Алексей Иванов - Message: Чусовая

Ныне жизнь в Заречной тяжёлая. Работать здесь можно только на небольшой ферме; магазина, больницы, почты, школы нет. Плохая дорога идёт в сторону посёлка Кын, до которого около 10 км; теперь, наверное, эта дорога и ни к чему, ведь Кын — в другом «субъекте Российской Федерации». Вторая, тоже плохая дорога ведёт в Нижнюю Ослянку (8 км) и на 4-м км бродом связана с Верхней Ослянкой.

Вскоре Трифона разыскал строгановский приказчик Третьяк Моисеев. У Строгановых на варницах иссякли колодцы с рассолом, и требовалось заступничество подвижника. Трифон вернулся в Пыскорский монастырь, и от его молитвы колодцы вновь дали рассол. Иноки покаялись перед Трифоном, и Трифон остался в монастыре. Он совершил несколько исцелений, и это стало привлекать к нему слишком много просителей. В поисках уединения Трифон обратился к Строгановым, и те позволили ему поселиться на Чусовой в вотчине спасённого им Максима Яковлевича Строганова.

Трифон выбрал место на горе на правом берегу Чусовой. По преданию, в этой горе жил злой дух, а потому людям на эту гору хода не было. Но Трифона легенда не остановила (а может, наоборот, даже и спровоцировала). Впоследствии рядом вырос Верхний Чусовской Городок. От Трифоновой кельи и пошёл Успенский монастырь, третий (после Чердынского и Пыскорского) на Урале. Датой его основания считается всё тот же 1572 год.

Успенский монастырь не сумел скопить особенных богатств. «В отличие от Пыскорского монастыря, Успенский хотя и находился под патронажем Строгановых, однако не превратился в крупного землевладельца », — пишут историки Г. Головчанский и А. Мельничук. После реформы 1652 года он начал хиреть. В 1764 году он был закрыт. Ныне обитель возрождается — пока в виде скита. Напоминанием об Успенском монастыре служит уцелевшая от разрушения Свято-Успенская церковь постройки 1877 года. В память о Трифоне в 8 км от Успенки на месте старого Верхнечусовского Городка близ деревни Красная Горка при Всехсвятской церкви в 1996 году основан женский монастырь — Верхне- Чусовская Казанская Трифонова пустынь.

На этом месте Трифон прожил около 9 лет (в источниках и Житии — разночтения). Среди местных жителей он прославился исцелениями, и поток паломников к нему с каждым годом возрастал. Для них Трифон построил часовню, в которой находился особо почитаемый образ святой Софии, а потом — церковь Успения Божьей Матери. По легенде, от молитвы Трифона в 1573 году сибирский царевич Маметкул повернул прочь, не дойдя четыре версты до Чусовского Городка. Видимо, Трифон служил молебен для уходящей в Сибирь дружины Ермака. Но судьба не давала Трифону покоя.

Расчищая огнём землю под пахоту, он недоглядел, и огонь уничтожил весь запас дров для соляных варниц. Разъярённые крестьяне сбросили Трифона с горы. Якобы на том месте, где он упал (или откуда его сбросили), сейчас стоит Успенская церковь села Успенка. Но Трифон после падения остался жив. Увидев это, крестьяне погнались за ним. Трифон заскочил в лодку и оттолкнулся от берега. С лодки и прозвучало проклятие Трифона жителям села Успенка: «Место свято, люди кляты!» (Жителей села и сейчас иногда называют «проклянёнышами».) С божьей помощью Трифон без весла и паруса переплыл Чусовую и причалил к берегу Чусовского (Нижнего) Городка.

Но Максим Строганов за спалённые дрова не помиловал Трифона, а — « гневом зело окоснев » — велел посадить его на цепь в яму. Трифон тотчас предрёк Строганову, что и самому ему скоро сидеть так же. И действительно: через четыре дня явились московские гонцы и посадили Максима Яковлевича на цепь рядом с Трифоном.

Дело в том, что на Максима Строганова наложил опалу Иван Грозный, получив донос — «ябеду» — чердынского воеводы Пелепелицына. В своё время на Волге Пелепелицын пострадал от атамана Ивана Кольцо. Когда Пелепелицын узнал, что Максим Строганов снабдил Кольцо припасами в Сибирь вместе с Ермаком, а не заковал «в железа» как разбойника, он и написал донос в Москву. (А что Максиму оставалось делать, если Кольцо кричал: «Возьмём тебя, мужик, и растерзаем по клоку!»?) «Опальная» грамота Ивана Грозного датируется 16 ноября 1582 года.

Максим, оказавшись рядом с Трифоном, тотчас велел снять с подвижника кандалы, а у Трифона попросил помолиться об его освобождении, но — покинуть его вотчины навсегда. И Трифон, получив свободу, вынужден был уйти с Чусовой. После себя он оставил на Чусовой своего ученика Иоанна. А Максим сидел в оковах, видимо, до лета 1583 года, пока в Москву не явилось знаменитое Ермаково посольство Ивана Кольцо, чтобы царю «Сибирью поклониться». Царь в награду простил вcex: и казаков, и Максима Строганова.

Трифон же через Орёл-городок, Чердынь и Кай-городок ушёл на вятские земли, где тогда ещё не было ни одного монастыря. По Житию, он появился там в январе 1579 года. На Вятке Трифон основал Слободской Богоявленский и Хлыновский (Вятский) Успенский монастыри. (Хлыновский Успенский Трифонов монастырь стал первой резиденцией Вятских и Великопермских епископов.) Трифон много странствовал, не прекращая своей кипучей деятельности, — побывал в Казани, в Москве, в Сольвычегодске у Никиты Строганова (с которым тоже ссорился, но потом помирился), на Соловецких островах. Он собирал на свой монастырь милостыню, поклонялся святым местам и общался с церковными иерархами. Однако Трифон оставался всё таким же невезучим, и в конце концов его из собственного монастыря «выжил» его ученик и «ставленник» Иона Мамин, более склонный к винопитию, чем к подвижничеству. (Есть предположение, что «гнев» Мамина — выдумка, а изгнание Трифона — это церковная кара за то, что именно он опрометчиво постриг в монахи тогда никому ещё не известного Григория Отрепьева.) Какое-то время Трифон подвизался в монастыре в Коряжме, потом вернулся на Вятку. Умер он в 1612 году в возрасте 62 лет.

Канонизация преподобного Трифона Вятского состоялась 2 августа 1690 года.

Трифон Вятский принадлежит к частому на Руси типу вечно беспокойных людей, людей мятущихся, отважных и сильных духом. Нашёл ли он истину, которую искал, — неизвестно, но покоя обрести таким людям не суждено. Он мог стать великим путешественником, как Афанасий Никитин, или великим разбойником, как Стенька Разин, или народным героем, как Ермак. Волею судьбы он стал монахом, но и в монашестве он достиг вершины, поэтому русская церковь почитает его святым.

«…Роду безвестного, но душою великой», — сказал о Ермаке русский историк Карамзин.

И вправду, рода он был безвестного. До его появления у Строгановых мы о нём ничего не знаем. Черепановская летопись утверждает, что дед Ермака Афанасий Григорьевич Аленин был суздалец, пособник муромских разбойников, и умер в тюрьме. Сын Афанасия Григорьевича Тимофей, спасаясь от гнева властей, ушёл жить в дальние строгановские вотчины на реку Чусовую, а внук — Василий, будущий атаман, — водил строгановские струги по Каме и Волге. (Впрочем, может быть, Ермака звали и не Василий. Называют и другие имена — Ермолай, Герман, Ермил, Еремей и тому подобное.) Но по какой-то причине Василию Аленину пришлось круто переменить жизнь, бежать с Чусовой — и он становится атаманом волжских разбойников по прозвищу Ермак.