Журнал «Новый мир» - Новый Мир. № 2, 2002

Бесспорно было чтбо в те семь утра? Что этот день — последний в месяце и отчет Романа должен быть у куратора. Если Роман не соберет у нас каких-нибудь сведений, то наплетет от себя невесть что! Мы были невысокого мнения о его способностях. Так что получилось абсурдное слияние воль в одном направлении — мы помогали ему, тайному работнику державы, в его неоднозначной работе. Уже тогда мы смекнули, что же это такое — державность…

Второй звонок. 11 мая 2001 года Елена снова нам позвонила:

— Я уже поняла, что ремонта от вас не дождешься! Но я прочитала в «Губернском герольде» ваш рассказ… Открою вам тайну: я тоже сочиняю. И все такое интересное, из моей жизни. Я ведь пришла к оккультизму, у меня это пошагово записано. Но как пристроить в печать? Вы мне хотя бы с этим помогите, ведь мой Рома так вам помогал!

Тут надо упомянуть ее интонацию: начинает в наступательных тонах, а заканчивает фразу, как умирающая муха.

— Елена Климентьевна! Вы же такая красавица! С вашей внешностью стоит только заглянуть в пару редакций…

— Во-первых, красавица из меня испарилась. Во-вторых, вы должны все еще перепечатать. Мой Рома вам сильно помогал…

— А телевизор? — закричали мы в параллельные трубки. — Помогал! Он его так отремонтировал, что у бедного остался один путь — на помойку.

Телевизор нам подарили родственники, и он нам очень нравился. Но Рома прибежал: «Ой, какой снег, снег!» Нам-то казалось: какой же это снег, так — отдельные на экране снежинки. Но как вспомнили про Ромины особые функции, так и ослабли, сдались — пусть ремонтирует. И тут он заносился, как шаман: паяльник подайте, удлинитель подвиньте ближе… Сначала мы решили, что он впаяет нам какое-нибудь прослушивающее устройство, но телевизор не выдержал и решил, что лучше смерть, чем бесконечные мучения. Из него пошел густой дым…

— Лучшее — враг хорошего, — плоско пошутили мы, почувствовав при этом облегчение.

О природе доносительства.

— А ты заметил, Слава, что все наши стукачи — именно все — были ненормальными?

— Это значит, что соглашаются на такую карьеру лишь неудачники, прищемленные жизнью?

— Если бы все было так, то с них и спроса нет, и осуждать больных нельзя! Нет, часть здравого смысла они сохранили. Ни один ведь не пришел и не сказал: «Здравствуйте, я из КГБ».

— Да, ведь что бы стоило хоть одному из них на ушко тебе шепнуть интимно: мол, при мне вообще предохраняйтесь, я на спецзадании… Значит, на все это — на самоконтроль, на разыгрывание дружбы — здравого смысла хватало.

— И все-таки с годами (хорошо, что не с десятилетиями) видно было: здравые силы истощаются! Видимо, все усердие бросали на камуфляж. А в быту что творили: придумать нельзя! Помнишь: один спилил ниппеля у нашего велосипеда? Я его чуть не убила тогда…

— Нина, а помнишь, Моисей послал разведчиков в страну Ханаанскую? В Книге Чисел: и сказал Господь Моисею, говоря… Так эти высматривающие исказили все! Мол, исполины там живут… И еще: мы были в глазах наших пред ними, как саранча.

— Помню! Особенно меня поразило, что там двое несли на шесте одну кисть винограда! Все в сторону преувеличения исказили.

— Нина, с кистью все просто объясняется: дорвались до хорошего вина — после странствия по пустыне… Неужели и мы в их глазах — сексотов — были исполинскими чудовищами? А сами-то они кто для себя — милые пушистики?

— Я думаю, каждый внутри о себе все знает, да еще сны ему подсказывают, кто он есть. Чтобы заслонить это знание, они бешено активны.

— Слава, а ведь в Книге Чисел сказано: Моисей услышал от Господа страшные слова… В общем, наказал их Господь всех за то, что поверили разведчикам, испугались… и по пустыне сорок лет Моисей должен был за это их водить, чтоб вымерли все легковерные.

— Нина, каков же вывод?

— Я думаю, примитивные древние архетипы в мозгу сидят у многих. В первобытном племени чужой узнавался с ходу! По иной раскраске и инакости движений. Я так и представляю: при виде другого у бедного охотника начиналось что-то вроде аллергии — затрудненность дыхания, сердцебиение, жар по всему телу. Убить — это была даже не мысль, а мгновенная автоматическая система мыследействий.

— Значит, для КГБ архетип другого в отношении к инакомыслящим проявлялся? Это враждебные, за ними глаз да глазынек. И вот таращат они свои пронизывающие очи и не ведают, что архетип (программа) подсказывает им искаженную картину, преувеличенную. И от этого крыша едет, и ниппеля спиливаются, и телевизоры горят ярким пламенем. И нам, надзираемым, нервотрепка, и сами с ума сходят.

Третий звонок. 16 мая 2001 года Елена позвонила снова и запела старую арию — про ее рукописи.

— Мы свои-то рукописи не знаем, куда прирастить. Может, вы думаете, что издатели, трясясь от вожделения, хватают наши вкусные рукописи?

— А со стороны это так и выглядит. Да ладно, я звоню не по этому поводу… Сегодня Рома мне приснился: в столбе энергии прилетел ко мне в гости, но опять куда-то спешит, поэтому я в таком раздрае… Вы уж извините, что опять к вам врезаюсь по телефону…

Тут мы утомили и измучили ее своим бесконечным выслушиванием сна, и она в отчаянии положила трубку.

Дело в том, что все стукачи в эпоху рынка вдруг поднялись! Фирмы, магазины, ООО — весь стандарт. (Хотя, разумеется, не все бизнесмены — бывшие информаторы.) Был момент, когда мы чувствовали, что нами никто не интересуется. Нам-то хорошо, но Роман остался без своей тайной работы… и без помощи «конторы» он наделал массу глупостей, разорился. Судорожно веселые кредиторы его с загнутыми пальцами поставили Рому на счетчик. Елена Климентьевна нам в ужасе рассказала:

— Он ведь в последнюю секунду купил себе еврейскую генеалогию и уехал в страну отцов. Праотцев… как правильно?

Четвертый звонок. Мы его уже ждали. Видели по ТВ в новостях, что недавно в Перми раскрыли эту фирму и все данные о лжеевреях передали в МВД Израиля. Мы только не знали, чего на сей раз от нас потребует Елена Климентьевна.

— Ведь какие бывают злые люди! — начала она сразу про разоблачение фирмы, продающей генеалогию. — Зачем было тревожить людей на новой родине?! Неужели Ромочку вышлют? Что его здесь ожидает?! Вы ведь верующие — молитесь за него!

Вот новая для нас задача — молиться за стукача!

— Но, Слава, с другой стороны, Роман — единственный, кто покаялся перед нами… Давай за него молиться хоть изредка.

— Да? Ты так это называешь? В девяносто первом, когда страну кратковременно вспучило, он со страху пришел! Думал, что наши друзья придут к власти и списки доносителей расклеят на каждом заборе.

…16 сентября 1991 года он пришел вечером, и, еще не разоблачившись, достал из кармана на груди сложенный вчетверо лист. Протянул и сказал: «Может, вам пригодится в вашем творчестве?!»