Джо Брэнд - Точки над «i»

– Он уже здесь, – сообщила Марта.

– Ну вот. А как вы решили его назвать? – как бы между прочим спросила Ромашка.

– Мне пора, – ответила Марта, к неудовольствию подруги, – потом поболтаем.

– У меня выступление в… – начала фразу Ромашка, но поняла, что говорит в пустоту.

Отец Марты и вправду был у нее в квартире и выглядел при этом значительно менее сварливо, чем обычно. Он уже успел поделиться новостью с Пэт, позвонив ей из телефонной будки, и она испытала огромное облегчение.

– Так как вы все-таки решили его назвать? – спросил Преподобный.

Он появился как раз в середине жарких дебатов на эту тему. Тед хотел назвать сына Мелвином в честь своего отца, но Марта наотрез отказывалась давать ребенку имя насильника. Сама она хотела назвать его Джуд, и Тед ответил, что отказывается называть сына женским именем. Возник шумный и яростный спор, совпавший с визитом Преподобного Брайана, который некоторое время стоял перед дверью и с улыбкой думал, как все-таки хорошо, что нашелся кто-то, кто может показать Марте, где раки зимуют.

– Так как вы решили его назвать? – повторил свой вопрос Преподобный, в то время как Марта и Тед с ненавистью смотрели друг на друга.

– Мелвин, – сказала Марта.

– Джуд, – сказал Тед, и они, упав друг другу в объятия, начали смачно целоваться и хохотать.

– Спасибо. Это все, что я хотел узнать, – сказал Преподобный, вставая и направляясь к выходу.

Сара поняла, что в квартире Ромашки и Чарли долго не протянет. В их стиле жизни было то, что заставляло ее тосковать по собственной квартире, где было все, что нужно: комфорт, заурядность и простота – качества, которые сильно перевешивали страх перед парой-тройкой вероятных «фонарей». Она понимала, что сознательно преуменьшает значимость произошедшего и не просто так съехала со своей квартиры, но плохие воспоминания поблекли, а тоска осталась.

Чарли и Ромашка делали все, что могли. Купили, например, хлопья к завтраку, которые не скормили бы и врагу, таблоид (Ромашку тошнило от одной только мысли, что эта газета находится в ее квартире), а Чарли старался не комментировать потрясающую глупость Сары в вопросах политики. Однако оба они почувствовали нарастающее напряжение, возникшее в квартире, и после нескольких жалких дней, когда Сара по утрам уходила на работу, словно зомби, возвращаясь вечером оттуда еще менее живая, они решили приободрить ее и взять с собой на демонстрацию в субботу и на большое важное выступление Ромашки в Комедийной Лавке в воскресенье.

Сара изо всех сил постаралась изобразить воодушевление, но тут же сникла. Ей отчаянно хотелось спрятаться от всех, закрывшись в комнате, но единственным местом в квартире Ромашки, где она могла это сделать, был туалет. Сара выходила погулять в парк поблизости, но комментирующие ее внешность подростки и пытающиеся познакомиться психи быстро отбили у нее интерес к этим прогулкам. Через некоторое время она действительно почувствовала проблеск интереса к грядущей демонстрации. Это было что-то, чего она никогда в своей жизни не делала; каждый раз, когда по ТВ показывали что-нибудь, имеющее отношение к политике, ее мозг отказывался работать. Однако она как-то наблюдала типов, очень похожих на Чарли, которые дрались с полицией, и подумала, что, возможно, она сможет сублимировать свою злость и как следует поорать, потому что прогулки по магазинам после работы не помогали.

Ромашка жалела Сару и все больше злилась на Билли за то, что он создал такое вот печальное существо. Хуже того – она злилась на то, что Саре очень хотелось к нему вернуться.

Еще Ромашка очень нервничала из-за предстоящего выступления, хотя у нее была возможность попрактиковаться в маленьком пабе в графстве Кент. По случайному совпадению дело происходило в Мэйдстоуне, городке, откуда Сара была родом, и они собирались познакомиться с ее мамой, Конни, в пабе, где должно было состояться выступление.

Согласно Саре, Мэйдстоун был эквивалентом Юга в Штатах, и беззубые местные свинопасы были той еще аудиторией, которую хлебом не корми, дай поджарить пришлых столичных комиков.

Наконец настали выходные, и Сара сидела в маленькой комнате с Чарли и Ромашкой и молилась, чтобы они включили побитый телевизор и дали ей возможность тупо в него впериться. Напрасно. Пытаясь развлечь ее и отвести мрачные мысли, они пригласили своего друга мужского пола по имени Сим. Сим собирал и рассказывал сказки – он пропутешествовал шесть месяцев за границей. Он позвонил Ромашке и Чарли и пообещал рассказать кучу новых историй, если они его накормят. В туалете, ненадолго спрятавшись от того, что Чарли называл «World Music», Сара подумала, что взрослый человек, рассказывающий сказки, наверняка мудак. Ей захотелось позвонить Билли и вместе посмеяться над этим, потому что это у них хорошо получалось вместе. Она очень хотела, чтобы он сам ей позвонил, но не знала, что Билли решил не звонить ей, пытаясь заполучить ее обратно при помощи хитроумного плана.

В дверь постучали, и Сара подпрыгнула.

– Сим пришел, – сказала Ромашка. – Ты выходишь?

– Через минуту, – крикнула Сара, морально настраиваясь на подготовленное для нее странное представление. Ромашка позвонила Марте и спросила, не хочет ли она, Тед и малыш прийти послушать Сима.

– Да я скорее проделаю в своем животе дыру, вытащу через нее щипцами кишки и поджарю их, – ответила Марта, в то время как на заднем плане был слышен голос бедняги Теда, который пытался ее успокоить, говоря: «Дорогая, не нужно так прямолинейно».

Когда Ромашка сварливо передала ответ Марты (у нее пропадало чувство юмора, когда дело касалось друзей), Сара прикусила губу, чтобы не расхохотаться, и очень захотела оказаться у Марты и жить в счастливой нищете, хотя понимала, что и это бы ей быстро надоело. Она вздохнула, надела доброжелательную улыбку и вышла в страну сказок.

Все было, как она и ожидала. Когда Сара потом рассказывала об этом Билли, она определила это так: «Он несколько часов нес всякую херню о феях».

Ромашка же делилась с коллегами по работе своим восхищением от «удивительного понимания мира и заботы о человечестве». Сара обезболивала себя вином и прерывала россказни Сима сдавленными смешками и фразами типа «что за ерунда!».

Поскольку она спала в той же комнате, что и Ромашка с Чарли, то не могла лечь раньше них, а Чарли скручивал косяк за косяком. Сара пробовала траву много лет назад и испытала только легкий голод и приступ смеха, но в этот раз она подумала: почему бы и нет, – ведь все, что могло хоть как-то сгладить реальность, было для нее благословлением.

– А теперь пара сказок из Тасмании, – объявил Сим.