Артур Саканян - Театр одного зрителя

Глаза законника сузились в щёлочки, и он продолжил:

— Не дёргайся. Возможно, мне понадобился бы киллер, но с тобой есть одна заковырка. Ты можешь дать дёру. Расскажешь всё, как на духу, а я помыслю, на какую цепочку можно будет посадить тебя. Только учти, я много чего знаю и, если поймаю на лаже — тебе кранты. Слово законника. Ясно?

-105-

Доктор отдал ключ от машины парню, осмотрел его и нашёл, что состояние удовлетворительное.

Искоса поглядывая на безучастное лицо девушки, он отозвал цыганку в соседнюю комнату. Там он отдал ей чётки и сказал, что о судьбе брата она сможет узнать только утром.

Впрочем, судьба брата её уже мало волновала. Ей хотелось только побыстрее поставить точку на нём, а самой встать под душ. Хорошо, хоть чётки теперь были под рукой.

Наедине с доктором цыганка внезапно ощутила острую тоску, и ей очень захотелось сочувствия, тепла, ласки. Но у доктора был слишком озабоченный вид и, отбросив свои грешные мысли, она постаралась спокойно изложить суть произошедшего.

— По-твоему, она всё воочию представляла? — спросил доктор, когда цыганка закончила повествование.

— Да. Она говорила и параллельно руками показывала, как это будет делать. Мне так показалось, будто перед её глазами была живая картинка.

— Очень хорошо, — сказал доктор, потирая руки. — Все остальное тоже прицепим к этой картинке. Позови, пожалуйста, сюда её брата.

-106-

Законник загнал машину в укромное место и мрачно произнёс:

— Вот теперь гутарь, а я послухаю. Тут две дорожки. Или-или…

— Да, да, — ещё больше заёрзал брат цыганки. — Всё началось с того, что мечтал о мотоцикле. Молодой был, ветер в голове. Тут подвернулась работа у вас на даче, и мне как раз на мотоцикл хватило бы. Помните? Я плотничал у вас… Я уже перед всеми пацанами похвастал, а прораб одну половину заработка дал деньгами, а вторую кулаком по зубам. Хотел вам пожаловаться, но в тот день вы приехали с компанией, и прораб с вами. Вы с ним обнимались, как старые друзья, и я побоялся подойти, чтоб ещё хуже не было. Вы кутили, а я в кустах сидел, и от злости все пуговицы на рубашке оборвал. Наверно, до сих пор там валяются. Потом к прорабу девица ваша подошла. Вроде хотела его о чём-то спросить, а он отмахнулся от неё и к вам подбежал. О чём-то пошептался с вами и уехал. Все разъехались, а я вышел и не знал, что делать.

Законник вспомнил, что прораб уехал под предлогом подготовки ко дню рождения жены. Ещё он попросил, чтобы они на следующий день вместе пошли бы ей подарок подбирать.

Парень горестно вздохнул и продолжил:

— Домой без денег идти стыдно, пацаны засмеют. Думал украсть что-нибудь с дачи и продать, а потом испугался, что вы сами из такой компании, что живо расколете меня. Я же только в тот день понял, кто вы, когда речей наслушался. Так вот, смотрю, чей-то окурок ещё дымится, и тут шальная мысль мелькнула. Давай, думаю, дачу подожгу. Вы здесь кутили, нечаянно обронили спичку, а пацанам скажу, что у хозяев дача сгорела. Не брать же деньги с погорельцев. Набрал сухих щепок, бумаги, сложил рядом с пепельницей и поджёг. А у вас там всё деревянное, и я, посвистывая, пошёл себе. Не успел отойти, как слышу шипение. Смотрю, ваша девица ведро воды выплеснула на огонь, и почти потушила его. Видать, она в доме прибирала, а я не приметил. Она побежала ещё за водой, а меня злость взяла. Не помню, как, но огонь она потушила и меня с ног до головы окатила водой. Ей, наверно, показалось, что я хочу изнасиловать, но вам скажу честно. В тот момент подумал, что убью её и дачу подожгу. Пусть думают, что она сгорела вместе с дачей. Вот такая злость была. А она вывернулась, огрела меня ведром и, пока пришёл в себя, смотрю, уже с ружьём стоит. Пришлось тикать, и пешедралом до шоссе. Было ветрено, я и продрог. Ну, думаю, хана тебе, прораб, всё из-за тебя. Добрался домой, а там у меня отцовская финка припрятана. Взял её и решил прораба пырнуть, когда он будет из лифта выходить. Светало, я к его дому. Услышал, как он вышел из квартиры, и бегом вниз. Чулок на голову, финку в руку. Решил ударить по его жирному пузу, а там у него, наверно, армейский ремень был. Повезло ему, финка только по бляхе скользнула, и даже не поранила. Через чулок трудно видеть, а он сразу сообразил, в чём дело. Ударил по руке, финка выпала, и я бежать. Бегу и думаю, что, если он мою рожу и не узнал, то по финке сможет отыскать. Там надпись дарственная была отцу.

Законник усмехнулся, подумав: «Вот так семейная реликвия. Однофамилец, наконец, отыскался, а цыганка и впрямь мне, в сёстры подходит». Однако при мысли, что тогда и её братец ему братом придётся, передёрнулся.

-107-

— Он изнасиловал её? Да? — тихо спросил парень.

Доктор отрицательно качнул головой и попросил парня рассказать о своей семье.

Семья оказалась не из благополучных, и парню с детства запомнились бесконечные скандалы. Претензии отца сводились к тому, что мать поддерживала связь со своим ухажёром и снабжала его деньгами.

Этот ухажёр в день их свадьбы бросился с балкона, но остался жив. В больнице он признался, что хотел покончить жизнь самоубийством. Слухи дошли до матери, что это произошло из-за несчастной любви к ней.

Она была совестливым человеком, и стала навещать ухажёра. Всячески спекулируя своим состоянием нетрудоспособного калеки, он вынудил её давать ему деньги, чтобы теперь он не покончил жизнь из-за грозящей ему нищеты.

Однажды отец узнал, что она из жалости даже изменила ему с ухажёром. Отец не выдержал и прямо на улице дал ей пощёчину. Особенно запомнилась фраза отца, что дождевая лужа, в которой он после пощёчины помыл руки, оказалась намного чище, чем его сердобольная жена. Мать на коленях умоляла простить её и не трогать несчастного калеку.

Она была необычайно красивой женщиной, а отец был старше и безумно любил её. Он простил, и некоторое время они пожили мирно. Тогда на свет появилась сестра.

Позже ухажёр вновь объявился, и ему опять были нужны деньги. Теперь на нём висели карточные долги. Мать втайне от отца стала давать ему деньги, но, в конце концов, отец узнал. Был большой скандал, и больное сердце отца не выдержало.

После смерти отца, ухажёр уже открыто стал приходить в дом. Иногда он приходил, когда семья обедала, и мать приглашала его к столу. Постепенно это стало традицией. Без него уже обедать не садились, но каждый раз он обязательно сидел перед роялем с закрытыми глазами. После обеда о чём-то шушукался с мамой и уходил.

Однажды, вернувшись из школы, дети увидели, что крышка рояля сломана. Мама сказала, что ухажёр больше не будет приходить, и дети очень обрадовались. Ведь маминой зарплаты тогда едва хватало на жизнь.

Потом им повезло. Законник был их родственником и, когда вышел из тюрьмы, стал помогать. А тут, гром средь ясного неба — мать скончалась, и сестру стали мучить ночные кошмары.