Джеймс Морроу - Единородная дочь

— Все на улицу! — крикнул Бикс, ворвавшись в казино. — Идут убийцы!

От карточных столиков повернулись головы. Фаны игровых автоматов рассеянно посмотрели на него.

— Там эти ненормальные! Спасайтесь!

Игроки снисходительно улыбнулись — свихнулся малый! — и вернулись к своим занятиям.

В небе стояло кровавое зарево. «Дацун» Джули пересек мост Бригантин и повернул к охваченному огнем городу. Балтик-авеню перекрыла пробка пожарных машин, судорожно мигающих фонарями. Пылали многоэтажки. Объединенная пожарная служба Атлантик-Сити и Оушен-сити, как и предсказывал Вайверн, оказалась бессильной. На улицах, залитых водой, шевелились чудовищные клубки черных шлангов. От красных машин к охваченным огнем зданиям поднимались длинные лестницы, из окон и дверей вырывались языки пламени и валил черный дым. В противогазах, с кислородными баллонами за плечами, неуклюже сновали пожарные, словно аквалангисты в преисподней. В гуще всей этой неразберихи медбрат Фреди Каспар, последний из папиных компаньонов по покеру — Родни Бальтазар скончался на Пасху, — делая укол находившейся в полубессознательном состоянии женщине, упал и умер.

Джули продолжила путь вдоль Южной Каролины [13] Южная Каролина, Теннесси, Пасифик — названия улиц. . Мимо пробежала толпа туристов. Их красные глаза слезились, к носам были прижаты носовые платки. На перекрестке с Атлантик-авеню стояла пышная женщина в бермудах и цветастой блузе, зажав в руках огромные пачки денег, выигрыш — мечту, потерявшую всякий смысл. Юноша в инвалидной коляске с мотором растерянно кружил по автостоянке «У Гарраха», как ребенок на игрушечном автодроме.

Инструмент! Чтобы совершить чудо, нужен инструмент. Она остановилась «У Данте» и вышла. Хорошо, что одежда была подходящей для такого пекла: полотняные бриджи и футболка от Смитти Смайла («Только шевельнись — получишь пулю»). Дым расползался в воздухе, как инфекция, проникая во все щели и закоулки. Джули тяжело дышала, глаза слезились, горло было шершавым, как наждак. Для Бога все было бы гораздо проще. Бесплотная мать Джули могла с утра до вечера творить чудеса и ни разу даже не закашляться.

Взобравшись по насыпи на Променад, Джули брела через пепелище. Все от «Тельца» до «Песков» было уничтожено. Черный дым клубился, переплетаясь с языками пламени. Лишь на восток от Теннесси уцелели «Морская прогулка», «Международные курорты». И еще «У Данте». Можно было подумать, это Вайверн послал какого-нибудь падшего ангела отвести беду от собственного казино, своего земного редута.

Инструмент! Она должна найти инструмент. Сатана не ошибся, когда говорил о бойне. Дымились обгоревшие трупы, тут и там лежали изуродованные электропилами тела. Нива картежников, сжатая божественными серпами; колосья азарта, понесшие кару небесную. «И это Нью-Джерси, — думала Джули, не веря глазам своим, с трудом подавляя позыв к рвоте, — Нью-Джерси — Штат Садов».

Она повернулась к морю. Начался прилив, и люди спасались в воде, в надежде облегчить боль от ожогов. Другие, кому посчастливилось уцелеть, несли на руках тела мертвых возлюбленных, осторожно укладывали их на песок, все еще не веря страшной правде. Впереди в августовском солнце белел остов Центрального пирса. И вдруг — вот он, возвышается над пристанью, устремляясь к облакам — ее инструмент!

— Джули!

Из облака дыма выплыл толстяк, срывая прилипшую к телу рубашку, словно освобождаясь от навязчивых объятий адского зноя. Брюхо, перепачканное сажей, блестит от пота, как покрытое лаком.

— Не могу поверить, — задыхался Бикс, — эти фанатики со своим бензином… Сколько людей гибнет… Я побежал к «Цезарю», чтобы предупредить, но никто даже слушать не хотел. Что же ты мне ничего о нем не рассказала?

— О ком?

— Об этом, с яхтой. Он тебя трахнул?

Джули опешила. Атлантик-Сити горит, она срывает маску, а этот предатель смеет ревновать?

— Я сестра Иисуса Христа, — буквально выплюнула она эти слова в лицо Биксу. — Конечно же, Дьявол должен проявлять ко мне интерес!

— Только не начинай опять, не сейчас!

— Убирайся. На восток вдоль Пасифик все тихо до самого пролива. Чеши туда.

И она устремилась к пирсу, к своему инструменту, а этот толстокожий тюлень поплелся за ней. В полуразрушенную арку, мимо гипсовой русалки и морских коньков, украшавших заброшенный аквариум.

— Слушай, Джули, брось ты эту чушь насчет дочери Бога, не то нарвешься когда-нибудь на неприятности.

— Оставь меня в покое!

И вот она стоит в лучах солнца, устремив взгляд к верхушке стального шпиля, к округлой обсерватории. Согласно папиному атласу местных достопримечательностей Фредерик Пикар окрестил свое творение «Космическая башня». Джули не собиралась отбывать в космос с родной планеты, она нуждалась лишь в божественной перспективе. Ее жабры затрепетали от сладостного возбуждения. Она ощущала свою божественность, о да, она была готова! Против тонн бензина преподобного Милка и его армии, против электропил и тщательно разработанных планов, против их веры в праведность учиненного кровопролития Джули Кац выставляла армию своих генов.

Подъемный механизм давным-давно демонтировали, но это ее не остановило. Не было необходимости в напыщенных молитвах или особых ритуальных жестах. Одного кивка хватило, чтобы привести шар обсерватории в движение.

— Что, черт возьми?.. — Бикс еще больше взмок от изумления.

Джули победоносно улыбнулась:

— Ты прав, пупсик, твои глаза тебе не врут.

Обсерватория скользнула вниз, наполнив воздух металлическим скрежетом.

— Это ты?.. — Предатель, потеряв дар речи, так и стоял, тупо пялясь на происходящее.

— Я бог гравитации и квантовой механики. Я девочка из камеры эктогенеза.

— Это ты сделала? — У Бикса глаза вывалились из орбит. Голое, лоснящееся от пота тело задрожало. — Пощади меня, Джули, это невозможно! Ты не могла этого сделать!

— Могла, солнышко.

— Прекрати, Джули! — Бикс потряс в воздухе кулаком. — Должен же быть во Вселенной хоть какой-то порядок! Не надо, прекрати!

Джули побежала к приземлившейся обсерватории, оставив на пирсе Бикса, охваченного благоговейным страхом и не верящего своим глазам. Внутри все было вверх дном. Валялись прогнившие кресла, пол усеяли осколки стекла. Не беда. Она не станет входить. Вмешательство такого масштаба требует открытого пространства. Красное море расступилось средь бела дня, и Иисус воскресил Лазаря из мертвых на глазах у целой толпы.

Джули взобралась на крышу и топнула ногой. Обсерватория медленно стала подниматься. Поначалу казалось, что это шпиль уходит в землю, словно игла гигантского медицинского шприца, вонзившаяся в тело планеты. Джули поднималась все выше и выше, так высоко, что дух захватывало. Ей казалось, что от всего тела остался один желудок со вчерашней порцией пикантных спагетти. Лицо обдувал горячий ветер, несущий гарь пожарищ. Мимо пролетали чайки, посеревшие от пепла.