Келли Линк - Все это очень странно

— У него такой вид, будто он счастлив, — вздохнул Хэмфри. — Ты помнишь своего отца?

— Нет. Я о нем думаю, когда смотрю в зеркало. Мы ни разу не виделись. Мама говорит… а ты своего помнишь?

— Я про него выдумывал кучу всяких небылиц, — сказал Хэмфри. — Из-за того, что у меня такое имя — я думал, он американец, может быть, даже гангстер. В детстве я всем говорил, что он из Мафии, как Аль Капоне. Тетя Минни считает, что я не так уж далек от истины.

— Понятно, — сказала Джун. — Давай выберем тут себе по отцу. Чур, у меня будет преподобный Роберт Уокер. Он на нашего Уолтера похож. А ты кого хочешь?

Они пошли дальше по галерее. Джун предлагала то одного, то другого потенциального родителя, но Хэмфри отклонял все кандидатуры.

— Только не этот. Не хочу сэра Вальтера Скотта, — сказал он, когда Джун остановилась перед портретом. — Хватит с меня тетушки, которая пишет исторические романы. И потом, мы с ним совершенно не похожи.

Джун заглянула в следующий зал.

— Ну что, придется тебе оставаться безотцовщиной. Тут только угрюмые старые пеньки. Ни одного приличного папашки на всю компанию.

Хэмфри стоял перед огромной картиной с женщиной и лебедем. Лебедь выгнулся дугой, распростер крылья над лежащей навзничь красавицей — он был размером с самого Хэмфри.

— Эй, — поинтересовалась Джун, — нарисованные птицы тоже тебя беспокоят?

— Нет, — сказал Хэмфри, не отрывая взгляд от картины. — И вообще все это чепуха. Пошли, Джун.

Лето шло, ночи стали длиннее и темнее. По выходным Хэмфри приезжал на поезде из Льючарса. Как-то раз в начале августа они устроили вечерний пикник на высоком холме, Троне Короля Артура. Далеко внизу лежал Эдинбург, похожий на скелет сидящего гиганта — мантия из ровной зеленой травы, замок-корона.

По холму деловито вышагивали вороны, что-то ища в траве, но Хэмфри не обращал на них внимания.

— Тайни сказал, в следующие выходные у меня будет первый самостоятельный полет. Если погода не подкачает.

— Вот бы посмотреть на тебя, — вздохнула Джун. — Но Лили меня убьет, если я уеду. Перед Фестивалем искусств тут начинается сумасшедший дом.

Все номера и завтраки были уже расписаны. Даже в чердачную комнату дочери Лили поселила пару туристов из Страсбурга. Джун спала в кухне на раскладушке.

— Ничего, — сказал Хэмфри. — Я, наверное, даже больше бы нервничал, если бы ты смотрела. Приеду на восьмичасовом, встретимся с тобой на станции Уэверли. Отпразднуем, сходим куда-нибудь.

Джун кивнула и, дрожа, прильнула к нему.

— Замерзла? Возьми мой свитер. У меня для тебя еще кое-что есть, — он вытащил из рюкзака плоский прямоугольный сверток и вместе со свитером протянул ей.

— Книга, — сказала Джун. — Твоя тетя написала? — она надорвала бумажную обертку, и ветер тут же выхватил ее из рук. Книга оказалась детская, на обложке картинка — человек с горящими волосами на фоне золотого солнца. «Д'Олэр. Легенды и мифы Древней Греции».

Хэмфри смотрел куда-то в сторону.

— Прочитай и скажи, что ты о ней думаешь.

Джун полистала книгу.

— Что ж, по крайней мере, тут есть картинки.

В сумерках было слишком темно, чтобы разобрать текст. Город внизу и бегущая по склону тропка стали фиолетово-серыми; казалось, холм сейчас поплывет куда-то по дымчатой темноте. Вороны ходили вокруг, как ожившие черные кляксы, ветер с глухими вздохами теребил траву и кончики птичьих крыльев. Джун еще плотнее завернулась в свитер.

— Что мы будем делать в конце лета? — Хэмфри развернул ее руку ладонью вверх и стал рассматривать, будто ища ответ. — Обычно я уезжаю на пару недель к тете Прюн. У нее клиника рядом с Лондоном, называется Благвеллхаус. Для алкоголиков и богачей в депрессии. Я там садовникам помогаю.

— А, — отозвалась Джун.

— Только в этом году я туда не хочу. Лучше побыть с тобой, может быть, съездить в Грецию. Мой отец там живет… приезжает время от времени. Я хочу посмотреть на него, хоть один раз в жизни. Ты бы со мной поехала?

— Вот почему ты принес эту книгу, — Джун нахмурилась и покачала томик в руках. — Тут же нет путеводителя, Хэмфри.

— Зато есть семейная хроника, — сказал он. Вороны глухо заклохтали. — Ты когда-нибудь мечтала научиться летать, ну, то есть с крыльями?

— Я даже на самолете ни разу не летала, — пожала плечами Джун.

И Хэмфри рассказал ей удивительные вещи.

Наверняка вы спросите: что богиня любви делает в Сент-Эндрюсе, пописывая бульварные романы? Приспосабливается. Одни устраиваются получше, другие, естественно, похуже. Прюн завела частную клинику с патентованной системой похудания «Гранат Плюс». У Ди есть пекарня. Минни живет практически затворницей — составляет кроссворды, придумывает узоры для вязания, переписывается с видными специалистами по античности. Нашего Пола сто лет уже никто не видел. Он не выносит современной музыки. Живет где-то в Кенсингтоне у симпатичного глухого парня.

Зевс до сих пор женат на этой сварливой сучке с куриными мозгами, представляете? Будто мир перевернется, если признать свой брак ошибкой! Женушка всякий раз приходит в ярость, когда кто-нибудь весело проводит время, особенно ее муж. Мы с ней никогда не ладили — такая стерва рано или поздно со всеми умудряется сцепиться, поэтому большинство из нас и сослали в этот уголок мира. Солнца мне не хватает, да, но отнюдь не общества.

Джун ждала на станции Уэверли три с половиной часа. Фестиваль искусств был в самом разгаре, и мимо нее несколько раз проносилась молодежь в театральных костюмах, бусах и масках с перьями — все ловили воздушного змея в форме крыла. От них пахло пылью, потом и пивом. Джун показалось, что они как-то странно на нее смотрят. Змей опять полетел в ее сторону, спустился почти к самой земле, и Джун подставила ногу, но он опять взмыл вверх с внезапным порывом ветра.

Она вздохнула и опустила голову на руки. Рядом раздался хриплый ехидный смех — возле ее скамейки стоял кто-то из театральной компании. В руках у актера с павлиньей маской была нитка от змея, которого он спускал вниз. Пустые глаза над желтым картонным клювом уставились на Джун, как две черные пуговицы.

— В чем дело, воришка? — спросил «павлин». — Что потеряла?

Другой, в черном вороньем сюртуке, сел рядом с ней на скамейку. Он ничего не сказал, но зрачки у него были не круглые, а вытянутые, как у совы. Джун вскочила и бросилась бежать. Она уворачивалась от странных субъектов в костюмах птиц, асфальт искрил под их узловатыми когтистыми лапами, к ней тянулись со всех сторон руки-крылья, пальцы-перья. Джун отчаянно лупила по ним и бежала, бежала. На Куин-стрит актеры затерялись в толпе, но она не останавливалась.