Журнал «Новый мир» - Новый Мир. № 3, 2000

Лауреатами конкурса стали:

в номинации «Проза»:

Олег Постнов. Из романа «Страх»(главы 11–13) — 1 место;

Илья Бражников. Из повести «Кулинар Гуров»— 2 место;

Виктория Фомина. Держиморда(отрывок из романа) — 2 место;

Мэри Шелли. Голос(из романа «Паутина») — 3 место;

в номинации «Поэзия»:

Владимир Строчков. Стихи 1998–1999 годов— 1 место;

Дмитрий Воденников. Стихотворения— 2 место;

Хамдам Закиров. Наброски для Кавафиса— 2 место.

И естественно, что рукописи участников конкурса «Улов» внимательно читаются сейчас в редакциях журналов.

Комментируя в «Известиях» итоги «Улова», Алексей Зосимов констатировал, что лауреатами стали достаточно хорошо известные в «бумажной» литературе писатели: «Победителем в разделе поэзии оказался Владимир Строчков, одновременно получивший в Италии премию Фонда Иосифа Бродского, а в разделе прозы — один из лучших новосибирских прозаиков Олег Постнов, чья книга „Песочное время“ стала ярким событием в литературной жизни Сибири». Имена поэтов-лауреатов действительно знакомы тем, кто следит за сегодняшней поэзией. Менее знакомы читателю (но не сказать, чтобы уж совсем не знакомы) имена прозаиков. Я хотел бы чуть подробнее остановиться на их работах, приведя свой собственный рейтинг участников конкурса (он расходится с нашим коллективным решением, но ненамного). Вот, на мой взгляд, десять наиболее интересных работ, представленных на конкурсном сайте «Улова»:

1. Андрей Комов,Аноним (сокращенный вариант);

2. Станислав Львовский,Из сборника «Выводитель ритма»;

3. Виктория Фомина,Держиморда (отрывок из романа);

4. Мэри Шелли,Голос (из романа «Паутина»);

5. Эдуард Шульман,Время полукровок;

6. Яна Вишневская,Музей кино;

7. Яна Вишневская,Обходя моря и земли;

8. Николай Байтов,Узел;

9. Алексей Толкачев,Мы скоро приедем. Мы уже едем;

10. Е. Михайличенко, Ю. Несис,Иерусалимский синдром.

Выбрав всего десять текстов из тридцати четырех, предложенных на конкурс, я вынужден оговориться, что эта десятка кажется мне интересной только в контексте предложенного. Одной из проблем русского литературного Интернета остается проблема контекста. «Со избранными избран будешь», как говорилось в старинных русских книгах. Увы. Общий уровень произведений, представленных по условиям конкурса ведущими литературными сайтами русского Интернета, оказался, скажем так, не слишком высоким.

К достоинствам практически всех выставленных текстов я бы отнес внутреннюю свободу авторов. Она стоит дорогого. Я хорошо помню времена, когда молодые, для того чтобы напечататься, должны были «попасть в струю», идеологическую и стилистическую. Слишком многие ломались на этом. Я понимаю, что внутренняя свобода сегодняшних авторов Интернета — не столько заслуга самих авторов, сколько черта наступившего времени. И все же…

Сами условия конкурса ставили прозаиков в достаточно сложное положение: представленные тексты должны были быть короткими. То есть условия конкурса предполагали прозу, в которую читатель входит уже после первых абзацев, когда ощущение целого чувствуется на любом отрезке этой прозы. А способность писать «антологические» рассказы дана далеко не каждому даже талантливому прозаику. И для меня, например, так и осталось непроясненным: фрагменты из прозы Олега Постнова «Страх»— это что, претенциозная заявка на современный готический роман? Или это состоявшийся, художественно воплощенный замысел? Достаточно экзотический антураж украинской деревни, старинная усадьба, загадочный ритуал над гробом умершей старухи-ведьмы, «черная свадьба», на которой одиннадцатилетнего хлопчика женят на покойнице, и тут же уже как бы и неметафорическая свадьба с девочкой, наследующей роль ведьмы; а рядом в повествовании электричка, самолет из Киева в Москву и т. д. Короче, «эффектностей» вполне достаточно для модного мистического триллера. А с другой стороны, написано это уверенно, с хорошим умением создать интонационное напряжение — на кич тоже не похоже.

(Я не привожу здесь интернетовского адреса каждого из перечисляемых мною рассказов — еще раз отсылаю читателя на страницу всего конкурса «Улов», откуда легко открыть каждый из названных мною текстов: http://iday.stars.ru/contests/ulov/works.htm)

Зато отрывки из романа Виктории Фоминой «Держиморда»можно сравнить с увертюрой, проигрывающей основные музыкальные темы всего романа. Повествователь в романе — девочка, вспоминающая детский сад и свое нежелание жить по некоторым законам, принятым в человеческом сообществе, свое нежелание стать «держимордой». Героиня отказывается принимать жизнь как совокупность ситуаций перманентного противостояния одного человека другому, человека и социума и т. д. Написано это как бы легко, иронично, обаятелен характер девочки. Фоминой удается решить труднейшую художественную задачу — не погрешив против художественной правды (ребенок в ее прозе остается абсолютно достоверным ребенком), поразмышлять на более чем взрослые темы: о природе силы, которая позволяет человеку быть открытым для жизни, доверять жизни, и о природе слабости, диктующей неизбежную жизненную позицию обороняться нападением.

Антологичен по-своему Станислав Львовский,цикл коротких рассказов которого — «Выводитель ритма»— строится еще и по законам стихосложения, с предельной нагрузкой на слово, образ, интонационный жест. Слово, образ, жест в его прозе даются как бы в нескольких смысловых планах. Это несомненное достоинство и, как продолжение достоинства, недостаток его прозы — излишняя, не всегда обеспеченная содержанием многозначительность интонации. Во всяком случае, в миниатюре «Парад победы»мешает некоторая пафосная приподнятость (не берусь ее определить однозначно, здесь и ирония, дошедшая по наследству от соцартовцев, и как бы философское, точнее, историософское переживание процесса смены поколений). Органичнее для стилистики Львовского воспринимается горчащая лирика рассказа «Вторник, второе января».

Одна из черт нашего сегодняшнего литературного Интернета — это его ориентированность на традицию сугубо литературную, игровую, идущую еще от Эдгара По. Многие авторы способны сочинить, и вполне профессионально, почти с борхесовской изобретательностью раскрутить парадоксально выстроенный сюжет, но, увы, без борхесовского содержания. Обычно смысл сказанного полностью воплощен в сюжете, как в «Мстителе» Андрея Воронцоваили «Великом немом» Виктора Шнейдера,или же такой рассказ выглядит просто иллюстрацией к некой широко известной философской максиме ( «Настоящий мужчина» Александра Геймана).Но бывают и приятные исключения, каким стал «Голос» Мэри Шелли, —рассказ, написанный в традициях современной фантастики, активно использующей реалии современного технологического оснащения нашей жизни, вдруг отсылает нас прямиком чуть ли не к Андерсену простодушием и лирической чистотой выраженного чувства.