Фрэнк Харди - Власть без славы. Книга 2

Мэри притворно зевнула.

— Ну вот, мама, опять!

— Ты можешь сколько угодно надувать губы и говорить „мама опять“. Видит бог, я не люблю ссориться, но впредь я намерена держать тебя построже.

— Брось, мама, прошу тебя.

— Если ты не хочешь слушать меня, то, может быть, послушаешься кого-нибудь другого, — сказала Нелли, многозначительно подчеркнув последние слова. Затем, видимо полагая, что моральная победа за ней, Нелли вышла.

В борьбе, длившейся между Джоном и Нелли Уэст уже двенадцать лет, ни он, ни она не добились победы. Джону Уэсту не удалось сломить сопротивление Нелли, а Нелли не сумела вернуть себе любовь и доверие своих детей. Только Ксавье был по-настоящему привязан к ней. Остальные держались принужденно, хотя внешне и дружелюбно. Что именно детям известно о Билле Эвансе и рождении Ксавье — она могла лишь догадываться. Но они, конечно, знали достаточно, чтобы питать к ней невольную неприязнь.

Для Нелли ее роман с Биллом Эвансом отошел в область воспоминаний, не оставив ничего, кроме сожаления. О нем самом не было ни слуху ни духу с тех самых пор, как он уехал из Мельбурна, и годы залечили сердечные раны. Только Ксавье и натянутые отношения в семье напоминали ей о том, что она некогда согрешила перед богом и своим мужем. Она сдержала свою угрозу — возненавидеть Джона Уэста, но сейчас эта ненависть превратилась в тлеющий костер без пламени.

Джон Уэст растоптал мечты Нелли о любви, но наступила старость, и источник любви иссяк в ее сердце. Она пыталась мстить ему, притворяясь искалеченной, но добилась лишь того, что превратилась в мнимую больную. Мало-помалу Джону Уэсту пришлось вновь нанять слуг, но машину он так и не купил. Его запрещение Нелли выходить из дому тоже постепенно забылось, и она довольно часто посещала церковь и благотворительные вечера. Вопрос об отдельной комнате для Ксавье никогда не подымался супругами, чтобы не бередить гнойную рану. Миссис Моран однажды попыталась заговорить об этом с Джоном Уэстом, но, как после рассказывала Нелли, „он так взглянул на меня, что слова застряли у меня в горле“.

Нелли Уэст была глубоко встревожена поведением Мэри, но помочь дочери ничем не могла. Когда она с отчаяния попросила архиепископа поговорить с Мэри, она тотчас же поняла, что архиепископ, вероятно, все расскажет ее мужу. Одному богу известно, что теперь будет!

После того как мать вышла из комнаты, Мэри поднялась к себе. Через несколько минут в дверь постучал ее брат Джон и спросил:

— Ты здесь, Рыжик? — Джон часто так называл сестру.

— Входи, Джон.

Он распахнул дверь и торопливо вошел в комнату. Джон очень напоминал отца, но был выше и шире его. Тот же грушевидный череп, низко посаженные уши, непокорный вихор. Только ноги у него не были кривые, и он унаследовал не серые непроницаемые глаза Джона Уэста, а глаза матери.

— Ты влипла, Рыжик. Архиепископ разговаривает с отцом у калитки, и я слышал, как они поминали тебя. Бабушка же сказала мне сегодня, что она этого ждет, а она никогда не ошибается.

Мэри, пудрившаяся над туалетным столиком, быстро обернулась.

— Ты не пугайся, но я решил все-таки предупредить тебя.

— Спасибо, Джон, — сказала Мэри, подавляя страх. — Не беспокойся, я умею постоять за себя.

— Только не наговори лишнего, Мэри. Ты ведь знаешь отца. Не говори и не делай ничего такого, что может еще больше испортить дело. Не калечь свою жизнь!

— Есть о чем беспокоиться! Она и так уже искалечена!

Джон подошел к ней сзади и обнял ее за плечи.

— Зачем ты так говоришь, Мэри. Вообще, что с тобой творится в последнее время.

— Я не боюсь отца и не стану слушаться его. Ты сам поступаешь ему наперекор, но только потихоньку, у тебя не хватает мужества сделать это открыто.

Его руки соскользнули с ее плеч, и она увидела в зеркале, как он закусил губу, отвернулся и понурил голову. Мэри подошла к брату.

— Прости меня, Джон, я не хотела тебя обидеть.

— Ты права, я трус. Планы, которые строит отец относительно меня, мне не по душе, и все же я знаю, что подчинюсь ему. Я не хочу управлять его кровавой империей. Мне лучше известна его жизнь, его способы наживать деньги, чем тебе. Он жестокий и злой человек. Да простит мне бог, что я так говорю о своем отце! — Джон стоял перед туалетным столиком, заложив руки за спину. — Я не рассказывал тебе о моем разговоре с ним в музыкальной комнате позавчера вечером?

— Нет.

— Ну так вот, у него новый план — отправить меня в поездку по всей Австралии, чтобы я поочередно заведовал всеми его предприятиями, и таким образом подготовился занять когда-нибудь его место.

— И что же ты ответил на это?

— Ничего. Я сказал, что душа у меня к этому не лежит, но если он очень хочет… — Джон резко повернулся и схватил Мэри за плечи. — Я знаю, что у меня нет воли, Мэри. Я ненавижу бизнес, в особенности такой бизнес, как у него. Не нужно мне никаких его денег. Я просто хочу иметь работу и немного счастья, вот и все. Не выйдет из меня финансовый король. Каждый раз я собираюсь сказать ему это прямо, но у него слишком твердый характер. В тот вечер он сначала требовал, потом начал упрашивать. Он даже заговорил почти дружелюбно, отечески. Я не мог устоять. Я другого такого властного человека в жизни не видел. Я просто боюсь его.

Джон был прав — Мэри действительно „влипла“.

Джона Уэста подвез к дому его новый компаньон Патрик Кори. Кори оспаривал у Фрэнка Лэмменса почетное положение „правой руки Джона Уэста“. Покойный отец Кори был партнером Джона Уэста в его винно-водочных предприятиях. Патрик унаследовал отцовский пай и очень скоро доказал Джону Уэсту, что его не обведешь вокруг пальца, как когда-то можно было обвести старика Кори. В битве с владельцами мелких виноградников и винокуренных заводов, которые Джон Уэст либо скупал, либо объединял со своими, Пат оказался достойным союзником.

До того как к Пату Кори перешло дело его отца, он был маклером и бухгалтером. Он до тонкости знал механику современного бизнеса. К тому же был жесток, хитер, оборотист. Всеми своими помыслами стремясь к наживе, он отнюдь не заботился о том, наносит он другим ущерб или нет. Джон Уэст ценил его. Вместе они прибрали к рукам австралийскую винокуренную промышленность и, по предложению Кори, создали акционерную компанию, которая уже начала протягивать свои щупальца к самым разнообразным предприятиям по всей стране.

Последнее время Джон Уэст стал замечать, что к концу дня сильно устает и ему трудно добираться до дому пешком. Поэтому теперь Кори обычно отвозил его домой на своей машине. Сегодня, когда они, подъехав к особняку Уэста, еще продолжали разговаривать в машине, с ними поравнялся архиепископ Мэлон. Как всегда, он возвращался пешком из собора. Он подошел к машине и обратился с вопросом о каком-то деле к Пату Кори, которого хорошо знал как богатого покровителя церкви.