Роберт Левелин - Внезапное богатство

Экран телевизора потух. Все сидели в молчании.

– Ничего себе! – сказал Майлз наконец.

– Вам понравилось? – спросил Марио.

– Ничего себе! – повторил он. – Не знаю, что и думать. Это еще большее сумасшествие, чем все, которые я мог себе представить.

– Здорово, меня радует ваше замечание. А как насчет вас, Пола? Вам понравилась задумка?

Она издала несколько невнятных звуков и закивала головой. Марио улыбнулся и посмотрел на Анну, чьи полузакрытые глаза скрывали ее реакцию.

– Анна?

– Я ничего не хочу воровать. Я просто хочу снова уснуть.

– Это просто красота, то, что мы сделаем, – сказал Марио, игнорируя ее высказывание. – Абсолютная изысканная красота нашего замысла состоит в том, что мы не будем воровать что-то, представляющее хоть какую-нибудь ценность. Мы просто переместим тысячи, возможно, сотни тысяч листков бумаги из одного места в другое. Это больше не деньги. Тот факт, что перевозку осуществляют сейчас, полностью укладывается в концепцию Юнга. И, хотя я согласен не со всеми его трудами, в этом случае трудно не вспомнить о нем. Это синхронизм. – Марио дал время прочувствовать всю глубину смысла этого слова, обводя взглядом собравшихся.

– А что мы будем делать с этим, как только груз окажется у нас? – поинтересовался Майлз.

Марио заметил, что Анна посмотрела на него настороженным взглядом. «Да, это определенно станет проблемой», – подумал Марио.

– Мы доставим груз сюда, а затем просто избавимся от него. Не забывайте, что это просто бумага, которая ничего не стоит. Или можно даже вернуть деньги безопасным путем. Это уже второстепенный вопрос. Вся сложность заключается в том, как добыть их. Это почти невозможная задача, а потому она заслуживает нашего интереса. Но еще более невыполнимой задачей является вот что… и это касается в первую очередь тебя, Пола. Никто из нас никогда никому не сможет рассказать о том, что мы сделаем. Ни словечка, даже самым близким людям. Все испытание мгновенно потеряет всю свою ценность, если вы допустите утечку хоть какой-нибудь информации. Это касается всех уровней, от юридического до психологического. Вы все это понимаете?

Анна посмотрела на Майлза, который молча кивнул. Затем она повернулась к Марио. Как она собиралась поступить? Убежать? Остаться? Он не мог быть уверенным ни в чем.

Анна кивнула. Превосходно.

– Пола? – спросил Марио. Филипп встал и сорвал пластырь с ее губ с силой, которая показалась окружающим чрезмерной.

Пола улыбалась, она была очень красивой. Она ничего не сказала, просто кивнула. Марио вздохнул с облегчением. Он еще поборется.

Группа каменщиков зачарованно смотрела на то, как огромный восьмиколесный тяжелый кран вползал на строительную площадку. Ширины прилегавшей к стройке дороги еле хватило для разворота громадной машины. Шины размером с человека прокладывали путь в мягкой глине, некоторые из них при этом немного проскальзывали.

– Продолжай, Эйбрахамс, продолжай! – прокричал Дональд, перекрывая своим голосом рев мощного дизельного двигателя. – Не дай этой проклятой гробине завязнуть.

Он внимательно присматривался к молодому водителю. Это был человек, которого подыскал Гастон Белл. На вид вполне приличный парень, хорошие армейские характеристики, но потом стал бродягой. Он не задавал много вопросов, воспринимал все дело в целом как работу, которую нужно выполнить. Очень хорошо оплачиваемую работу. Он получал сорок тысяч фунтов за два дня работы.

Дональд припарковал свой «чероки» на единственном пятачке твердой почвы на всей стройке.

– Не хочу его испачкать, – сказал он Падди Шокроссу, старшему брату Минти. Падди Шокросс выглядел обеспокоенным. Не было абсолютно никакой надобности в кране такого размера на строительной площадке, где самым высоким объектом будет конек крыши трехэтажного частного дома.

– По этому поводу будет столько вони от проектировщиков, – пожаловался он Дональду Куперу, когда огромная, как гора, фигура продралась к нему по вязкой грязи.

– Не беспокойся по этому поводу, Падди, дружище, – прокричал тот, так как двигатель снова взревел. – Мы снимемся с якоря еще до того, как ты привыкнешь к нам. Минти все тебе объяснит. И если кто-нибудь из занимающихся проектированием начнет донимать нас, пока мы будем здесь, что ж, я их просто закопаю. – Купер улыбнулся маленькому рыжему мужчине, стоящему рядом. – Я устрою им этническую чистку, Падди. Ты знаешь, что я не шучу, правда ведь?

Это была первая и последняя жалоба со стороны Падди Шокросса. Репутация у Купера была ужасная.

Наконец кран остановился, и двигатель был заглушён. Эйбрахамс выбрался из кабины и спрыгнул на землю. Когда он приземлился, волна грязных брызг разлетелась вокруг, заляпав брюки Дональда Купера.

– Ах ты паршивый ублюдок!

– Извините, сэр. Охеренная грязь кругом, – отозвался улыбающийся Эйбрахамс.

– Гадская это работа, строительство, – прорычал Дональд, отходя к рельсам. К нему присоединились Харрис и Пиккеринг, оба с камерами в руках.

Поезд появился, его громыхание все нарастало, пока он не промчался мимо них на полной скорости. Дональд глядел на него, озадаченный.

– Что, черт возьми, это было?

Он сердито смотрел на своих коллег, потому что ничего не понимал.

– Это был не грузовой поезд, это был поезд, полный лягушатников-туристов, если я не ошибаюсь.

– Да, это был «Евростар», – сказал Харрис. – Скоростной экспресс.

– Какой смысл брать большой кран, если деньги повезут в одном из таких? Почему бы нам не остановить взрывом поезд, не перестрелять кучу людей и не украсть эти чертовы деньги? Гастон Белл – долбаный идиот.

– Эй, успокойся, Дональд. Грузовые штуковины тоже ездят по этой линии, – сказал Харрис. – Подойди сюда, Падди, – позвал он строителя, курящего сигарету за сигаретой. – Мимо вас тут проходят грузовые поезда, так ведь?

– Да, постоянно, – ответил тот. – Жаль бедных ублюдков, покупающих здесь дома. Поезда проходят здесь круглосуточно.

– Это дома для неудачников, – сказал Дональд так, как будто бы на домах уже были таблички. Он оглянулся на стройку. – Да, еще нам нужно засыпать здесь щебнем, друзья. Иначе нам не удастся провести здесь автопоезд, не засрав его основательно. – Его толстый палец указал на зеленое ограждение, посаженное в отдалении. – А еще нам необходимо выкорчевать вон ту посадку.

Майлз сидел, сгорбившись за большим дубовым обеденным столом, в гостиной дома на Брайанстон-сквер. Весь стол был завален кипой карт и схем, расписаниями движения поездов и копиями лицензий на международные перевозки.

– Откуда, черт возьми, вы все это достали? – спросил он.