Юлия Меньшикова - Тонкие материи, или Туманы лондонских улиц

Я облизнулась и предложила:

– Давай попробуем, чтобы вжиться в образ.

– Нет уж! Я такое не ем. Все как каша: жидкое, протертое. – Катя поморщилась.

Я вгляделась в картинку: сидя на детском креслице, ребенок смотрел на мир доверчивыми глазами. Одной рукой он тянулся к руке взрослого, который кормил его с ложечки, другой – прижимал к себе баночку с детским питанием.

– Сейчас я позвоню Любе, обсудим вместе, – сказала я, стараясь прикинуть объем работы.

Катя начала сбивчиво перечислять пожелания заказчика:

– Надо сделать краски ярче, усилить румянец, но малыша оставить того же. Его ни в коем случае нельзя менять. И весь дизайн должен быть в теплых солнечных тонах.

– Конечно, требования заказчика – закон, только, согласись, эти требования странные. По всему видно, что фотографии уже несколько лет, и младенец уже вырос. Почему этот образ им так дорог? – спросила я и сама же себе ответила: – Наверное, сын кого-нибудь из руководства компании.

– Вероятно, – отозвалась Катя. – Вот и Люба пришла. Сейчас я вам зачитаю то, что я записала под диктовку заказчика.

Как мне поступать со своими эмоциями? Подавлять?

Она раскрыла блокнот и, с трудом разбираясь в своем неровном почерке, начала читать:

– Для ребенка внимание, любовь, хорошее отношение – самое главное, ведь от этого зависит его выживание. У покупателя должно создаваться впечатление, что он кормит, питает ребенка своей любовью. Любовь необходима малышу как воздух. Он зависим от неё. И, получая её, ребенок радостно улыбается.

– Катя, тебе не кажется, что это не торговая фирма, а творческий союз лириков? – заметила Люба.

– Эту концепцию писало другое рекламное агентство, только они не смогли доработать дизайн. Тогда заказчик нашел нас, – пояснила Катя.

– Лучше бы сразу обратились к нам, мы бы и без всякой лирики выполнили заказ, – отчеканила Люба и вышла, взяв с собой две баночки.

Катя продолжала рассуждать:

– Почему лирика – лишняя? Все хотят любви, как этот мальчик.

– Все хотят любви, – эхом повторила я.

Катя задумчиво покрутила перед собой банку.

– Знаете, раньше я не пользовалась успехом и считала себя не очень привлекательной. Случались разные истории, но исключительно несчастливые: кому я нравилась – не нравились мне. Сама же я несколько раз влюблялась без малейшей взаимности. Когда встретилась с Андреем, то сразу поняла – это мой человек. Мы живем вместе и собираемся пожениться. Всё серьезно, по-взрослому. Но где-то в глубине меня осталась такая вот маленькая девочка. Она жадно ловит внимание окружающих и постоянно ждет доказательств, что она достойна любви.

– Знакомая многим история, – улыбнулась я.

Не выпуская из рук баночку с детским питанием, Катя взволнованно продолжила:

– Без постоянного интереса Андрея, без свидетельств его любви я просто теряюсь. Мне становится неуютно с самой собой. А он считает, что между нами все и так понятно, и замыкается в себе, когда я прошу поговорить о наших чувствах.

– Нечто подобное пришлось испытать и мне, правда, ненадолго, – призналась я. – Когда мой любимый человек стал единственным источником моих эмоций, я потеряла себя. Тогда я поняла, что детская зависимость и настоящая любовь – совсем не одно и то же. Взрослый может прожить без взаимной любви, без одобрения окружающих, у него есть и другие интересы.

Катя развела руками:

– И что мне делать со своими эмоциями? Подавлять?

Я встала из-за стола и прошлась по комнате. Иногда диалоги с другими так напоминают мой внутренний монолог! Вопросы Кати я много раз задавала себе.

– Не стоит и пытаться! Потом всё вернется, но в более тяжелой форме, – авторитетно заявила я. – Вместо того чтобы подавлять свои чувства, я стараюсь понять и осознать их, задаю себе вопрос: «Для чего это происходит в моей жизни?» Когда приходит ответ, всё, что меня цепко держало и мучило, постепенно ослабевает.

– Пока ничего не ослабевает, – с досадой произнесла Катя.

– Может быть, ты испытываешь зависимость? Некоторые впадают в зависимость, искренне любя человека. Но иногда ее принимают за любовь, – осторожно заметила я.

Катя неопределенно покачала головой:

– Разве без специального психологического образования можно отличить одно от другого? И вообще, я запуталась во всем этом, где – любовь, а где – зависимость. И почему человеку, который вдруг пришел в мою жизнь, дана такая власть?

Мы впадаем в зависимость от желания найти в другом эмоциональную опору.

– Я много об этом думала, – сказала я, тщательно подбирая слова. – Мне кажется, мы впадаем в зависимость не от других, а только от самих себя, от своего детского желания найти в другом человеке эмоциональную опору. Мы ищем доказательств, что достойны любви. Тянемся к руке взрослого с ложечкой… Но ведь детство давно прошло. Почему мы иногда забываем об этом?

– Посмотрите, какой тонкий материал. – Продавщица развернула передо мной мужскую рубашку. – При этом удивительно прочный. Обратите внимание – воротник модный, срезанный, с корсетной косточкой…

Я впервые покупала мужскую одежду. Оказывается, и в ней много секретов.

Сосредоточиться было сложно. Вокруг меня в торговом центре царила предпраздничная суета. Люди шли мимо плотным потоком с красными надувными сердцами, валентинками, букетами цветов…

– Что значит «срезанный воротник»? – вернулась я к предмету нашего разговора.

– Это значит, что у воротника характерный крой, который оставляет достаточно места для галстучного узла. Такой воротник выглядит элегантнее, чем классический отложной.

Я понимающе закивала головой.

– Но преимущества данной рубашки не только в этом, – продолжала продавщица. – Посмотрите на двойные французские манжеты, скроенные специально под запонки. Взгляните, как мерцают пуговицы из настоящего перламутра!..