Михаил Липскеров - Черный квадрат

Дядя Сима до конца жизни в октябре 1957 года так и не пришел в себя. Дни свои он с утра до вечера проводил в синагоге, пока евреев в Каунасе было больше десяти, чтобы образовать общину. А потом все, кто мог, уехали на Землю обетованную, и синагогу за ненадобностью отдали под фабрику нагрудных значков. И дядя Сима и тетя Рая остались одни евреи на весь Каунас. Тетя Рая тоже выжила в Биркенау. Она играла на аккордеоне в оркестре во время прибытия в лагерь новых эшелонов, чтобы заглушать звуками музыки Генделя, Баха, Бетховена крики детей, разлучаемых с матерями; жен, отрываемых от мужей. А когда наши стали приближаться к Биркенау и Освенциму, эшелоны перестали приходить, и надобность в оркестре отпала. Кого-то из музыкантов сожгли, кто-то помер сам от дистрофии (их кормить перестали), а тете Рае лагерный врач впрыснул в запястья сулему, и кисти парализовало. Дальше-то руки были вполне нормальны, а вот кисти не двигались. Не двигались, и все. А так, в остальном, все было нормально. Так что только кисти, а так руки вполне ничего себе. Вполне. Жить можно. Один малый вообще родился без рук, и ничего. В цирке выступал. Правда, тетя Рая в цирке не могла. Она пианистка была. Но вот кисти рук... А так все ничего себе. Только вот, когда дядя Сима умер, она никак повеситься не могла. Руки не могли петлю связать. Поэтому она просто легла на их общую еще довоенную кровать и через двенадцать дней умерла от голода.

И Хаванагила прочел на их общей могиле «Кадиш»:

– Йисгадал вэйискадаш шмэй рабо.

Бэолмо ди вро хир’усэй вэямлих малхусэй вэяцмах пурконэй викорэв эшихэй.

Бэхайейхэйн увэйеймэйхэйн увэхайей дэхол бэйс йисроэйл бааголо увизман корив вэимру омэйн.

Йехэй шмэй рабо мэворах лэолам улэолмэй олмайо.

Йехэй шмэй рабо мэворах лэолам улэолмэй олмайо. Йисборэйх вэйиштабах вэйиспоэйр вэйисрэймом вэйиснасэй вэйишадор вэйисалэ вэйисхалол шмэй дэкудшо брих ху.

Лээйло мин кол бирхосо вэширосо тушбэхосо вэнэхэмосо даамирон бэолмо вэимру омэйн.

Йехэй шломо рабо мин шмайо вэхайим тойвим олэйну вэал кол Йисроэйл вэимру омэйн.

Ойсэ шолойм (в десять дней раскаяния: хашолойм) бимроймов ху яасэ шолойм олэйну вэал кол Йисроэйл вэимру омэйн.

«А потом мы вошли в Германию. Они заплатили за все, что сотворили их отцы, мужья, братья с нашей землей, с нашим народом, с нашими матерями, женами, дочерьми. Убиты мужья ваши, жены германские, угнаны в рабство братья ваши, сестры немецкие, чужим семенем заполнились лона дочерей ваших. После того что я видел, не могу любить я врагов наших. Нет в сердце моем христианского всепрощения, а есть мутная, не разбирающая оттенков ненависть. И воздалось вам по делам вашим. И думаю я, никогда не пришло бы к вам покаяние, если бы вы на себе не познали ужас, который вы принесли на мою землю. Нельзя понять горе другого человека, народа, пока горе не пришло в твой дом, не затопило твой народ.

И не наполняется гневом мое сердце, когда слышу я слова о двух миллионах изнасилованных немецких женщинах. Вы хотели ребенка от фюрера? Чтобы, подросши, этот ребенок шел убивать и насиловать наших детей? Этого вы хотели? Так получите ребенка от русского Ивана, украинского Грицко, татарского Шамиля, еврейского Ицхака. Не может быть ярости благородной, чушь это все. Ярость может быть только слепой, которая уничтожает все на своем пути. И только потом, когда ярость, утолив жажду, выдохнется, мы сможем жить без ненависти. Десятилетия должны пройти, пока до конца не выветрится запах своей и чужой крови.

Но до этого еще далеко. В городе Магдебурге я среди развалин нашел девочку, похожую на тебя, возлюбленная моя. Она пряталась от солдат-победителей, а встретила офицера-победителя. Будущая Валькирия, одетая в форму Гитлерюгенда, смотрела на меня с ненавистью. В руках ее был направленный на меня шмайсер. Я вынул из вещмешка полбуханки хлеба. И глядя на эту немецкую сучку, стал по куску отламывать хлеб и выбрасывать в окно. Она сглотнула сухой слюной. Я показал ей на автомат. Она отложила его в сторону. Я показал на кофточку. Она медлила. Тогда я выбросил в окно весь кусок хлеба. Она потянулась к автомату. Я достал из вещемшка целую буханку и банку американской тушенки. И она сняла с себя все. И познал я ее, как не познал тебя, возлюбленная моя».

«Проснулась я, возлюбленный мой, на ложе твоем и не застала тебя. Души моей не стало, я искала тебя и не находила тебя; звала тебя, и ты не отзывался мне. Встретили меня стражи, обходящие город, и сказали, что ты, возлюбленный мой, ушел на запад. И отправили меня в город мой. Есть у нас сестра, которая еще мала, и сосцов нет у нее. И нужен ей был стрептоцид, чтобы излечить ее. Сыновья матери моей разгневались на меня, поставили стеречь виноградники сестры моей. И нужен ей был стрептоцид, чтобы излечить ее; и особист, о котором я писала тебе, принес стрептоцид; и своего виноградника я не сберегла. А потом я убила его.

Хожу я по земле родины нашей, никогда не введешь ты меня в дом пира, знамя над которым любовь. Никогда не будет левой руки твоей у меня под головой, и правая не обнимет меня. Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви. Прощай, возлюбленный мой».

И воздалось мне по делам моим.

Я выхожу во двор из черного хода дома, где живу в восемнадцатиметровой комнате коммунальной квартиры, в которой проживал с родителями и бабушкой Фанни Михайловной, маминой мамой. Когда-то, до революции, ей принадлежала вся квартира. Ее муж, мамин папа, мой дед был врачом. А чего я вышел через черный ход во двор, а не через парадный на улицу?.. А во дворе Хаванагила выволок из домоуправления купленный вскладчину патефон, запустил его, и послышались хрипящие звуки:

Ох, тошно-то как, Господи...

Для выработки условно-рефлекторной отрицательной реакции на алкоголь вводят апоморфина гидрохлорид под кожу в разовой дозе от 0,002 г до 0,01 г (0,2–1 мл 1%-ного раствора), индивидуально подбирая дозу, вызывающую у данного больного рвоту. Спустя 3–4 мин. после введения апоморфина дают больному в руки рюмку с 30–50 мл алкогольного напитка, которым он злоупотребляет. При начале тошноты предлагают выпить глоток напитка, после чего следует его нюхать и полоскать им рот. Когда тошнота резко усилится и больной почувствует приближение рвоты, он должен выпить еще глоток алкогольного напитка. Обычно через 1–15 мин. после появления тошноты развивается рвота. Сеансы проводят один-два раза в день. Для выработки стойкой отрицательной реакции на алкоголь требуется 15–30 сеансов. Тогда при одном только запахе кира тебя начинает выворачивать наизнанку. Отвращение такое, что не приведи Господь. Но люди с сильной волей это отвращение в себе преодолевают.