Артур Саканян - Театр одного зрителя

Ей показалось, что цыганка не слушает. Присмотревшись, она поняла, что ужас застыл в глазах цыганки. «Надо что-то срочно придумать, — мелькнуло у неё в голове. — Тут клин клином вышибать надо». Приблизившись вплотную к цыганке, она доверительным тоном продолжила:

— Сейчас я сообщу вам одну тайну, и вы поймёте, что я тоже принесу себя в жертву.

Она горестно вздохнула и заметила, что теперь цыганка — вся внимание.

— Гинеколог сказал, что детей от доктора у меня не будет, — трагичным тоном сообщила она. — Доктор бесплоден.

Цыганка была явно обескуражена новостью, а она твёрдым голосом продолжила:

— Видите, я с самого начала знала, что вы лжёте, но это неважно… Я решила следующее. Если малыш будет мой, то я скажу доктору, что это я бесплодна. Вы понимаете меня? Я лишу себя права рожать детей. Ведь я могу снова выйти замуж и иметь детей, но я этого не сделаю. Понимаете, на какую жертву я иду? Это я решила твёрдо и обратной дороги нет… Теперь-то вы понимаете, как я люблю доктора и как мне уже дорог малыш?

У цыганки был ошеломлённый вид, а жена доктора вдруг резко приказала:

— Говори! Я хочу знать, что ты думаешь! Ты же для меня теперь, как сестра.

Цыганка ещё мгновение находилась в полной прострации. Затем она вскочила на ноги, отчаянно замотала головой, взвизгнула и, зажав уши руками, как ребёнок затопала ногами.

— Не-е-ет! Вы меня отовсюду вышвырнули! — завопила она. — Вы все такие добрые, хорошие, а мне уже не за что зацепиться в этой жизни!

Она схватила письмо и стремглав выскочила вон.

— Вы забыли взять деньги и бусы, — неслось вслед цыганке, но её и след простыл.

«Ну и, слава Богу», — только подумала жена доктора, как сердце замерло при мысли: «Она же могла убить меня, а сама зарезалась бы или отравилась газом. Это же жизнь, а не сцена театра».

Следующая мысль буквально сразила её: «Я же и не думала забирать малыша себе. Как же это так, само собой, получилось?» Тут только она вспомнила наставления доктора, что надо осознавать своё интуитивное решение.

«Значит, это была интуиция. Продиктовала мне, что надо забрать малыша, а я даже не успела осознать, — подумала она. — Значит, так тому и быть».

Уже вытаскивая нож из-под дивана, она подумала: «Хорошо, что я слегка наврала цыганке насчёт моей жертвы ради малыша. От такой жертвы ей никак не отбрыкаться, а ножичек я выкину, чтобы у малыша не было лишних воспоминаний. Доктор тоже спокойнее воспримет, если я скажу, что вообще не хочу рожать. Где гарантия того, что проклятье режиссёра не сбудется, и я смогу родить нормального ребёнка? Не дай Бог, всю жизнь промучиться с больным. Нет уж. Лучше готовый, здоровый малыш, чем довериться слову какой-то цыганской знахарки, мол, всё в порядке — иди, рожай. Им бы только ручку позолотить».

Внезапно она вспомнила слова доктора, что интуитивное желание надо не только осмыслить, но и обязательно проверить по совести.

«Поезд уехал», — твёрдо решила она и с ножиком в руках направилась к мусоропроводу.

-74-

Доктор с малышом вскоре вернулись. Малыш был в новом костюмчике и выглядел очень симпатично. На боку висел пистолет, а в руках он едва удерживал грузовик. Доктор был в подавленном настроении, но с воздушными шариками в руках выглядел комично.

— А вот и малыш с папой вернулся. Проходи. Теперь это и твой дом, а я твоя мама, — сказала она, расцеловав малыша.

Доктор замер на месте.

— Д-о-о-м, м-а-а-ма, — растягивая слова, важно сказал карапуз, и тут же повернулся к доктору. — А ты всё равно мой папа?

Доктор вздрогнул и кивнул головой. Малыш облегчённо вздохнул, осторожно опустил грузовик на пол, и смело пошёл вперёд.

Наконец, доктор вышел из оцепенения и, не снимая плаща, прошёл в гостиную.

— Где цыганка? Что всё это значит?

— Мой дорогой доктор. Это тот случай, когда копаться в причинах не надо, а надо принять следствие в том виде, в котором судьба тебе его преподнесла. Забудь цыганку. У тебя есть расчудесный сынишка и я. Чего тебе ещё надо?

— Я не могу поверить! Это же невозможно!

— Поверь мне, это не сон. Главное, что теперь нас трое, — сказала она, а сама с удовлетворением подумала: «Вот дурочка! С моим театром одного зрителя тягаться вздумалось».

— А где малыш? Малыш! — позвала она.

В дверном проёме показался карапуз с банкой варенья.

— Мама, открой, хочу, — серьёзно заявил он.

Тут она увидела, что ожерелье цыганки всё ещё лежит на столе. Она схватила его и попыталась спрятать, сжав в своём кулаке. Однако бусины выскальзывали между пальцев, и тогда она незаметно сунула ожерелье в карман плаща доктора.

Через минуту карапуз уже уплетал варенье, и доктор, умиляясь «живой игрушкой», тихо спросил:

— Что тебе сказал гинеколог?

— Пустяки. Сказал, что роды у меня будут трудными… Знаешь, я вдруг чего стала бояться? А вдруг детей у нас не будет?.. Понимаешь, как тогда нам нужен будет твой сын? — робко спросила она и глубоко вздохнула.

Пока доктор раздумывал, что ответить, она собралась с духом и продолжила:

— Думаю, что его сразу примут в секцию по плаванию. Туда совсем маленьких берут, а он не по возрасту крепыш. И ещё тут рядом с нами есть детский хор. Может быть, и туда возьмут. Немного подрастёт, тогда прибавим музыку, шахматы, а учиться он будет уже в моём классе. Да, ещё драмкружок и…

Доктор рассмеялся. Малыш тут же составил ему компанию и залился звонким смехом. Вспомнив, что малыш ест варенье, не помыв руки, она украдкой вытерла слезу и повела его в ванную комнату.

«Неужели всё это наяву?» — подумал доктор, снимая плащ.

-75-

В густой траве под дубом лежала цыганка. Рядом с ней хлопотал бородатый цыган. Приподняв голову цыганки, он снял с шеи петлю из толстой верёвки и выпрямил её ногу, подогнутую под себя.

— Что ты! Зачем хотела сотворить с собой такое? Это же грех.

Когда-то цыганка отказала ему в домогательствах, и похотливый взгляд цыгана заскользил по вожделенному телу. «Хороша кобылица!» — с удовлетворением подумал он и сел как можно ближе.

Поглаживая её по волосам, цыган попытался разговорить её, но цыганка молчала и только хрипло дышала. Незрячими глазами она смотрела в небо, но её безразличие стало нервировать цыгана. Первый испуг прошёл, и его поглаживания стали настойчивее. Рука скользнула ниже к грудям, и только тогда цыганка встрепенулась.

— Я тебе спас жизнь, а ты знаешь, как женщина может отблагодарить мужчину, — произнёс цыган, деловито запуская всю пятерню ей под кофточку.

Под его мозолистыми пальцами зашуршал листок бумаги, и цыган сразу же вытянул его. Упругая грудь цыганки возбуждала, но любопытство к клочку бумаги, из-за которого она вдруг стала яростно бороться, взяло верх. Отстраняя цыганку одной рукой, другой — он расправил листок на колене, и стал читать.