Дмитрий Леонтьев - Бегство в мечту

— Можно простить. «Бумагомаратель» искупил вину перед «рыцарями клинка и перчаток», угодив им… Завтра меня забирают в армию, Андрей.

— Завтра?! — удивился Туманов, — Как это — «завтра»?!

— Увы, увы, увы… Мы пытались дозвониться до тебя днем, но ведь ты не подходишь к телефону…

— Я не слышал, — смущенно ответил Туманов, забирая рукопись у Еременко. — Заработался…

— Готов? Быстро собирайся и бежим. Захвати сумки. После тренировки отметим вступление нашего друга в ряды «кирзовых сапог и хлопчатобумажных пилоток»… Давай, давай, пошевеливайся. А то у тебя тут еще много всякой «макулатуры» лежит, достаточно для того, чтобы переправлять за окно каждые просроченные тридцать секунд один лист. Время пошло!..

— Туманов! — крикнул тренер. — Руками больше работай! Если у тебя длинные ноги, это не значит, что про руки можно вовсе забыть… Еременко! То же самое относится к твоим ногам! Ты отдаешь предпочтение броскам и захватам, оставляя удары на «второй план»! Семин! Кончай дурачиться! Работай!

— Я больше не могу! — шепнул Генка, когда поменявшись партнерами, он оказался в паре с Тумановым. — Это изверг какой-то… Те, кто утверждают, что он один из лучших тренеров города, просто хотят, чтобы мы испытали тс же муки, что и они когда-то…

— Попытаемся больше работать в «партере», — так же шепотом отозвался Андрей, — Сегодня он и впрямь не и духе… Я уже похудел килограмм на пять…

— Встать! — заорал тренер, как только сцепившись, они упали на татами. — Этот трюк я использовал на нервом году тренировок! Тридцать отжиманий каждому!

Закончив последнее отжимание, Еременко изобразил предсмертные конвульсии и затих, высунув язык «набок».

— Друг! — горестно воскликнул Туманов, бросаясь к нему и приподнимая Генкину взлохмаченную голову, — Без тебя мне не жить! Жестокосердный Пал Саныч загубил чрезмерными тренировками сразу две молодые жизни!

Он куснул отворот кимоно, делая вид, что глотает вшитую в него ампулу с ядом, схватился руками за горло и рухнул на «безжизненное» тело друга.

— Ага, — задумчиво глядя на «трупы», протянул тренер. — У них еще есть силы дурачиться… Ребята, — окликнул он остальных, — Помните, что они заявляли на прошлой тренировке? Что вдвоем они легко одолеют всех вас вместе взятых… Двое против восьмерых?.. Сейчас мы это проверим!

— Э-э, нет! — закричали «ожившие мертвецы», вскакивая на ноги. — Это было вчера, когда мы были еще живы. А сейчас мы не в состоянии — мы разлагаемся…

— Сейчас! — отрезал тренер. — Становись!

Перед Тумановым и Еременко выстроилась шеренга в восемь человек. Андрей и Генка по праву считались лучшими учениками Ретовского, но после изматывающей тренировки совсем не чувствовали обычной уверенности в победе.

— Начали! — хлопнул в ладоши тренер и восемь мускулистых парней с радостными воплями бросились на стоящих спина к спине друзей.

Туманова сбили с ног, но он успел поймать руку одного противника на болевой прием, ногами «подсек» второго и вскочил. Увернувшись от прямого удара в голову, провел скрутку, бросая неосторожно приблизившегося противника на землю, присел на корточки, проводя ногой «хвост дракона» и бросился было на помощь к Генке, на котором повисли сразу четыре человека, но не успел. Еременко зарычал, разъяренный своими безуспешными попытками освободиться из-под груды навалившихся на него тел, и, позабыв все приемы и броски, закрутился вокруг себя, давя и отбрасывая своими могучими руками все, что попадало в зону его досягаемости. Испуганные ребята отскочили подальше, зная безудержную ярость Еременко. Генка широко улыбнулся, глядя на тренера.

— Ну что ж… Сносно. Можно сказать, сносно… Но это еще не конец, — сказал тренер и скрылся в раздевалке.

— «Сносно»! — возмущенно повторил Генка, показывая на часы. — А сделать-то он уже ничего и не может — до конца тренировки пять минут. Детишки! — загрохотал он, глядя на поверженных противников. — Учитесь барьеры брать! Как мы их, а, Анд- рюха?!

Он хотел еще что-то добавить, но так и замер с открытым ртом. Тренер вернулся в зал в сопровождении двухметрового детины с таким невероятным размахом плеч, что казалось, на каждом могли бы уместиться по два человека.

Это мой хороший друг, — представил его тренер. — Двукратный чемпион города по… Впрочем, по чему он «двукратный», вы узнаете сами. Как раз сегодня он заехал за мной, и я решил попросить его дать вам показательный бой…

Генка закашлялся, глядя на видневшиеся в распахнутом кимоно мускулы «чемпиона».

— Но… Осталось только пять минут, — слабо возразил Андрей, заранее зная ответ.

— Этого хватит, — заверил тренер с улыбкой. — Готовы? Вас двое — он один. По-моему, хорошая комбинация?.. Начали!..

— Это монстр какой-то, — пожаловался Туманов часом позже, когда они расставляли на расстеленной на татами газете тарелки с салатами и соки. — Таких людей попросту не бывает! Я догадался! Он — мутант, родившийся рядом с радиоактивным источником, как черепашка-ниндзя!

Генка, насупившись, молчал, разминая вывихнутое плечо.

— Тренер просто хотел показать вам, что вам предстоит еще очень и очень много тренироваться, — сказал Артур. — Все остальные не делают больших успехов, занимаясь преимущественно для себя. А вы даете неплохие результаты. Он даже хочет отправить вас этим летом на междугородные соревнования среди юношества, куда-то под Одессу. Имеете шанс сдать на «кандидатов в мастера спорта». Вот и гоняет вас до упаду.

— Хватит о тренировках, — предложил Андрей- Лучше поднимем эти бокалы за тебя. За то, чтобы эти два года пролетели быстро. Чтобы ты попал в хорошую часть. Чтоб там были такие отличные друзья… ну, например, как я…

— Только не страдающие твоей манией величия, — наконец подал голос Генка. — У писателей это на подсознательном уровне заложено. Именно поэтому он и стал одновременно и старостой группы и замсекретаря комсомола училища.

— Старостой меня выбрали насильно, а заместителем комсорга я стал, как ты правильно выражаешься, из своих личных, меркантильных соображений. Это позволяет ездить в Москву и ставить пьесы в нашем театре. Я — циничный карьерист с мечтой о славе, богатстве и величии. Можно даже сказать, маньяк своих фантазий… В то время как все, о чем мечтаешь ты, это как бы стянуть с моей тарелки пирожное, свою порцию которых ты уже слопал… Да-да, и не поглядывай на меня так, я за ним слежу…

— Далеко пойдете, — кивнул Артур. — А почему старостой в училище стал «насильно»?

— В училище было две самых хулиганских и отстающих группы, — пояснил за друга Генка. — Сперва их хотели расформировать, но потом решили объединить и поставить «сверху» людей, способных организовать все это болото в подобие коллектива… Мы с Андрюхой на последней парте в «морской бой» играли, когда директриса попросила выбрать людей, которых ребята будут слушаться сами, и проголосовать за кандидатов… Мы были слишком заняты, чтоб отвлекаться на подобные мелочи… А потом было уже поздно: Туманов стал старостой, а я — спорторгом. А про комсорга он не шутит, ты не думай! Он возымел желание посмотреть Москву, нашел там таких же ненормальных, устроил «братание» и теперь у нас есть училище — «побратим» в Москве, к которым мы раз в месяц ездим в гости. Они к нам, мы к ним… Каждый развлекается как может. Это же карьерист! Не верь, когда он говорит, что ему просто скучно жить без приключений. Это — хитрый, педантичный карьерист, который Генку родного продаст ради хорошей отметки, — Еременко вытер воображаемую слезу и шумно высморкался в бумажную салфетку. — Он уже пол училища заставил под свою дудку плясать. Театры, Москва, спортивные соревнования, КВН — все это тешит его самолюбие. Знаешь, почему он пошел в это училище, а не в институт, как предлагал профессор Волковский? Он хочет в условиях нашей, социалистической, жизни посмотреть мир. Устроиться коком на корабль и посмотреть на «дальние» страны… Бред!