Аллаверды Хаидов - Мой дом - пустыня

Ленгер-ага перебил:

— Вот ты говоришь «люди». Ты говори за себя, от своего имени. Ты видел когда-нибудь, чтобы змея преследовала человека? Нет. Не видел. Если ты не наступишь ей на хвост, если не сядешь возле ее гнезда, змея никогда тебя не тронет. Если она укусит — это значит она защищала себя или детенышей. Если б не существовало змей, мир заполонили бы мелкие грызуны — мыши, тушканчики, суслики. Лег бы ты спать, а утром не нашел своих ботинок — тушканчики изгрызли. Ты говоришь — змеиный яд! А ты знаешь, что в малых дозах этот яд целебен? В медицине он ценится на вес золота.

— Откуда вы все это знаете? — удивился историк.

— Отчего ж мне не знать? Об этом много пишут... Только вы знаете об этом по книгам, а я — по жизни. Я часто встречаюсь со змееловами. Они много интересного о змеях рассказывают...

— Яшули, вы все знаете. Ваши слова для нас как крупица золота. А от каких болезней помогает змеиный яд?

— Ну, а уж это ты узнаешь у врачей, ты больше меня слоняешься по свету. Я ведь не болею — и лекарства мне не нужны, — резко ответил Ленгер-ага.— А змей никогда не трогайте, — обратился Ленгер-ага к Оразу и Халыку.

Путники взошли на гору. Хребет ее зубцами выступает на голубом небе. Под ногами — песок и мелкие камни. Сколько раз Ораз представлял себе эти места, мечтая о редчайших находках — памятниках древней культуры. Теперь он стоит сам, словно памятник, не в силах сдвинуться с места: «Ведь где-то здесь были найдены два кувшина с пшеницей и ячменем древних времен».

Ораз поведал об этом спутникам.

— Понятие «древние времена» очень широкое, — вдруг заговорил Халык, до сих пор молчавший. — И пять тысяч лет и сто лет назад — для людей древние времена.

— Не перебивай, братишка, — продолжал Ораз. — Древнейшими я называю времена, когда люди жили в пещерах. Я найду эти пещеры, найду памятники, оставшиеся от людей, живших пять тысяч лет назад, десять тысяч лет назад. Вы будете свидетелями больших открытий!

Теперь Ибрагим прервал честолюбивые мечтания Ораза.

— Братишка, время — деньги. Памятники, которые ты найдешь, — это золото и серебро или глиняные черепки и сгнившие зерна?

— Черепки кувшинов и ячмень имеют исключительно большое значение для науки.

— Но лично для меня — никакого! Мы пришли не за битыми черепками тысячелетней давности, а искать клад на Красной скале. Не так ли, Ленгер-ага?

— Так-то оно так. Но парень приехал издалека. Он гость в этих горах. Он наш гость. Помочь ему — наш долг.

Ораз успокоился и пустился в объяснения:

— Конечно, здесь была древняя крепость. Забраться сюда очень трудно. Поблизости много пещер. В них люди прятались от врагов и непогоды. А потом построили эту крепость.

Ленгер-ага подошел к пещере, что находилась неподалеку от разрушенной стены. Постоял, посмотрел и, взглянув на историка, сказал:

— Братишка, я не разбираюсь в науке, которой ты занимаешься. Я не берусь судить, что здесь было десять тысяч или тысячу лет назад. Я скажу одно — до войны люди часто приходили сюда. На этих склонах, как сейчас, Ибрагим сажает картошку, люди сеяли пшеницу и ячмень. А эта стена была стеною плохонького домишки, попросту сарайчика, где люди прятались от дождя и солнца и хранили плуги, кирки, лопаты и прочие хозяйственные вещи. Во время войны мужчины ушли на фронт, и некому стало здесь сеять.

— Да что вы, яшули, вы шутите! — Ораз растерянно смотрел на Ленгер-агу.

— Нет, голубчик. Знаю это, потому и говорю.

— Так почему же сейчас ничего здесь не сеют?— со слабой надеждой спросил Ораз.

— Так теперь никто не пашет землю на волах. Нет смысла. А тракторы и комбайны сюда взобраться не могут.

Ленгер-ага развеял в прах мечты Ораза, но Халык смотрел на старика с откровенным восхищением: «Вот человек, который может ответить на любой вопрос! А как умно он говорит, как верно!» Халыку никогда бы самому не додуматься.

Студент ухватился за последний довод:

— А что за кувшины с зерном, найденные в пещере?

— Просто кувшины с зерном, — улыбнулся Ленгер-ага. — Я видел их. Такие же есть и в моем доме, и в других домах в нашем селе — вода в них хорошо сохраняется. Удивительно вкусная и холодная.

— Ай, как знать, — неуверенно возразил обескураженный историк. — Может, они и не похожи на те, что у вас в доме.

— Те кувшины мастерил гончар Бекназар. И у тех, и у моих одинаковый узор. Сравни их и убедись сам.

Последние надежды исчезли. Ораз с грустью посмотрел назад. С горного склона была видна блекло-белая равнина, а над ней голубое небо. По тому, как он безнадежно смотрел в пустыню, Ленгер-ага понял, что студент решил закончить поиски.

— Ораз, послушай. Ты не смотри так. Палатку твою никто не тронет. Может, ты по городу соскучился? Так он тоже никуда не денется. Когда ни вернись, он твой — город. Тебе надо идти с ними на Красную скалу. Там что-нибудь да есть. Ты нам поможешь.

— Ты ведь дал слово быть с нами до конца,— добавил Ибрагим.

— Ну что ж, дал слово — держись, — вздохнул Ораз. Ленгер-ага предложил часок отдохнуть возле старой стены.

— Ибрагим, может, твою картошку можно есть? Прихвати с собой килограмма три-четыре.

— Хорошо, Ленгер-ага, что напомнили, картошка на горе не то, что в низине. Совсем другой вкус.

Халык попросил пойти с Ибрагимом.

— Эх, как говорится, «пусть бы гость лишь воды попросил». Если хочешь посмотреть на картошку, что ж, пойдем, Халык-джан.

Едва они миновали вершину, перед ними открылся широкий пологий склон, поросший низкими кустами картофеля с желтовато-зелеными листьями.

— А у нас в селе растет совсем другая картошка, — заметил Халык.

— Конечно, другая. Там хоть изредка, но картофель поливают. А эта называется богарной. Ее сажают в землю, напившуюся зимними и весенними дождями. Урожай бывает меньше, но эти посевы обходятся без воды.

— Ибрагим-ага, если можно сеять и не поливать посевы, то почему не сеять на всех землях?

— Не на всех землях можно сажать богару. Ее сажают у подножия гор — там, где особенно много дож девой воды, и еще почва должна быть рыхлой.

Они принялись копать картошку. Несмотря на невзрачную ботву, урожай оказался больше, чем думал Халык. Где бы он ни копнул, везде попадались картофелины с его кулак. Вдруг взгляд Халыка упал на огромный след.

— Посмотри-ка, Ибрагим-ага, этот след, — сказал мальчик.

— Похоже на след собаки, только очень большой.

Ибрагим подошел. Брови его поползли вверх от удивления, а потом он вдруг сильно побледнел.

— Это след тигра, Халык.

Захватив картошку, они быстро пошли к тому месту, где их ожидали Ленгер-ага и Ораз. Увидев бледного Ибрагима, лесник понял: что-то случилось.

— Там тигр.

Ленгер-ага, выяснив, что их пугали следы тигра на картофельном поле, успокоился.