Келли Линк - Все это очень странно

Лили сидела в гостиной и читала.

— Звонила тетя Хэмфри, тетя Роуз, — сказала она без всяких предисловий. — Произошел несчастный случай.

— Что? — грудь тяжело ходила вверх-вниз. Казалось, в легкие набились перья. Казалось, ее сейчас вырвет.

— Его самолет разбился. В пропеллер попала стая птиц. Он умер почти мгновенно.

— Нет, он не умер, — сказала Джун.

Лили не ответила. Только сложила руки крест-накрест, словно боялась, что они вдруг потянутся обнять дочь.

— Хороший был мальчик, — сказала она наконец.

— Мне нужно зайти к себе в комнату, — пробормотала Джун. Конечно, он не умер, ведь в книге написано… И Хэмфри ей все объяснил. Бессмертный не может погибнуть от несчастного случая. Наполовину бессмертный, поправилась Джун. Значит, он мертв только наполовину — что ж, это еще не конец.

— Дама из Пятого номера съехала после обеда, — сказала Лили. — Я там пока не убиралась; можно переселить туда ребят из твоей комнаты. Я тебе помогу.

— Не надо! Я сама. Спасибо, Лили.

— Тогда пойду чайник поставлю.

Джун сняла ключи с крючка на стене и поднялась к себе в комнату. Достала из комода голубой свитер, надела его. Нашла флакончик с духами. Секунду поколебавшись, открыла чемодан страсбургской парочки, покопалась в стопках одежды. Рука наткнулась на связку банкнот. Джун взяла все, не пересчитывая.

Еще она взяла две книги: греческие мифы и «Стрелы красоты».

Не запирая комнату, Джун спустилась на второй этаж, в Пятый номер. Повернула выключатель, но свет не зажегся; что-то сырое, мягкое скользнуло по лицу и рукам. Джун бросилась к окну и распахнула шторы.

Окно тоже открылось, и комнату вдруг залила белизна. Сперва, отчаянно моргая, Джун решила, что с потолка пошел снег. Он оказался гусиным пухом. Обе подушки были вскрыты бритвой, пуховое одеяло разрезано. Пух и перья медленно оседали на пол, мягко касаясь рук и щек. Джун случайно вдохнула перо, подавилась и выплюнула.

Перья тянулись и липли к ней. Липли к спине, вырастая в два огромных крыла.

— Не надо! — крикнула Джун.

Она открыла греческие мифы, пролистнула страницу с безумным торжествующим лицом Геры, нашла розовощекую Афродиту. Сняла с флакончика крышку, наклонила над картинкой. Когда туда вылилась почти половина духов, за спиной кто-то чихнул. Джун обернулась.

Это была тетя Хэмфри, Роуз Этернель. Вид у нее был почти неряшливый — старый плащ, дорожная грязь, как после долгой утомительной поездки. Ничего общего с красавицей на рисунке.

— Где он? — спросила Джун.

Тетя Роуз пожала плечами, стряхивая перья с помятого плаща.

— Отправился к тете Прюн, надо полагать.

— Мне надо к нему. Я знаю, это возможно.

— Ты, наверно, в школе греческие мифы проходила, — сказала тетя Роуз и чихнула — изящно, как кошка. — Эти перья…

— Отправьте меня к нему.

— Может так получиться, что ты не вернешься. Или он не захочет возвращаться. Всё равно это не в моей компетенции — могла бы и сама сообразить, раз такая умная.

— Я знаю, вы уже посылали туда людей, так что хватит морочить мне голову!

— Мама научит тебя, как пережить потерю любимого, — голос у Роуз Этернель стал бархатисто-нежным, как сливки. — Спроси у нее. Зачем тебе я?

— Но она не искала его! — закричала Джун. — Ей же надо было сидеть тут и смотреть за мной, понимаете?

Роуз Этернель выпрямилась, провела ладонями по бокам, и вдруг словно выросла вдвое. На губах у нее заиграла довольная улыбка.

— Очень хорошо. К счастью, дорога недорогая. Ад отсюда куда ближе, чем Австралия, практически рукой подать. Ты готова? Отлично. Слушай внимательно, повторять не буду.

— Если не выпустишь свитер из рук, если будешь идти по нитке, пока рукав не распустится, ты попадешь к Хэмфри. Он будет совсем не похож на себя, он ест свои воспоминания, чтобы согреться. Там нет сна, но когда ты поцелуешь его, он проснется. Точно как в сказках. Только губы сначала будут очень холодные. Скажи ему: «Иди за мной», а потом вытащи нитку из правого рукава и брось на землю. Она приведет вас в другое место… посимпатичнее. Если ты все сделаешь правильно и ни разу не обернешься, воришка, ты выкрадешь его из Бредмракхауса.

Джун смотрела не на Роуз Этернель, а на клетку, роскошную пустую клетку на высокой подставке-ноге. Пух клубился в ней, как дым, не в силах выбраться сквозь позолоченную решетку.

— И что дальше? — спросила Джун. — Вы взмахнете волшебной палочкой? Растворитесь в воздухе? Или мне можно просто уйти?

— Только не в дверь. Пора теперь тебе учиться летать, — тетя Роуз шагнула на подоконник и слегка присела в своем пыльном плаще — как большое черное крыло под луной. — Пошли. Страшно? — она протянула Джун руку.

— Нет, не страшно, — Джун вскарабкалась на подоконник рядом с ней, направила носки туфель к луне, прочь от перьев, царапающих стены. И легко оттолкнулась от края привычного мира.

Тебе всегда кажется, что идешь слишком медленно. Каким бы быстрым ни был шаг, мысль бежит впереди. Вечером ты входишь в городские ворота, ступая по пятнистой от розового закатного света брусчатке, такой гладкой и прохладной под кровоточащими босыми ногами. Спрашиваешь стражника у ворот, где можно переночевать, и даже в гостиничной постели, под теплым покрывалом, на свежих простынях, — куда ты забираешься одна, со случайным попутчиком или тем же стражником, у которого такие жгучие карие глаза и черные усы, закрученные полукольцами, как два вощеных шнурка, — тебе снится одна дорога. Огромные белые пространства, лежащие впереди. Ты думаешь только о них, даже если мужчина рядом с тобой произносит во сне чужое имя. Когда ты просыпаешься, стражник уже ушел на пост, между ног приятно побаливает, а мышцы ноют, будто ты и во сне продолжала свой путь. Но стопы зажили за ночь. В губы ты стражника не целовала, так что, конечно, он не считается.

Ты идешь на север. И единственная карта — зеркало. Из ступней то и дело приходится вытаскивать стеклянные крупинки — осколки разбившейся карты, следы, которые оставили сани Снежной Королевы. По бумажной карте тут не сориентируешься. Будь это так просто, любой мог бы отправиться в путь. Впрочем, ты слышала о нескольких путешественницах, которым служили картой хлебные крошки, камни, ветер, желтые кирпичи. Твою карту можно прочесть только босыми ногами, и падающие с них капельки крови тоже станут картой какому-нибудь путнику.

Есть и еще одна карта — сеть тоненьких шрамиков на стопах. Это карта тех мест, где ты прошла. Выковыривая из кожи осколки зеркала Снежной Королевы, ты всё время твердишь себе, всё время представляешь, как больно эти острые стеклянные иглы вонзались в глаза, в сердце Кая. Да, некоторые карты лучше читать ногами.