Эстер Лаврова - О пользе шарлатанства

«Сначала было Ничто. Он долго метался в глубоком мраке бесконечной Бездны, борясь с ее противостоянием. Огненные вихри обжигали и отбрасывали Его в запредельную даль, но, превозмогая боль и силу неизвестности, Он снова и снова возвращался в самый центр Хаоса. И с каждым мигом возвращения набирал все большую мощь своей сущности.

Мириады новых звезд и тысячи пульсирующих галактик проносились мимо, ослепляя то безумным раскаленным светом, то леденящей кромешной тьмой, царящей вокруг. Бешеные смерчи из Ниоткуда пытались вырвать Его из центра, но тщетно. В полузабытьи своего необъятного сознания Он ждал часа, чтобы доказать, что Он есть Всё. Он сам создал себя из долгого пути бесконечности, и огромная бездна жестокой Вселенной должна отступить перед Ним. Звезды, галактические спирали, космические вихри и огненные дожди – это и есть то начало, которое станет Его продолжением.

Страшная боль тишины и небытия, обрушившиеся на Него, укрепили Его Дух и Основу. Завоевав центр, Он стал Создателем. Он выдохнул, и Тьма обратилась синим Светом. В глубокой тишине Он направил свой измученный взор вдаль и увидел точку. Это была Звезда, одна из миллионов, нежно мерцающая зеленовато-голубым огоньком. Она светила безумно далеко, но Её тепло, преодолевая огромные расстояния, дошло и проникло в Него. Дух стал живым и могучим. Он уснул в новом времени, набирая в глубоком сне все больше и больше сил. А когда пробудился, то снова увидел Звезду. Она все так же грела Его зеленовато-голубым светом. Вдруг глубокую тишину пронзил звук. В этом звуке Звезда донесла до Духа одно лишь слово. Что это было за слово, увы, до сих пор никому неведомо. Услышал его только ОН.

Семь отрезков времени потребовалось Ему, чтобы стать Властелином. А в глубине Вселенной летела по своей новой орбите молодая зелено-голубая планета.

Картина меняется.

Он шел вдоль берега огромного вечного Океана и мыслил. С каждой мыслью планета становилась более живой. Это была Его планета. Гигантские лазурные волны обрушивались на берег, но, соприкасаясь с Духом, мгновенно отступали, отползали, будто страх собственного ничтожества сковывал их. Он шел по берегу и суровым властным взором оглядывал свои владения. Кругом Океан и Песок, и маленькие бесформенные клочки суши, которым только суждено стать материками. И исполинские камни – черные метеориты, пытавшиеся однажды разорвать и сжечь молодое тело планеты. Но своей силой Он удержал их, и теперь беспомощных и мертвых их облизывал Океан.

„Моя воля!“ – Его громовой голос вонзился в пучину волн, разбивая их на мелкие течения. И вдруг в холодном эфире Он ощутил далекое знакомое тепло. Взор Властелина потемнел. Он направил свои шаги туда, откуда шло это тепло. Странная чуждая энергия медленно и осторожно проникала в Дух. Песчаный берег был окутан голубовато-дымчатым облаком. И в центре этого облака Он увидел ее. У нее было тело, прекрасное, нагое, стройные, чуть полноватые ноги, округлые бедра, напоминающие очертание волн, высокие, налитые соком жизни груди. Словно вся планета затаила в этом теле свое дыхание. У нее были руки, гибкие и мягкие. У нее было лицо, не красивое и не уродливое, просто живое, необыкновенно живое лицо. У нее были глаза – две бездонные чаши, полные лазурного океана, сверкающие тем самым манящим нежным светом. В них отражался Он сам.

Картина меняется.

Она танцевала у самой воды, она просто танцевала. Волны ласкали ее ступни нежными прикосновениями. Она взмахивала руками, словно крыльями, кружась в необыкновенном танце, и слушала голоса звезд. С ее бархатных губ слетал шепот Вселенной. Она увидела Его и подалась вперед. Сила увиденного породила удивление.

– Ты!? – воскликнул Он.

– Я! – засмеялась она, – Я! – повторила она снова.

– Ты моя сущность! – произнес Он.

– Да! – ответила Она.

– Ты мое творение!

– Нет! Я была рядом. Противоборство породило гнев.

– Как ты смеешь противостоять мне? Ты никто и ничто! – крикнул Он.

Она печально улыбнулась и вздохнула. Волны зашептали и закачались в ответ на ее вздох.

– Я дарила тебе свое тепло, пока ты спал. Тебе было холодно.

– Нет!

Дух Его наполнился необъяснимым всепоглощающим чувством, горячие потоки пронеслись по сознанию и воле. Но гнев был сильнее. Он направил всю мощь этого гнева на нее, и Океан застонал, задрожали исполины метеориты. Но она устояла, лишь прикрыла свою нежную грудь руками. В глазах ее светились печаль и ласка.

– Ты сердишься, Владыка? Но ты слышал меня и ощущал. Я звала тебя. В твоем имени есть один звук, который никто не может произнести так, как я.

Он подался вперед навстречу ей, бросая тяжелый гневный взор на нее, но Его разум предугадал, что произойдет.

– О-О-О! – полушепотом пропела она. И звук разнесся над черными камнями и лазурным Океаном, вонзился в центр Вселенной и вернулся назад, рождая чистую музыку кристаллов.

– Я преклоняюсь перед тобой и люблю тебя, мой Властелин!

И эхо, первое земное эхо застыло в страхе, боясь донести до Него смысл первой земной песни.

Картина меняется.

Мужчина вышел из дремучего удушливо-влажного леса на берег океана. Синие волны перекатывались друг через друга, словно играли невидимыми могучими мышцами, а лучи рыжего ослепительного жаркого солнца тонули в бездонной морской пучине. Мужчина шел по раскаленному белому песку и щурился от яркого солнечного света. В одной руке он нес наперевес копье, легкое и острое, как жало большой осы, с древком, обтянутым лоскутами кожи красного быка. А другой рукой почесывал широкую загорелую грудь, покрытую темными волосами. Взгляд его карих глаз был пронзительным и хищным, а густые брови сдвинуты к переносице. Его крепкие сильные ноги погружались по щиколотку в жаркий песок. Со смуглого с резкими чертами лица стекали соленые струйки пота. Мужчина устал. Он был зол и голоден. Три дня и три ночи он славный и жестокий охотник-одиночка след в след шел за дикой и опасной кошкой с огромными клыками и смертоносными когтями. Он ранил кошку жалом осы, но та успела обмануть смерть и вырваться из ее объятий. Мужчина шел ровно и быстро по запаху крови, который щекотал его хищные ноздри.

Но природа посмеялась над охотником, и добыча снова ускользнула из его рук. Зверь исчез, как будто его и не было. Соленый океанский ветер сбил обоняние страстного следопыта, и теперь мужчина не знал, то ли он идет за кошкой, то ли кошка крадется за ним, готовая отомстить. Ведь не раз охота меняла противников местами.

Однако голод заглушал страх и неуверенность, и мужчина открыто и упорно шел вдоль берега, ища в песке звериные следы. Вдруг он резко остановился, присел на корточки, упираясь мускулистыми руками в сыпучий кварц и замер в тревожном напряжении. Он шумно втянул ноздрями воздух. Запах! Вот он этот запах крови, пугающий и вместе с тем дурманящий, манящий. Но что это? С ним смешался еще и другой. Совсем чужой, новый и непонятный. Сладковато-пряный, пронизывающий насквозь все тело, от волос до кончиков пальцев на ногах. Покалывающий кожу. Так похоже пахнут ночные цветы, из хрупких чашечек которых он пил росу на восходе огненного шара.