Тони Моррисон - Песнь Соломона

Потом вспомнилась ему Агарь и как ужасно он порвал с ней. Неужели же нельзя было просто сесть с ней рядом и поговорить? Объяснить все честно. А он над ней издевался, когда она в последний раз пыталась его убить. И какие у нее запавшие глаза, о господи! Он ведь ее не боялся, не верил, что она способна его убить, не верил, что она действительно этого хочет. Смешно подумать, какие орудия убийства она выбирала, как простодушно, неразумно, даже неуверенно вела она себя во время покушений, — какой уж там страх. Разумеется, она случайно могла его поранить, но ведь и он мог просто не подпустить ее к себе, перехватить — так или эдак. Мог, но не хотел. Он наслаждался, упивался ее любовью, ее безумием, а больше всего — ее робкой, горькой жаждой мести. Эти покушения сделали его знаменитостью, «звездой» в пределах Донорского пункта; они оповестили всех живущих там, что он кобель, каких свет не видел, он может свести женщину с ума, уничтожить, сломать ее, и не потому, что ее ненавидит, и не потому, что совершил по отношению к ней какой-то непростительный поступок, а просто потому, что раньше он с ней спал и она обезумела, лишившись этого блага. Даже в последний раз он выжал из нее свою долю наслаждения. Знал, что она непременно придет и совершит очередную жалкую попытку убить его, и воспользовался этим, противопоставив свою волю ее воле — бросив ультиматум всему сущему. «Умри, Агарь, умри». «Или умрет эта сучка, или я умру». Она стояла как марионетка, которую подвесил кукольник, а он ушел, увлеченный новой причудой.

Дети снова стали в круг. Молочник потер затылок. Внезапно на него навалилась усталость, хотя утро еще только началось. Он оттолкнулся от кедра и присел на корточки.

В этом городе всех называют Соломонами, устало подумал он. Лавка Соломона, Лютер Соломон (не родственник), Соломонов утес, а теперь еще и дети вместо «сладкий мой» поют «Соломон, не покидай меня». Даже название этого города звучит похоже на Соломон — Шалимар, а мистер Соломон и прочие произносят его «Шалимон».

Внезапно его, как огнем обожгло: Джей, Соломона единственный сын? Уж не Джейк ли это — единственный сын Соломона? Джейк. Он, затаив дыхание, жадно вслушивался в пение детей. Это же один из тех, кого он ищет. Человек по имени Джейк, который жил в Шалимаре, так же как жена его, по имени Пой.

Он вытянул шею и ждал, когда дети снова начнут песню. «Хей буба йейл, хей буба тамби» звучит бессмысленно, там смысла действительно нет. Но вот другая строчка: «Черная женщина на землю повалилась», — здесь все ясно. Дальше опять какая-то тарабарщина, а потом: «Как она рыдала и о землю билась». А теперь стоящий в центре круга мальчик завертелся вихрем, чтобы не отстать от нового, стремительного ритма песни: «Соломон и Рена, Белали, Шалут…»

Снова Соломон и… Рена? Может быть, Рина? Почему это имя ему так знакомо? Соломон и Рина. Охота. Лес. Соломонов утес и ущелье Рины, они шли туда или проходили мимо этих мест в ту ночь, когда охотились за рысью. Возле ущелья ему послышалось, будто плачет женщина, и Кальвин сказал, что звук этот доносится из ущелья Рины, что это просто эхо, но люди говорят, будто там плачет женщина по имени Рина. Плач слышен, когда ветер дует с определенной стороны.

Да, но что значит все остальное: Белали… Шалут… Йаруба? Если Соломон и Рина — имена людей, то, может, это тоже имена? Песенка заканчивалась еще одной осмысленной строкой: «Двадцать один мальчик, а последний Джейк!» И когда хор выкрикивал: «Джейк!» (он же, конечно, «Соломона единственный сын»), мальчик, который кружился в центре, останавливался. Тут Молочник понял, что, если в этот миг палец мальчика ни на кого не указывает, попадает в пустое место, все начинается сначала. Но если палец упирается прямо в кого-то из детей, все бросаются на колени и затягивают песню, которую пела Пилат.

Он вытащил бумажник, вынул из него корешок, оставшийся от билета на самолет, но карандаша у него не было, авторучка лежала в кармане костюма. Что ж, придется просто слушать и запоминать. Он сосредоточенно зажмурился, а тем временем дети, неутомимые в своем стремлении повторять ритмичную песенку и игру, захватывающую их своим ритмом, снова и снова становились в круг. И Молочник запомнил всю песню.

Молочник чуть не вскрикнул, когда услышал строчку «В дом краснокожих Хедди взяла дитя». Хедди — бабушка Сьюзен Берд со стороны отца, и, значит, Пой — дочь Хедди. А слова «дом краснокожих», вероятно, говорят о том, что Берды — индейцы. Ну конечно! Пой была ведь индианка или с примесью индейской крови, и звали ее Пой Берд, то есть Пой Птица. [22] Берд — по англ. bird, что значит птица. И даже нет — Поющая Птица! Вот какое имя она, наверно, получила при рождении — Поющая Птица. А ее брат, Воррен Берд, должно быть носил имя Птица Ворон, а скорее, просто Ворон. Они смешали свои индейские имена с именами, которые звучали на американский лад. Итак, набралось уже четыре человека, имена которых упоминались в песенке: Соломон, Джейк, Рина и Хедди, да к этому еще можно прибавить косвенный намек на индейское происхождение Хедди. А если так, то Джейк и Пой и в самом деле оба родом из Шалимара, как утверждала Цирцея. Все сходится, ошибки быть не может. Песня, которую распевают местные ребятишки, — это история его семьи! Он посмеивался, что-то бормотал себе под нос и ломал голову, как свести концы с концами.

Соломон — отец Джейка. Так это Джейк взлетел в небо до самых вершин? Оставил он дитя у белых в доме? Нет, не то. Ведь есть же строчка «Соломон, не покидай меня», значит, Соломон-то и ушел, именно он улетел — по всей вероятности, умер или убежал, — не Джейк, а Соломон. Может быть, это дитя или сам Джейк умоляет его остаться. Но кто эта «черная женщина», которая «на землю повалилась»? Почему она «рыдала и о землю билась»? Судя по этим словам, она была вне себя от горя. Горевала ли она о том, что кто-то сперва оставил ее дитя у белых в доме, а потом его взяли в дом краснокожих? Рина? Уж не Рина ли та черная женщина, что до сих пор плачет в ущелье? Может быть, Рина — дочь Соломона? Может, она родила внебрачного ребенка, и тогда отец ее… Нет. Она плачет о Соломоне, а не о ребенке. «Соломон, не покидай меня». Он, вероятно, был ее возлюбленным.