Дэвид Лодж - Академический обмен

К сожалению, должна тебе сообщить, что возникшая у близнецов тяга к садоводству на самом деле объясняется желанием выращивать марихуану. Мне пришлось все выкорчевать и сжечь, пока это не стало известно полицейским.

Как мне сказали, в этом семестре Мелани в списках студентов не значится, так что узнать ее адрес через университет мне не удалось.

Дезире.

Хилари — Филиппу

Дорогой мой!

Сегодня утром я пережила сильнейший шок. Мне позвонил Боб Басби и спросил, как ты там в Америке. Я сказала, что, насколько мне известно, с тобой все в порядке, а он ответил: «Ну хорошо, значит, его уже выписали из больницы» и поведал мне ужасающую историю о том, как тебя захватила в заложники банда отъявленных террористов «Черные пантеры», и как они вывесили тебя за ноги из окна четвертого этажа, и как прострелили тебе руку, когда к тебе на помощь в здание прорвалась полиция, поливая все вокруг огнем из автоматов. И только где-то на середине этого душераздирающего рассказа я догадалась, что это до неузнаваемости искаженная и сильно приукрашенная версия того небольшого происшествия, о котором ты мне написал в прошлом письме и которое стало известно, по всей видимости, от меня же. Кажется, я упомянула о нем в разговоре с Дженет Демпси.

Кстати, Боб сказал мне, что на последнем кафедральном семинаре Моррис Цапп задал перцу Робину. Как выяснилось, мистер Цапп, несмотря на внешность неандертальца и скверные манеры, далеко не глуп и все знает о вошедших нынче в моду именах — о Хомском, Соссюре и Леви-Строссе, которыми вас всех запугивал Робин. По крайней мере, знает о них достаточно, чтобы выставить Робина дураком. По-моему, всем присутствующим это зрелище должно было доставить некоторое удовольствие. Так или иначе, я несколько расположилась после этого к мистеру Цаппу, что оказалось для него очень кстати, так как вчера вечером он пришел к нам просить меня об очень странном одолжении.

Он не сразу об этом заговорил, а все сидел и оглядывал комнату и расспрашивал о доме, сколько в нем спален, и не одиноко ли мне, так что я со страхом подумала, не хочет ли он к нам переехать. Выяснилось, что нет, что он ищет жилье для своей приятельницы, молодой женщины, и не могла бы я, в качестве большого одолжения, позволить ей снять у нас комнату. Я ответила, что когда-то мы сдавали жилье студентам, но это был сущий ад, так что мы дали себе зарок больше никогда не брать постояльцев. Это его заметно огорчило, и я спросила, не искали ли они жилье через газеты. Он, уныло покачав головой, ответил, что из этого ничего не вышло: они уже проверили несколько адресов, но никто не согласился пустить девушку. Он сказал, что у людей на этот счет есть предубеждения. Она темнокожая? — спросила я с сочувствием. Нет, ответил он, беременная.

Ну, после того как ты написал мне, какой репутацией пользуется мистер Цапп, я сразу сделала соответствующие выводы, и это, очевидно, отразилось на моем лице, так как он поспешил заверить меня, что он тут ни при чем. Он познакомился с ней в самолете по дороге в Англию, и он единственный человек, которого она здесь знает, вот она и обратилась к нему за помощью. Она — американка, приехавшая в Англию делать аборт, но в последний момент решившая оставить ребенка. Здесь же она хочет его и родить, чтобы он имел двойное гражданство, а если будет мальчик, то он к тому же избежит призыва в армию, если война во Вьетнаме через двадцать лет все еще не кончится. Она нелегально работала в Сохо официанткой, но теперь уже не может, так как беременность стала заметна. Вдобавок у нее украли деньги.

Все это звучало столь неправдоподобно, что я подумала, неужели он сам все это сочинил. И не знала, что ему сказать. А где эта девушка сейчас? — спросила я. В моей машине, на улице, ответил он, так что я даже опешила. Ночь на улице была морозная, и я велела ему немедленно привести девушку в дом. Он вылетел пулей, а я пошла за ним следом. Все это напоминало сцену из викторианского романа — снег, падшая женщина и т.д., с той только разницей, что она не уходит из дома, а приходит в дом — ну, ты понимаешь. Сознаюсь, что, когда она переступила порог, с тающими на длинных белокурых волосах снежинками, сердце мое дрогнуло. Бедняжка посинела от холода и потому, а может, от застенчивости, не могла вымолвить ни слова. Зовут ее Мэри Мейкпис. Мне ничего не оставалось делать, как предложить ей переночевать, так что я сварила суп (профессор Цапп слопал три тарелки), а потом отправила ее в постель с грелкой. Мистеру Цаппу я сказала, что позволю ей пожить несколько дней, пока они что-нибудь не придумают, но на неопределенный срок оставить ее не могу. Теперь же я всерьез подумываю разрешить ей остаться. Она оказалась очень милой девушкой, так что по вечерам у меня будет компания. Ты знаешь, что меня все еще мучают ночные страхи — это глупо, конечно, но ничего не поделаешь. Конечно, надо еще посмотреть, как мы поладим при более близком знакомстве, поэтому никаких обещаний я ей не давала. Если же я оставлю у себя Мэри, ты, как я полагаю, не будешь иметь возражений? Она, разумеется, будет платить за комнату и стол — насколько я поняла, у нее украли не все деньги, да и мистер Цапп уверил меня, что окажет финансовую помощь. Я думаю, он может себе это позволить. Он приехал на невероятно низкой и дорогой на вид оранжевой спортивной машине, купленной взамен той, от которой ты отказался.

Кстати — надеюсь, Чарлз Бун вносит свою долю за жилье. Если же нет, то намек на эту тему, пожалуй, поможет тебе избавиться от него.

Мы все тебя целуем.

Хилари.

P.S. Мистер Цапп попросил меня, если я буду писать тебе о Мэри, пусть эта информация останется между нами.

Филипп — Хилари

Дорогая!

Пишу накоротке сказать тебе, чтобы ты хорошенько подумала, прежде чем возьмешь к себе девицу Цаппа. А она наверняка его девица. Является ли он отцом ее ребенка или нет — это другой вопрос, но это не влияет на характер их отношений. Мне, конечно, понятно, что тебе стало жалко девушку и захотелось ей помочь, но, наверное, стоит при этом подумать и о себе, а также о детях, особенно об Аманде. В ее возрасте дети такие ранимые и впечатлительные — и каковы будут последствия, если поблизости будет жить мать-одиночка. Это же касается и Роберта, если уж на то пошло. Я совсем не уверен, что детям это нужно. И, без сомнения, Цапп то и дело будет наведываться в дом — и днем и, возможно, ночью. Подумала ли ты об этом? Я достаточно терпимый человек, но есть же какие-то пределы, и я не могу позволить, чтобы мистер Цапп в моем доме забавлялся со своей беременной девицей, и хотел бы я знать, что ты будешь делать, если подобная ситуация возникнет. Кроме того, хочешь не хочешь, но следует считаться с тем, что «пойдут разговоры», и не только среди соседей, но и по университету.