Фрэнк Харди - Власть без славы. Книга 2

Пэдди пододвинул стул и уселся перед огнем между Артуром Уэстом и Брэдли.

— Ну, ребята, — сказал он, — я принес кое-что существенное с приветом от старины Джона.

— Сколько? — спросил Артур Уэст.

— Двадцать.

— Двадцать всего-навсего? Можно подумать, что он выкроил их из собственного тела.

— Вы же знаете, дела сейчас идут плохо, — вступился за Уэста Пэдди. — У Джона Уэста большие убытки.

— Должно быть, ни пенса не осталось из последних трех миллионов, — проворчал Брэдли с невеселой усмешкой.

Райан передал конверт Брэдли, но тот небрежно бросил его на камин и снова начал читать. Артур Уэст мрачно смотрел на огонь.

— Почему ты не носишь свой револьвер в кармане? — спросил Артур Уэст у Брэдли. — Если они нагрянут, ты не успеешь расправиться с ними.

— Когда у тебя в кармане револьвер, чувствуешь себя, как на краю пропасти; когда ты кладешь его под подушку, то просыпаешься при каждом шорохе. Вот я и держу его в комоде. Всегда успею достать, чтобы пристрелить двух-трех негодяев, если они заявятся.

Через некоторое время Пэдди спросил: — А как насчет чаю?

— Чайник на плите, а остальное вы знаете, где взять. Займитесь этим сами, — резко сказал Артур Уэст. Он не любил редких визитов Райана, нарушавших его мирные вечера с Брэдли; не по душе ему было и то, что этот ирландец старается хитростью занять его лакейскую должность у Джона Уэста.

Пэдди Райан приготовил чай, и они поужинали. Он болтал без умолку, а остальные молчали. Вскоре после ужина Артур Уэст и Райан ушли, оставив Брэдли в полном одиночестве. Он убрал со стола, помыл посуду и снова улегся читать.

Не прошло и полчаса, как Брэдли вдруг насторожился и стал прислушиваться. Ветер утих, и до слуха Брэдли донеслись приглушенные голоса. Он тихонько прокрался в спальню, взял револьвер и подошел к окну. Приподняв занавеску, он увидел на веранде девушку и молодого человека. Они целовались. Это была Пат, его племянница. Противоречивые чувства охватили его. Пат стала уже взрослой женщиной, и естественно, что ей хочется встречаться с молодыми людьми. Однако его свобода находится под угрозой. Арти прав!

Он возвратился в кухню, но больше уже не брался за книгу. Он глубоко задумался. Поведение Пат грозило навлечь на него беду. Но она славная девушка. Живя с ней в Керрингбуше, а затем здесь, Дик Брэдли обнаружил в себе чувства, до сих пор не знакомые ему. Если Пат останется здесь, из-за нее могут напасть на его след. В последнее время она повадилась часто уходить из дома. Несколько раз она даже ходила в город. А однажды вечером, не спросив его разрешения, привела в дом девушку, с которой подружилась. Он с удовольствием поболтал с ними, но после того как девушка ушла, выбранил Пат. Та заплакала и сказала: «Прости меня, дядя. Я знаю, что мне не следовало этого делать, но мне иногда так тоскливо».

Впервые в жизни он чуть не прослезился. Бедняжка Пат, такая жизнь не по ней. Ради ее же блага и ради себя самого ему следовало бы отправить ее к матери, но он не мог себе представить, как проживет без нее оставшиеся годы. Он уже стар, ему под семьдесят, и та суровая сила, благодаря которой он приобрел в мельбурнском преступном мире славу угрюмого одинокого волка, была им уже утрачена. Он нуждался в Арти, а больше всех ему нужна была Пат.

Он снова поднялся и подошел к наружной двери. Не открывая ее, он сказал: — Тебе пора домой, Пат, уже поздно.

— Хорошо, дядя Дик, открой дверь.

Он открыл дверь, и девушка вошла. Он последовал за ней на кухню и сел у плиты.

Пат была темноволосая девушка, обаятельная в своей простоте. Она сняла пальто и осталась в нарядном пестром платье, красиво облегавшем ее стройную фигурку. Она молча наблюдала за дядей, пока тот сидел ссутулившись и смотрел на огонь.

— Ты сердишься на меня, дядя Дик?

— Нет, Пат, — сказал он мягко, — я не сержусь на тебя. Я на себя сержусь за то, что удерживаю тебя здесь. Такая жизнь не для тебя, Пат.

Первые несколько месяцев, после того как Пат согласилась присматривать за дядей при условии, что банда будет заботиться о ее матери, она боялась этого молчаливого, задумчивого человека, но постепенно ей начало казаться, что он становится добрее. Мало-помалу она полюбила его. Их привязанность друг к другу росла и крепла в этом уютном домике, и хотя Пат не сознавала этого, она полюбила дядю так, как любила бы своего отца, умершего, когда она была еще ребенком.

— Не говори так, дядя Дик, — возразила она ему.

Пат подошла к нему, обняла его и горячо прошептала: — Я люблю тебя. Мне все равно, что ты сделал и что говорят о тебе. Я останусь и буду ухаживать за тобой.

Брэдли погладил ее по руке. — Ты славная девочка, Пат, очень славная. — Затем, смахнув слезу со щеки, сказал: — А теперь иди спать, дитя мое, скоро полночь.

Она задержалась у двери. — Дядя Дик, я знаю, что мне не следовало бы разрешать Джиму провожать меня до ворот. Я больше не буду делать этого. Джим в самом деле очень хороший. Мы с Мэри познакомились с ним несколько недель назад. Но я больше не разрешу ему провожать меня до дому.

— Ну посмотрим, девочка, посмотрим. Утром мы поговорим об этом.

Пат улыбнулась, успокоенная, снова подошла к дяде и поцеловала его в лоб.

— Спокойной ночи, девочка. А сейчас я пойду погуляю немного.

— Спокойной ночи, дядя Дик.

Скоро она была уже в постели. В домике царила тишина. Только ветер за окнами снова поднялся и завыл с прежней силой.

Некоторое время Брэдли сидел задумавшись, затем стряхнул с себя оцепенение. Он снял носки, сушившиеся на открытой дверце плиты, и, войдя в свою спальню, переобулся. Потом он надел пальто и шляпу и положил в карман револьвер. Подойдя к двери, расположенной напротив его комнаты, он прислушался. До него донеслось ровное дыхание спящей девушки. Тогда он осторожно вышел на улицу.

У ворот Брэдли остановился и оглянулся по сторонам. Ночь была темная. За воротами на него налетел порыв ветра, чуть не сорвав с него шляпу. Брэдли решался выходить на улицу только поздно ночью перед сном. Последнее время он с нетерпением ожидал этих прогулок, утратив всякий страх, что его узнают на улице. Но сегодня он был встревожен. Его не покидала мысль о Пат и ее приятеле. Он не думал о той опасности, с которой была сопряжена их дружба для него, но по-отечески тревожился о благополучии Пат. Ему следовало бы поговорить с ней. Эта бедная девочка совсем не знает жизни. Она так чиста и невинна, так отзывчива, а молодые люди теперь искушены во всем.

Он готов был посмеяться над своей сентиментальностью. Убийца Дик Брэдли, самая отпетая голова в австралийском преступном мире, утративший всякие чувства, «железный» человек, трижды без «визга» выдержавший пытку «мясорубкой» на Рассел-стрит, сейчас так трогательно заботится о девчонке. Тот самый Дик Брэдли, у которого двое незаконнорожденных детей и который с самого их появления на свет не видал их и ни разу не подумал ни о них, ни об их матерях.