Марк Фрейдкин - Опыты

Я надеюсь, читатель великодушно извинит меня за эти грубые слова, но, к сожалению, без их буквального воспроизведения вся история теряла смысл Впрочем, что касается непосредственно существительного, то им (правда, в несколько иной, более близкой к французскому оригиналу транскрипции и, разумеется, без цинического эпитета) в личных письмах не брезговал пользоваться даже такой деликатный человек, как А.П.Чехов. И если уж речь зашла о нем, то, памятуя его знаменитое высказывание о родственных взаимоотношениях между размерами художественного произведения и степенью одаренности его автора, самое время подумать о том, чтобы помаленьку закругляться, благо в своем повествовании я не связывал себя никакими сюжетными и композиционными узами и поэтому могу поставить точку в любой момент, который представится мне удобным. И хотя читателю, возможно, покажется, что многие из моих рассуждений нуждаются в более подробной теоретической мотивации и в более развернутых иллюстрациях примерами из жизни, по моему мнению, этот момент уже настал.

Как правило, люди по вполне понятным причинам не любят болеть и уж тем более лежать в больнице. Между тем как я, исходя из своего глубоко выстраданного личного опыта, могу со всей ответственностью заявить, что в этом деле (я говорю сейчас именно о лежании в больнице, а не о болезнях самих по себе, хотя и они, безусловно, представляют собой явление настолько сложное и неоднозначное, что для серьезного разговора о нем необходимо специальное исследование), помимо целого ряда общеизвестных и многократно описанных отрицательных моментов, присутствуют и весьма существенные положительные стороны, каковых на моей памяти еще не касалось перо доброжелательного наблюдателя и вдумчивого мемуариста.

Ну, во-первых, если говорить о сугубо утилитарных вещах — это, конечно, надежный кров над головой и какой-никакой бесплатный четырехразовый харч, что, согласитесь, совсем не последнее дело при отсутствии таковых вне гостеприимных больничных стен. А если вы вдобавок сумеете перед тем, как (по возможности надолго) лечь в больницу, еще и устроиться куда-нибудь на работу, то после двух-трех месяцев нахождения на полном пансионе вас будет ждать впридачу и довольно приличная сумма по бюллетеню. И, поверьте, она окажется вовсе не лишней, поскольку одним из существенных положительных аспектов пребывания в больнице является то, что по выходе из нее вкус к радостям жизни обостряется необычайно.

Хотя, конечно, нельзя сказать, что лежащие в больнице были бы этих радостей совершенно лишены. Напротив — что может быть лучше сосредоточенной и самозабвенной партии в «козла» вдали от всех мирских сует и треволнений? А неспешные вечерние чаепития с домашними деликатесами, когда за кружкой крепко заваренной «индюшки» подвергаются взыскательному анализу практически все составляющие человеческого бытия? А ежедневное и ежечасное артистическое сквернословие и порождаемое им высокое чувство мужского братства? А наконец, возможность отоспаться за всю предыдущую жизнь и еще на несколько месяцев вперед? И вообще, кто не видел пожилого сердечника, лежащего со спущенными штанами и изысканно флиртующего с молоденькой медсестрой, ставящей ему клизму, тот не видел по-настоящему счастливого человека.

Причем именно обилие этих невинных развлечений вкупе с вынужденным отчуждением от привычных удовольствий свободной жизни (и, как следствие, с непрестанными мыслями и воспоминаниями о них) и создает все предпосылки к развитию в пациенте гедонистических и сибаритских устремлений, что, повторяю, особенно остро ощущается после выхода на волю, где упомянутые благоприобретенные наклонности сталкиваются с суровыми реалиями нашего повседневного существования, отнюдь не располагающего к сибаритству, не говоря уже о гедонизме — а это, в свою очередь, влечет за собой чувство неудовлетворенности и болезненного разочарования в себе и окружающей действительности, которое, как известно, способствует обострению в организме всех патологических процессов, так что человеку ничего не остается, как снова лечь в больницу.

Что же касается непосредственно лечения того недуга, каковой служит формальной причиной для попадания в стационар, то здесь у каждого есть возможность выбрать одну из двух в конечном счете равноценных моделей поведения. Если, скажем, вы мнительны, склонны к ипохондрии и питаете недоверие к методам традиционной медицины вообще и отечественной в частности, то вы вполне можете саботировать все предписываемые вам назначения. В некоторых больницах это удобней делать тайно, в иных — допустимо и в открытую, но и в том и в другом случае это довольно легко осуществимо, и вы со спокойной душой будете наслаждаться пребыванием в стационаре, не отягчая естественного течения вашей болезни чужеродными вмешательствами. Если же вам, подобно автору этих строк, близко фаталистическое мировосприятие и вы в достаточной степени обладаете самоиронией, чтобы не бояться никаких экспериментов над собой, то вы смело можете предоставить врачам и медицинскому персоналу делать с вами все, что им заблагорассудится. Таким образом вы совместите больничное dolce far niente с видимостью познавательной и экспериментаторской деятельности. Причем именно с видимостью, поскольку эффект от соблюдения или несоблюдения врачебных предписаний в большинстве случаев примерно одинаков и, как правило, равен нулю.

А даже если врачу иной раз и удается достигнуть какого-то ощутимого результата, то он (результат) почти всегда оказывается настолько неожиданным как для самого врача, так и для пациента, что хотя бы из чистого любопытства стоит попробовать. Вот, к примеру, Митька Китаев, родной брат жены известного астролога В.А.Батмаева, рассказывал, как один его приятель договорился по блату вырвать зуб под общей анестезией. Дело это вполне обычное, и мне самому не раз и не два случалось прибегать к подобного рода врачебной помощи. Но, к несчастью, у Митькиного приятеля оказалась такая сильная аллергия на введенный ему наркотический препарат, что не успел стоматолог взяться за свои пыточные инструменты, как у его блатного пациента произошла остановка сердца. Хорошо еще, что все это мероприятие протекало в одной крупной больнице, где имелись под рукой квалифицированные специалисты по реанимации. Однако случай был весьма сложным: непрямой массаж сердца и искусственное дыхание «рот в рот» не помогали, и пришлось вскрывать грудную клетку, чтобы осуществить массаж сердца напрямую. Только это смогло вернуть Митькиного приятеля к жизни, и его, все еще в бессознательном состоянии, но уже дышащего, погрузили на каталку и повезли в БИТ. Но при попытке завезти каталку в лифт санитары допустили некоторую неловкость, в результате чего каталка опрокинулась, и Митькин приятель, вывалившись из нее, сломал ногу. Можно себе представить его удивление, когда спустя какое-то время он очнулся и обнаружил, что лежит в реанимационном отделении с располосованной грудью, с ногой, подвешенной на растяжке, и, что самое обидное, с так и не вырванным зубом.