Артур Саканян - Театр одного зрителя

Девица в недоумении посмотрела на доктора, и тот пояснил:

— Значит, и в отношении своего парня вы должны быть сильной, а не впасть в роль хамелеона… Все мы обладаем свободой волеизъявления, и парень вправе отказать вам во взаимности… Вы должны исходить из силы своей любви, из своей свободы выражать свои чувства, но без всяких иллюзий обязательно быть понятой и признанной. В этом случае вы сумеете сохранить своё лицо, страх исчезнет, а душевная травма минует вас. Ведь вашу свободу высказаться сдерживает страх быть непонятой. Верно?

Она кивнула, и доктор продолжил:

— А если вы будете опираться на свой внутренний мир?.. Тогда вы почувствуете свою внутреннюю силу, и ничто не выбьет вас из седла. Вам не будет обидно или страшно, даже если ошибётесь в человеке. Вы будете открыты ему, поэтому и его сразу же сумеете проверить на открытость вам, на его человечность… В отличие от вашей мамы, вы сильный человек, и на её примере уже знаете, как это отвратительно, когда пользуются человеческой слабостью. Ведь вашу маму просто обманули, навязали ей несуществующую вину… Стоило ей заглянуть в себя, и она сразу же поняла, что её обманывают… Понимаете? Ей надо было с самого начала спросить себя: «А я сама как бы поступила, если оказалась бы на месте ухажёра?» Вся бесчеловечность ухажёра сразу же обнажилась бы перед ней. Тогда бы она сразу раскусила его бессовестную спекуляцию на её человечности. Она бы поняла, что ей нельзя идти на поводу у недостойного человека…

Девица удручённо закачала головой, а доктор продолжил:

— Понимаете, даже самые благородные идеи внешнего мира могут оказаться мишурой, а горечь самообмана может привести к трагическим последствиям… Человек слаб, когда живёт в ожидании своего признания во внешнем мире. А если окружающие люди не понимают?.. Представляете, скольких гениальных произведений человечество было бы лишено, если авторы, испугавшись гонений со стороны своих современников, отказались бы от свободы волеизъявления?.. Свою человечность, свой стержень, как личную точку отсчёта во всём, ни на какие блага обменивать нельзя. Свои намерения человек должен сверять со своей совестью, а не соизмерять их с условностями внешнего мира. Тогда, даже совершив ошибку, человек может осознать её и исправить, а не оправдывать себя, взваливая вину на что-либо извне.

Девица в упор посмотрела доктору в глаза и твёрдо заявила:

— Всё равно я хочу убить тех гадов! Это будет по совести.

«Может быть, любовь вытеснит её ненависть?» — подумал доктор и сказал:

— Я понимаю ваши чувства. Вы пережили жестокий урок жизни, но если хотите любить и быть любимой, то вам надо жить без озлобления… Вы мужественный человек, и не надо заглушать силу своей любви ненавистью… Вы желаете справедливости, но если на свершившееся зло вы ответите новым насилием, то зло не исчезнет, а только породит новую ненависть. Ведь совершив свой акт возмездия «по совести», вы лишите кого-то брата, мужа, отца. Со стороны детей и близких вы вызовете ненависть на себя. Понимаете?.. Разве ваша совесть после этого будет чиста? Эти двое совершили грех, но он не наказуем мирскими законами. Они поступили не по совести, и этот грех на их душе. Не перекладывайте их греховность на себя…

Доктор посмотрел девице в глаза и увидел, что она вся внимание. «Может быть, рискнуть и сказать ей всё?» — подумал доктор.

— То, что я сейчас скажу вам, прозвучит жестоко, но это правда. Постарайтесь воспринять это без эмоций и правильно понять…

Девица вся напряглась, а доктор продолжил:

— Действия этих людей не могут расцениваться, как акт насилия, потому что ваша мама добровольно согласилась на насилие над собой. Состава преступления в их действиях нет. Насилие совершила ваша мама над своей собственной душой, и это был её свободный выбор. Понимаете? Она предпочла сама насиловать свою душу ради фальшивых представлений о любви к ближнему.

Девица злобно посмотрела на доктора, но тот решил всё-таки довести свою мысль до конца:

— Ваша мама была слаба духом. Она побоялась своевременно сказать правду и поставила ухажёра перед фактом, что выходит замуж за другого. Но это была её жизнь и её право выбора. Подумайте сами, ведь и потом она могла дать отпор спекулятивным домогательствам ухажёра. Разве не так?

Девица, поджав губы, молчала. Доктор продолжил:

— Когда-то ваш дед совершил ошибку и породил маленькое зло в маленьком человеке.

— Что ещё за ошибка? — нервно переспросила девица.

— Ваш дед посчитал ниже своего достоинства объяснить маленькому мальчику, что рояль для него очень дорог, и он не хочет, чтобы чужие пальцы касались клавиш. Мальчик понял бы такое трепетное отношение музыканта к своему инструменту. Ведь ваш дед был для него кумиром, а своим необоснованным запретом он просто унизил мальчика, как недостойного. Потом уже жизненные обстоятельства довели это маленькое зло до трагической развязки.

— Но почему?! — горестно выкрикнула девица и сразу скукожилась, будто испугалась своего собственного крика.

— Потому что без соответствующих объяснений нельзя что-либо запрещать ни детям, ни взрослым. Потому что тот, кого жалеют, всегда стремится поменяться ролями с тем, кто его жалеет. Потому что униженное достоинство взывает к мести, а недостижимый предмет любви может вызвать ненависть… Вы только представьте, какими страстями был обуреваем ухажёр, когда с переломанными пальцами сидел перед несбыточной мечтой детства?.. Теперь его зло по цепочке передалось вам, но в вашей воле разорвать её звенья. Не повторяйте чужих ошибок в своей жизни. Это же ваша жизнь, и право выбора ваше…

Девица сидела, как изваяние. Доктор продолжил:

— Поймите. Если человек насилует себя из жалости к ближнему, значит, он уже добровольно соглашается на насилие со стороны этого ближнего. Для ближнего создаётся соблазн, и это уже дело его совести, как ему поступить. Это его право… Человечные отношения между людьми могут существовать только на равных, а человечность может исходить только из самого человека… Однако условности жизни часто пугают человека свободно выражать свою человечность, свою Любовь. Ведь только из страха замараться сплетнями ваша мама скрытничала. Она предпочла роль жертвы, а свою человечность спрятала от людей. Вот та фальшь нашей игры в жизнь, которая порождает и предательство, и страх, и лицемерие, и подлость… Ведь ваша мама могла и открыто помочь ухажёру, который споткнулся в жизни…

Девица не шелохнулась, и доктор решил, что продолжать разговор сейчас бессмысленно:

— Подумайте об этом, — произнёс он. — Позже ещё поговорим, — и ободряюще улыбнулся.

-138-

В перерыве между цветистыми тостами законника, доктор поймал пробегавшего малыша, посадил себе на колени и посмотрел ему в глаза. От неожиданности доктор замер. Это были глаза взрослого человека и никак не вязались с детской беготнёй. Глаза притягивали к себе. Они будто намекали, что пеленой отрешённости вынуждены ограждать свою истинную суть от мира условностей, в котором сейчас пребывают.