Жюльен Грак - Побережье Сирта

— Мне кажется, Альдо, что сейчас о тебе много говорят, — произнес он наконец, и глаза его сощурились, с трудом пряча детское ликование. — Ты здесь растревожил все хоть сколько-нибудь романтические головы, правда же, Орландо? — сказал он, вынимая сигару изо рта. Глаза его смеялись. Орландо утвердительно кивнул с сосредоточенным выражением лица. Подобный прием со стороны моего отца, который мыслил, если можно так выразиться, категориями улицы и который обладал прекрасным басом, словно только для того и созданным, чтобы придавать органное звучание популярным песенкам , заставил меня задуматься. Я вспомнил о том, что сказала мне Ванесса про дующий на улицах ветер.

— А что, собственно, думают об этой истории? — спросил я уже менее неуверенным тоном и, решив включиться в игру, тяжело вздохнул, чтобы дать понять, скольких бессонных ночей стоила она мне. Мой отец больше всего на свете любил объяснять различные ситуации тем людям, которым они в силу каких-либо естественных причин были известны лучше, чем ему. — …В Адмиралтействе все пребывают в недоумении.

Старик кашлянул, чтобы прочистить голос, и принял свою позу прорицателя , то есть его стыдливо-таинственный взгляд остановился на лепном карнизе у потолка, выражая душевную уравновешенность и дипломатическую тонкость.

— Адмиралтейство является исполнительным органом, — уронил он с капелькой снисходительной иронии в голосе, расставившей все по своим местам, — от которого никому и в голову не приходит требовать, чтобы он думал. Надо сказать, что с тех пор, как я перестал официально выполнять свои весьма скромные функции, у меня больше нет доступа к секретам Наблюдательного (тон и преувеличенно небрежное сокращение давали понять, хотя и безо всякого на то основания, что дело обстоит вовсе не так). Я могу лишь сообщить тебе свободное и независимое мнение, абсолютно независимое, ты меня понимаешь, и никого ни к чему не обязывающее (в его голосе прошла энергичная и горькая вибрация Цинцинната, вернувшегося к своему плугу), — мнение человека, немного разбирающегося в делах и побывавшего не в одном водовороте.

Еще не будучи полностью уверенным в своей только что обретенной аудитории, он повернулся к Орландо, по чьему покорному виду я понял, что на протяжении последней недели ему пришлось играть весьма отвечающую его склонностям роль испытательного стенда для этого красноречия.

— …Твой друг Орландо, который в один прекрасный день станет одним из светил нашей Синьории, но который пока что еще не отказывается иногда черпать в опыте старика, знает, что я думаю обо всем этом. Я с беспокойством наблюдаю, как Синьория плавает сейчас между рифами, где, как мне кажется, можно вполне выбрать золотую середину. Да, Альдо, — произнес он озабоченно, желая быть абсолютно искренним, — я ведь не сегодня начал высказывать сожаления по поводу того, что традиции, естественно, достойные уважения традиции, слишком уж часто позволяют Синьории смешивать осторожность с бездеятельностью. Для Орсенны наступают новые времена, — продолжал он уверенным тоном, читая будущее, как в раскрытой книге, — и она должна встретить их лицом к лицу, но только без излишней горячности, должна взять в свои руки всю необходимую инициативу, хотя и проявляя осторожность, тут я вполне согласен. Кровь молодая, но опытная. Не надо себя обманывать: ситуация серьезная, хотя и не драматическая. И я опасаюсь, что персонал, сформировавшийся в рутинной обстановке иной эпохи, будет не на высоте той задачи, которую с бесспорной очевидностью ставит перед нами современность: пе-ре-смо-треть ситуацию в свете нового события . Кстати, как я уже не раз говорил твоему другу Орландо, это было чистым ребячеством: спать, засунув голову под крыло, и думать, что это новое событие заставит себя ждать бесконечно долго. Меня не пожелали вовремя услышать, — продолжал он с саркастической гримасой. — «Jam proximus ardet Ucalegon» [3] «Уже пылает сосед Укалегон» (лат.). Вергилий, «Энеида». . Я-то всегда считал, что рано или поздно это все равно случится. Нужно было принимать решение; теперь это произошло, и что же мы видим?

Он выдержал риторическую паузу.

— …В наш сад упал камень, и вот наши лягушки заквакали, как будто они находятся в болоте. Где оно, правило всякой доброй дипломатии: «Знать, чтобы предвидеть, и предвидеть, чтобы принять меры»? Не смыкается ли такая бездеятельность с бездумностью?

Предчувствуя, что поток может изливаться еще долго, я сослался на усталость и, не пытаясь разыгрывать чрезмерную вежливость, встал. Орландо стремительно последовал моему примеру. Старик после некоторого колебания задержал меня робким движением руки. Орландо понял, что его присутствие стесняет моего отца, и вышел в коридор первым.

— …Вызов тебе пришел сюда. Наблюдательный Совет переносит слушание твоего дела на послезавтра, — быстро произнес отец.

Он смущенно кашлянул. Его взгляд избегал моего взгляда; голос его вдруг опять стал торопливым и сбивчивым.

— …Я хотел сказать тебе, Альдо, поскольку у тебя, вероятно, будет случай поговорить там с моим старым другом Даниэло… Тридцатилетняя дружба… только вот мы мало встречались в последнее время… что я тебе разрешаю от всего сердца — эх!.. ну как-нибудь смягчая… необходимая корректность, — рассказать ему о нашей сегодняшней беседе. И сообщи ему, я хочу сказать… напомни ему, что все благородные люди сплачиваются вокруг Синьории… в общем, я хочу сказать… что я весь в распоряжении Города, учитывая такие серьезные обстоятельства… хотя и не драматические. Тревожные, хотя и не драматические, запомни. Ситуация требует мужества, хладнокровия, уравновешенности… и опытности. И дерзновенности! — воскликнул он после паузы.

Я вышел к Орландо в коридор.

— Он начинает сильно сдавать, — шепнул он мне безразличным голосом, — но, как видишь, флюгер вертится по-прежнему исправно.

— Уже, значит, так обстоят дела?.. — спросил я, по старой привычке беря его под руку, что сразу дало мне заряд бодрости, так как картина старческой деградации моего отца расстроила меня ужасно.

— Да, — сказал Орландо. — «Для Орсенны наступают новые времена». Твой отец имеет в виду вторую карьеру для себя, но я-то думаю, что-то здесь сейчас сходит с рельсов.

— Ты хочешь сказать, что здесь опасаются серьезных последствий этой истории?

Я почувствовал, как мое сердце забилось быстрее. Орландо остановился на секунду и задумчиво посмотрел на меня. Ночь уже полностью вступила в свои права, ленивый ветер теребил деревья в саду, и ветви там и сям сбрасывали на нас тяжелые капли. В его любезном, дружеском голосе сохранялась какая-то нота холодности, и я почувствовал, что он не решается говорить.