забыть.

— Жил-был один ребенок, — сказала девочка, переворачиваясь на живот, — и всем на него было наплевать. Родственники перебрасывали его друг другу, пока он не попал к своей бабке, очень злой женщине. Она плохо к нему относилась, потому что от любого доброго дела тут же распухала и начинала чесаться. Даже глаза у нее распухали и чесались, и поэтому она носилась взад-вперед по дороге, махала руками и ругалась. А уж когда появился этот ребенок, ей стало совсем невмоготу, и она заперла его в курятнике. А он увидел, как она горит в адском пламени, и рассказал ей об этом, и она так после этого распухла, что пошла к колодцу, обвязала веревку вокруг шеи, опустила ведро, тут шея и сломалась. Ты бы дал мне пятнадцать лет? — закончила она неожиданно.

— В Церкви Без Христа слово «незаконнорожденный» вообще не будет ничего значить, — сказал Хейз.

— Ты не хочешь прилечь и отдохнуть? — поинтересовалась она.

Хейз отошел от нее на несколько шагов и лег. Шляпу он положил на лицо, руки вытянул по швам. Девочка подползла к нему на четвереньках и стала разглядывать шляпу. Потом сдвинула ее, как крышку, и уставилась ему в глаза. Они смотрели друг на друга.

— Мне без разницы, — сказала девочка нежно, — крепко ли ты меня любишь.

Он перевел взгляд на ее шею. Девочка стала медленно наклоняться к нему, так что их носы почти соприкоснулись, но он так и не поднял на нее взгляд.

— Я тебя вижу, — сказала девочка игриво.

— Убирайся! — Он в ярости вскочил.

Девочка поднялась и спряталась за деревом. Хейз снова надел шляпу и застыл, потрясенный. Только сейчас он сообразил, что «эссекс» брошен посреди дороги и кто угодно может на нем уехать.

— Я тебя вижу, — раздался голос из-за дерева.

Хейз торопливо двинулся в другую сторону, к машине. Довольное выражение исчезло с лица, выглядывавшего из-за дерева.

Хейз забрался в машину и попытался ее завести, но раздавалось лишь урчание, похожее на шум воды в канализационной трубе. В панике он стал колотить по стартеру. На приборной панели были два каких-то прибора со стрелками, беспорядочно скакавшими то в одну, то в другую сторону, но они работали сами по себе, независимо от всей машины. Хейз не мог понять, кончился бензин или нет. Шабаш Хокс подбежала к изгороди, плюхнулась на землю, прокатилась под проволокой, подошла к окну автомобиля и стала смотреть на Хейза.

— Что ты сделала с моей машиной? — Хейз бросил на нее бешеный взгляд, вылез и, не дожидаясь ответа, пошел по дороге. Девочка помедлила, но двинулась за ним, держась на расстоянии.

Там, где от шоссе отходила проселочная дорога, стоял магазин с бензоколонкой. До него было полмили, и Хейз прошел этот путь быстрым шагом. Все казалось заброшенным, но через несколько минут из-за деревьев вышел человек, и Хейз объяснил ему, в чем дело. Пока тот выводил грузовик, чтобы отвезти его обратно к «эссексу», подошла Шабаш Хокс и сразу же направилась к стоявшей у стены домика железной клетке футов шести в высоту. Хейз только сейчас ее заметил. Там сидел кто-то живой, и, подойдя поближе, Хейз разобрал надпись на табличке: «ДВА СМЕРТЕЛЬНЫХ ВРАГА. ПРОСМОТР БЕСПЛАТНЫЙ».

В клетке на полу валялся необычайно худой черный медведь — его шкура была испещрена следами птичьего помета; выше, на жердочке, сидел небольшой ястреб с изрядно потрепанным хвостом. У медведя не хватало одного глаза.

— Пошли скорее, если не хочешь здесь остаться, — грубо сказал Хейз, дергая девочку за руку. На грузовике они добрались до «эссекса». По пути Хейз рассказал о Церкви Без Христа, изложил ее принципы и сообщил, что в ней нет понятия «незаконнорожденный». Механик не отзывался. Когда они подъехали к «эссексу», он наполнил бак бензином, Хейз снова попытался завести мотор, но опять ничего не вышло. Механик открыл капот и заглянул внутрь. Это был однорукий человек с двумя зубами песочного цвета и глубокомысленными голубыми глазами. За все время он произнес не больше двух слов. Он долго смотрел под капот, но ни к чему не притронулся. Затем захлопнул его и высморкался.

— Что там сломалось? — спросил Хейз взволнованно. — Ведь это хорошая машина?

Механик не ответил. Он опустился на землю и заполз под «эссекс». На нем были башмаки с загнутыми носами и серые носки. Под машиной он лежал довольно долго. Наконец Хейз опустился на четвереньки и заглянул посмотреть, что делает механик. Но тот совершенно ничего не делал — просто лежал и, поглаживая единственной рукой подбородок, смотрел, словно чего-то ожидая. Вскоре он вылез из-под машины, достал из кармана кусок фланели, вытер лицо и шею.

— Послушайте, — сказал Хейз, — ведь это хорошая машина. Вы ее просто подтолкните. Эта машина довезет меня куда угодно.

Человек молча забрался в грузовик, Хейз и Шабаш Хокс сели в «эссекс», и он стал их подталкивать. Через несколько сотен ярдов «эссекс» принялся трещать, чихать и фыркать и поехал самостоятельно. Хейз высунулся из окна и показал, что грузовик может отъехать.

- Ха! — сказал он. — Ну что я вам говорил? На этой машине я куда угодно доеду. Конечно, она может иногда застрять, но ненадолго. Сколько я вам должен?

— Ничего. Ровным счетом ничего.

— А как же бензин? — спросил Хейз. — Почем бензин?

— Даром, — ответил человек с тем же выражением.

— Спасибо, — сказал Хейз и отъехал. — Не нужно мне от него одолжений.

— Это клевая тачка, — сказала Шабаш Хокс. — Идет как по маслу.

— Да уж, ее делало не стадо иностранцев, негров или одноруких, — произнес Хейз. — Ее делали толковые люди.

У поворота на шоссе грузовик снова с ними поравнялся, и Хейз с одноруким обменялись взглядами.