Журнал «Новый мир» - Новый Мир. № 2, 2002

Созданная Симоном Соловейчиком газета «Первое сентября» на восемьдесят лет моложе «Литературы в школе». Теперь Симон Соловейчик — фигура легендарная. В Москве регулярно проводятся Соловейчиковские чтения, а его детище успешно конкурирует с ныне активно развивающейся «Учительской газетой». И хотя существует предметное приложение «Литература», подчас кое-что попадает и на страницы исходной газеты: о существовании толстых журналов напоминает своей ежемесячной колонкой «Знак поворота» Елена Иваницкая, эпизодически печатаются здесь Л. Аннинский и А. Турков, а недавно был напечатан маленький художественный текст Марины Кудимовой.

Приложение «Литература» (главный редактор — Геннадий Красухин, тираж — 11 тыс. экз.) — узкоформатная газета, которая выходит четыре раза в месяц на шестнадцати страницах, — первоначально было задумано как альтернатива официозу, господствовавшему в школьно-литературном пространстве.

Как и в первые годы существования газеты, наряду с Константином Ваншенкиным, Русланом Киреевым, Владимиром Корниловым, Станиславом Рассадиным, Игорем Шайтановым и другими мэтрами среди авторов журнала значатся «обычные» школьники.

Приятно поражает Роман Милакин из Озерска (судя по количеству и качеству публикаций, этот городок становится одним из литературоведческих центров). Роман анализирует «Сюжет усреднения» Владимира Маканина, демонстрируя к тому же отличное знание и других произведений писателя. Интересны мысли девятиклассницы из Ленинградской области Анны Нечаевой, разбирающей рассказ К. Воробьева «Милая моя девочка». Но, право, становится неловко, когда мальчик из Уфы Тимур Гафуров, обращаясь к «Пилигримам» Бродского, пишет, что композиция стихотворения — «антиклимакс Иллюзии и климакс Дороги».

Газета разнообразна и пестра. «Литературный календарь» сочетает телеграфную строгость отдельных сообщений со смешками в духе пресловутой «шестнадцатой полосы». Мобильно создаются новые рубрики (в № 31 появилась «Книжная полка»); Зинаида Блинова предлагает школьникам для рецензии новомирские публикации: «Дом у реки» Андрея Волоса, «Пиночет» Бориса Екимова, «День денег» Алексея Слаповского и др. (Не стоит ждать от учеников серьезного разбора — предупреждает автор, ибо «детям гораздо важнее, что изображено, чем как это сделано».) Пишет статьи о современной литературе, в частности об Олеге Ермакове, заместитель главного редактора Мария Сетюкова-Кузнецова; а Сергей Дмитренко утверждает, что литературные премии — «лишь своеобразный стенд, демонстрирующий литературно-критические предпочтения времени».

Что ж, отрадно, что эти два ведущих методических повременных издания не конкурируют между собой, а дополняют друг друга.

Сегодняшние масштабы нашествия масслита поражают. Дети и взрослые всегда читали фантастику, приключения, детективы (вкупе с бульварно-любовной белибердой), хотя анализ пристрастий читателей-школьников второй половины XIX — начала XX века, проведенный одним из ведущих современных методистов профессором В. Чертовым, показывает, что в большом почете были у школьников также Лев Толстой, Гоголь, Пушкин, Тургенев, Лермонтов. Многих педагогов того времени возмущало пристрастие школьников к «чудовищным» романам А. Дюма, «вредоносной небывальщине» Жюля Верна, Майна Рида и Эдгара По, что сегодня вызывает улыбку. Однако, разумеется, было и большое количество плевел: «Комната преступления» Э. Шаветта, «Любовники-убийцы» А. Бело, «Петербургские трущобы» В. Крестовского и проч. Ну а сейчас современные писатели у школьников ассоциируются с однообразными доценко-мариниными в кричащих обложках.

Заигрывание с «милордом глупым» вряд ли безвредно. Вот вроде бы здорово пишет Дарья Валикова в статье «Массовая литература: в рамках и за рамками жанра» («Литература», 2001, № 13) о романе Марининой, предлагая читателям-учителям пример из текста бестселлера: «„Настя знала примерно по 500 слов из всех европейских языков“. Неужто и из исландского? И из каталонского? И из ретороманского тоже? Да таких полиглотов не то что в МУРе — в МИДе не сыщешь!» А после восхищается высокопрофессиональным письмом Виктории Платовой: констатирует разительное отличие четырех платовских романов («Куколка для монстра» и т. п.) от телеэкранизации «Охота на Золушку». Учителя мотают на ус и бегут за Платовой (или продолжают смотреть сериал, поражаясь тому, что книга, оказывается, «еще лучше»).

Я согласен, что категоричное отрицание массовой литературы неконструктивно, но позвольте… Виктория Платова действительно хороший стилист, каких мало среди производителей такой продукции, но это нивелируется смыслом написанного (я имею в виду отсутствие оного); и не ясно, стоит ли писать бестолковые книги «настоящим» русским языком.

Большая часть людей, читающих дрянь, знает, что это дрянь (пусть даже и захватывающая). Они элементарно расслабляются (эффект сериалов), для них это все равно, что выпить рюмочку-две (часто втягиваются). Но лишний раз рекламировать учителям подобные книжицы, по-моему, не стоит — одно лишь упоминание имени может впоследствии стать для школьника ориентиром. Пусть лучше на уроках литературы он услышит о стбоящих современных авторах, и тогда, быть может, макулатура перестанет быть преобладающим «внеклассным чтением».

На вступительных экзаменах на филологические факультеты вузов неизменно присутствуют темы по современной литературе. Между тем редкие абитуриенты имеют какое-то представление об этом предмете, особенно так называемые «платники». Даже те, кто мало-мальски готовился, отвечают, при непременном наличии нескольких вопросов по современной литературе, как правило, на материале прозы 60 — 70-х годов: В. Распутин («Живи и помни», «Прощание с Матерой»); В. Быков («Обелиск», «Сотников»); В. Астафьев, Б. Васильев («А зори здесь тихие…»), чуть реже рассказывают о когда-то популярном Ч. Айтматове («Белый пароход», «Буранный полустанок») — и отвечают плохо. Что касается поэзии, с ней дело обстоит еще печальнее. Спасибо, если поэта Децла слушал: «Упасть и отжаться, / тем, кто в себя не верит, / Децл исцеляет, / мои рифмы лечат». (Ссылка на молодежном сайте уверяет, что автор этих строк — поэт, певец, композитор: такая вот новейшая литература). Влияет на положение дел и «подкованность» вузовских преподавателей. Отдельные репетиторы, правда, предлагают «Хуррамабад» Андрея Волоса (нравственная проблематика) и «Свободу» Михаила Бутова (искания современного героя), в основном же абитуриентам не дается ничего. Основные материалы по подготовке в вуз учащиеся черпают из многочисленных пособий для поступающих, большая часть которых, мягко говоря, весьма среднего качества.