Бернар Вербер - Смех Циклопа

– Эгоцентризм Дария рос. Он стал вспыльчивым, властным, агрессивным параноиком. Не выносил никакой критики, разучился смеяться над собой. Он теперь вообще не выносил насмешек.

Беатрис кладет обе руки на чемоданчик.

– Мы не хотели замечать очевидного. Мы постоянно находили ему оправдания. Считали все его выходки капризами слишком востребованной звезды.

– Вы не хотели признать, что ошиблись в выборе знаменосца.

– Но в один прекрасный день он ушел из корпорации Стефана Крауца и основал собственную фирму вместе с братом Тадеушем. Так развод стал официальным. Он забыл обо всем, что мы для него сделали. Он забрал у нас все: концепцию школы смеха, идею дуэлей юмористов и турниров «ПЗС», даже розовый цвет одежды членов Великой Ложи Смеха. Он просто-напросто организовал параллельное секретное общество, скопировав все, что узнал от нас, но оставив себе все доходы, которые приносила его популярность.

– Ему не хватало только одного. «Шутки, Которая Убивает», не так ли? Скипетра, без которого король не чувствует себя настоящим королем… – говорит Исидор.

– Да, «Шутки, Которая Убивает», меча Соломона, нашей реликвии, Экскалибура, атрибута истинного короля. Того, что придает смысл нашему существованию. Того, что освящено тысячелетней историей.

– И однажды он вернулся на маяк. «Я найду способ получить то, чего мне не дают». Да?

– С ним было шестеро сообщников. Три брата Возняк и телохранитель со странной внешностью…

Охранник-питбуль.

— Еще девушка и усатый мужчина, – добавляет Беатрис. – Они сказали, что приехали поговорить.

Мы рассердились, поскольку в наше тайное убежище запрещено приводить чужих. Тогда Дарий неожиданно вспылил, как часто с ним случалось в последнее время, и заявил, что он у себя дома и все тут принадлежит ему. Наша охрана уже собиралась вывести их вон, как все они по знаку Дария достали автоматы.

Лицо Беатрис искажается.

– Мы бросились врассыпную. Тристан, которого прикрыли своими телами несколько братьев, бежал первым. «Шутка, Которая Убивает» была у него.

– И в муравейнике в первую очередь спасают королеву и потомство, – шепчет Исидор.

– Некоторым удалось спастись. Многие погибли. Тристан, уносивший «Шутку, Которая Убивает», был уже далеко. Мы мчались со всех ног. Предатель, который зимой 1943 года рассказал нацистам о нашем убежище, многому нас научил. Мы предусмотрели тайный выход из маяка. Мы ушли в море на моторных лодках.

– Но ведь Дарий попытался вас догнать? – спрашивает Лукреция.

– Видимо, он хотел уничтожить всех, чтобы не оставлять свидетелей.

– Священник спрятал вас в подвале часовни Святого Михаила…

– Отец Паскаль Легерн сразу все понял. Чудесный человек.

Беатрис умолкает, словно перед ее глазами встает пережитое.

– Когда мы очутились в подземелье, мы заметили, что с нами нет одного человека. Тристана. Мы поняли, что Дарий схватил его и завладел «Шуткой, Которая Убивает».

Лукреция уже открывает рот, чтобы рассказать, что случилось с Тристаном, но Исидор незаметно наступает ей на ногу.

– Что было дальше? – спрашивает он.

– Мы переждали опасность в подземелье. А потом отец Легерн отвел нас в другое место, где, по его мнению, мы могли оставаться, ничем не рискуя. Ведь маяк мы потеряли навсегда.

– И где же мы сейчас находимся?

Беатрис глубоко вздыхает.

– Теперь вы имеете право это узнать. Идите за мной. Сейчас вы сами все поймете. Самое смешное в том, что во время нашей беседы мы уже не раз упоминали название этого места.

Великий Мастер ведет Исидора и Лукрецию вверх по лестнице.

Они поднимаются по ступеням. Постепенно звуки и запахи подсказывают им, в каком удивительном уголке земли находится нынешнее убежище Великой Ложи Смеха.

Какая разница между католиком, протестантом и евреем?

У католика есть жена и любовница, но любит он любовницу.

У протестанта есть жена и любовница, но любит он жену.

У еврея есть жена и любовница, но любит он маму.

Великая Ложа Смеха.

№ 452 897

Беатрис, крепко держа чемоданчик в правой руке, ведет Исидора и Лукрецию наверх. Они выходят из подземелья в сад.

– Это сад Иерусалимского Креста, – объясняет Великий Мастер.

Исидор и Лукреция переглядываются. Они входят в погреб и поднимаются в зал.

– Это зал Рыцарей.

Они проходят по коридору.

– Путь Тридцати Свечей, – говорит Беатрис.

Они проходят северный поперечный неф здания – очевидно, они в прекрасном соборе.

– Ну как? Вы поняли, где находитесь?

Через открытое окно Лукреция и Исидор видят бескрайнее море. Крики чаек и соленый ветер наполняют священное место.

Церковь на море?

Беатрис ведет их в сердце готического собора. Они проходят центральный двор, южный поперечный неф и по винтовой лестнице поднимаются на главную башню, увенчанную ажурной колокольней, на вершине которой – позолоченная статуя святого Михаила, убивающего мечом дракона.

Опять какой-то остров.

Нет, не совсем остров.

Лукреция улыбается.

Сен-Мишель.

Монастырь на горе Сен-Мишель.

— Отец Легерн из часовни Святого Михаила в Карнаке помог нам связаться с братьями монастыря, находящегося на одноименной горе.

– Мне показалось, что священник из Карнака считает «Шутку, Которая Убивает» порождением дьявола, – удивляется Лукреция.

– Отец Легерн узнал о существовании «Шутки, Которая Убивает» уже после того, как члены Великой Ложи Смеха обосновались здесь, – отвечает ей Исидор.

Они смотрят сверху на территорию монастыря, по которой ходят люди в монашеских одеяниях.

– Монахи нас любят. Хотя отец Легерн и боится «Шутки, Которая Убивает», он ничего не рассказал о ней братьям. Конечно, тут все не так, как на острове-призраке. Монастырь на горе Сен-Мишель уступает по популярности только Эйфелевой башне и Версальскому дворцу. Сорок человек постоянных жителей и… три миллиона посетителей в год.

– Парадокс! Вы защищены от нескромных взглядов толпой туристов с фотоаппаратами, – констатирует Исидор.

Вдали видны сотни экскурсионных автобусов.

Кто может подумать, что тайное общество, посвятившее себя смеху, живет под монастырем, посвященном Богу?

Рядом с ними кружат чайки. Одна дерзкая птица садится на статую святого Михаила, поднявшего меч, чтобы поразить дракона.

– Фантастическое место, – шепчет Исидор. – На границе между Нормандией и Бретанью, наполовину остров, наполовину континент, наполовину суша, наполовину море. Мне всегда казалось, что это место находится в какой-то другой реальности.

– Переселение заставило нас изменить традиционные способы распространения шуток. Мы уже не посылаем гонца на велосипеде подкладывать под менгир коробочку с шутками. Мы используем для этого сверхзащищенный сайт в Интернете. Мы идем в ногу со временем. Мы создали международное отделение с очень сильной командой переводчиков.