Александр Казарновский - Четыре крыла Земли

От взрыва дрогнули серые, с черными швами, стены из хевронского камня. В ближайшем здании со звоном вылетели стекла. По стенам домов, стоящих чуть поодаль, заветвились трещины. Из чрева автомобиля рыжею лавой выплеснулось пламя . Затем оно сменило оттенок и стало алым. В сочетании с возникшим на его кромке черным дымом оно напомнило Ибрагиму Хуссейни красные флаги с траурной каймой, которые он так часто видел на улицах во время учебы в Москве в середине восьмидесятых.

По случайности Ибрагим не оказался в своей «хонде», когда сработало взрывное устройство. Очевидно, бомбу не успели или не cумели прикрепить к машине, иначе бы рвануло только тогда, когда Ибрагим повернул ключ. Нет, поставили где-то неподалеку. Возможно, это была часовая бомба, сработавшая слишком рано. Рассчитано все было исходя из того, что от гостиницы до стоянки ровно семь минут ходу, но по дороге ему вдруг показалось, что у идущей слева женщины в черной ферендже мужская походка, что это один из них. Чтобы оторваться, Ибрагим дал сначала деру, а затем крюка через вонючий переулок с гнилыми помидорами в канаве и сломанными кипарисами. Поэтому в тот момент, когда, по расчетам преследователей, он должен был садиться в машину, Ибрагим Хуссейни лишь подходил к стоянке. Впрочем, может быть, не было часового механизма, а было дистанционное управление, и они попросту неправильно рассчитали, когда нажать кнопку. В любом случае, если бы он оставался в их поле зрения, взрыв бы не прозвучал. Следовательно – передышка. Надо, во-первых, срочно передать важнейшую информацию Мазузу Шихаби, вожаку «Союза Мучеников Палестины», а во-вторых, попросить, чтобы он, как бы в благодарность за это, направил к нему в помощь и для охраны кого-то из своих бойцов, если такие имеются здесь, в Эль-Халиле{Арабское название Хеврона.}. А если нет – пусть пришлет кого-нибудь прямо из своей Самарии, потому что за ним, Ибрагимом, идет самая настоящая охота, его, Ибрагима, хотят убить.

Он достал свой «джауэль», мобильник палестинской компании, и набрал номер Мазуза Шихаби. Вот незадача – автоответчик. Естественно, ведь на дворе час ночи. Ладно, он оставит сообщение, быстро наговорит все, что надо, – на SMS времени нет – и где-нибудь укроется, дождется рассвета, а там, глядишь, и Мазуз позвонит.

В тот момент, когда Ибрагим, закончив монолог, нажал кнопку отбоя, чья-то тяжелая рука, не рука, а лапа большого зверя, легла ему на плечо. Он обернулся. Перед ним было незнакомое лицо, отдаленно напоминающее медвежью морду, с маленькими глазками, чуть вытянутое, в бурой бороде. В ту же минуту он почувствовал, как его затылок обхватывают чьи-то жесткие пальцы, нет, осьминожьи щупальца, нет, стальные тиски! Медвежье лицо резко дернулось куда-то в сторону, одновременно оставаясь на месте, потому что на самом деле сдвинулось не оно, а голова Ибрагима, вращаемая обхватившими ее клещами. Хрустнули шейные позвонки, Ибрагим ощутил одновременно безумную боль и безумное наслаждение, а затем все покрылось черным бархатом. Обмякшее тело Ибрагима Хуссейни со свернутой шеей повисло на руках убийц.

Однотонный тембр голоса говорящего и абсолютная стилевая нейтральность его речи, как всегда, слегка раздражали Хозяина.

– ... Я – полагаю – Ибрагим – заподозрил – Закарию – одетого в ферендже – когда – тот – чересчур – приблизился – к нему. Как – бы то – ни было – он – резко – свернул – в переулок – и очень – быстро – побежал. На какой-то – момент – мы потеряли – его из виду – а когда – вновь – перехватили – то уже было – поздно. «Хонда» – его – взорвалась без – него. Пришлось – его – убирать – вручную. Это было – сделано – через несколько – минут. Но тем временем – он – успел – позвонить.

– Неужели Мазузу Шихаби?

– Увы, – подтвердил Камаль без тени сожаления, – никаких – сомнений. На мобильном – отложился – номер. Напротив – этого – номера – вопросительный – знак. Следовательно – там трубку – никто – не взял. Еще бы.

Здесь стоило бы поставить восклицательный знак, но, следуя интонации говорящего, сделать это было невозможно.

– Был – час – ночи. Но мы ясно – видели – что он – с кем-то разговаривает. Значит – это был – автоответчик.

– Час ночи, говоришь? А сейчас сколько? Двадцать минут второго? К какой компании относится мобильник Шихаби?

– Судя – по номеру – «Вайолет».

– Гм... – огорчился Абдалла. – С этими придется договариваться. Остальные-то у меня в кармане, а вот «Вайолет»... Нет, понятно, что завтра с утра звонок, затем, при необходимости, короткая встреча на высшем уровне – и через два часа вся информация с мобильника Шихаби стерта. И конечно же, денежную компенсацию бедняге «Вайолет» выплатит из моего кармана. Но до утра он сто раз может проснуться и прослушать сообщение на автоответчике. В две другие компании можно было бы позвонить прямо сейчас, и все было бы сделано, а с «Вайолетом» у меня еще не такие отношения.

Абдалла позволял себе столь откровенно говорить не только при Камале, который боготворил его, но и при других подчиненных, что создавало иллюзию близости и доверительности между финансовым халифом и его верными мамлюками. Что, впрочем, не мешало, когда того требовали интересы дела, отправлять этих самых верных мамлюков к семидесяти двум гуриям.

– Да – хозяин, – согласился Камаль. – К «Вайолет» – среди ночи – не сунуться. Надо – срочно – украсть у него – сотовый телефон.

– И ты, Камаль, это немедленно организуешь! Кто у нас сидит в Эль-Фандакумие?

– Юсеф Масри.

– Этот толстяк? Что ж, пока Шихаби не проснулся, пусть совершит невозможное. Как ты думаешь, а сам он потом эту запись не прочитает?

– Разумеется – прочитает.

– Ну ничего! Завтра днем память мобильного будет чиста, как душа моей маленькой Юсры. А с этим Масри ты завтра же разберешься.

– Разумеется – разберусь.

Спустя два часа после этого разговора в сотне миль к северу от Хеврона в деревне Эль-Фандакумие Юсеф Масри в маске а-ля ХАМАС сидел посреди темной комнаты на старинном свадебном сундуке, где хозяйка хранила духи, одежду и украшения, и смотрел на светящиеся во тьме ужасом глаза своей жертвы. В одной руке у него был короткоствольный российский «Кобальт», в другой меланхолично светился мобильник.

– Алло, Халил? Какая разница, кто это говорит? Что? Ну конечно, специально хриплю, чтобы ты не узнал. Значит, слушай, дорогой, я нахожусь у тебя дома, в спальне твоей очаровательной Анни... Не подумай чего дурного – фу, она же на сносях! Знаешь, у Айши, жены Пророка, тоже были проблемы с ложными подозрениями, когда она отстала от каравана. Пришлось Аллаху лично вмешиваться, чтобы восстановить ее доброе имя. Так вот, я не посягаю на честь твоей Анни, я всего лишь направил на нее револьвер с глушителем. Весь твой выводок – Абул, Сухайль и Надя – мирно посапывает в кроватках, а вот грудной, что состоит при маме, как бишь его, Анни? Да не рыдай ты, верблюжье отродье! Ага, Маруан. Вот он орет. Слышишь, да? Правда, противно? А бедная Анни вся дрожит. Машааллах{Упаси Аллах (арабск.).}, преждевременные роды начнутся – тогда точно придется стрелять. Теперь к делу! Я знаю, что ты сегодня охраняешь дом Мазуза Шихаби. Оттуда до твоего собственного дома десять минут быстрого ходу. Так вот, если ты мне ровно через двадцать минут не принесешь его мобильный телефон...