Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 1, 2003

Пещера Али-Бабы сегодня — это кладезь новейших вооружений, при виде которых у разбойников разбегаются глаза.

Не удивительно, что прибавляют в громкости ноты «осуждения Фауста». Характерны в этом смысле высказывания живущего в США М. Эпштейна: «Все мы стремились на Запад, на Запад — и вдруг оказывается, что это Западня. В сущности, цивилизация — это великая ирония, которая под видом защиты и удобства, свободы и скорости, богатства и разумности собирает нас всех в одно здание „добра и света“, пронизанное тысячами проводов, лестниц, лифтов, огней, — чтобы подставить всех вместе одному точному и всесметающему удару». Лестница прогресса «ведет на эшафот», цивилизация — грандиозная «подстава человечеству, которое соблазнилось уютом, благополучием и т. д., а в результате сделало себя легкой добычей „злодеев“» [22] Эпштейн М. Заметки о четвертой мировой. — «Звезда», 2002, № 5, стр. 212. .

Что ж, евро-американская цивилизация, очевидно, следует завету Ницше: «жить рисково». Но в данном случае Ницше лишь продолжает традицию европейского демонизма (в нейтральном смысле этого понятия: даймон здесь — творческая сила), оправдание которому можно найти даже в Священном Писании: вспомним хотя бы борьбу Иакова с Ангелом. Дар преобразовательской активности (творчества), сообщенный человеку свыше, неизбежно связан с риском. И приявшие этот дар должны принимать все его неизбежные последствия. Так что выход из положения есть только один: борьба. Это любовно выношенное, многажды воспетое понятие (тот же Фауст: «Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной…») снова делается ключевым. В некотором смысле ситуация борьбы может даже пойти на пользу Западу: она избавит его от ожирения и зазнайства.

Демократия вновь вынуждена натягивать походные сапоги, от которых она, как многим казалось, навсегда избавилась с окончанием «холодной войны». Пишет автор французского журнала «Commentaire»: «Нынешняя ситуация имеет общие точки с той, что была создана большевистской революцией 1917 года: вылазка горстки активистов, организованных в секту, может вызвать планетарное эхо у двух миллиардов мусульман (в подсчете автор, видимо, несколько забежал вперед. — Ю. К.), ибо она опирается на мессианский дискурс, упрощенный и вместе эффективный, соединяющий террор с верой и делающий из Запада козла отпущения за все бедствия и неурядицы, происходящие в мире… В любом случае демократические страны должны готовиться к масштабному кризису большой продолжительности с совершенно неясным исходом» [23] Baverez N. Repenser la défance. — «Commentaire», 2001–2002, Hiver, p. 796. . Возможна, действительно, некоторая аналогия с длительным противостоянием Запада и коммунистического мира, хотя и отличия очевидны: там был конфликт, по сути, в рамках единой цивилизации, одна часть которой противопоставила себя другой под знаком ложной идеи, а в данном случае в конфликт вступили две цивилизации, и главное, что распределение правды и неправды между ними гораздо более сложное.

И совсем другие средства борьбы. С одной стороны — террор, слово, которое кажется едва ли не эвфемизмом (если учесть, к кому оно прилагалось ранее и к кому прилагается сейчас) и употребляется просто за неимением другого. В самом деле, что общего между каким-нибудь Ж. Кадудалем (покушавшимся на Наполеона I) или В. Засулич и нынешними исламскими террористами? Сейчас — совсем другой масштаб и совсем другая мораль. И еще: впервые в истории террористы ощущают поддержку или хотя бы полуподдержку широких масс: реакция их в мусульманских странах на «акцию» 11 сентября хорошо известна. Да что массы — даже власть имущие в формально дружественных Соединенным Штатам странах, таких, например, как Египет, выражая соболезнования своим «друзьям»-американцам, не могли, по впечатлению последних, скрыть внутреннего ликования.

Борьба с исламским террором — это, если использовать знаменитую формулу Клаузевица, продолжение войны другими средствами.

Отличие от прежних войн, в частности, в том, что основным средством борьбы становится разведка. Прежде разведчики (чья роль в прошлых войнах мне кажется сильно преувеличенной) были на подхвате у военных, помогая им воевать, сейчас скорее наоборот: военные выполняют (как за последний год в Афганистане) лишь видимую и наиболее «грубую» часть работы, основная же ее часть приходится на долю разведчиков. Недаром американцы озаботились увеличением и без того неисчислимых штатов своих разведывательных служб и объединением их в одну централизованную систему. Работа предстоит — искать иголки в стогах сена.

Найти можно. Мы теперь знаем, что даже о показавшемся таким неожиданным теракте 11 сентября спецслужбам заранее было известно многое, но это многое состояло из деталей, которые не сложились в общую картину, между прочим, по причине рассогласованности действий спецслужб. Сейчас ведется большая «игра в темной комнате на опережение», которую, как утверждают специалисты, выиграть можно. Американцы рассчитывают покончить с «Аль Каидой» в течение двух-трех лет. Но всех алькаидовцев извести так, чтобы никого на семена не оставить, все равно не получится. Исламский терроризм будет давать новые и новые всходы — пока есть для него питательная почва.

Американцы и это понимают: администрация Буша определяет главную свою, по линии борьбы с терроризмом, задачу как «борьбу за умы и сердца» мусульманского мира. Успех на этом фронте, не говоря о том, что он расчистил бы горизонт, существенно облегчил бы текущую войну с террористами. Известно, что наиболее эффективным средством ведения такой войны являются осведомители, притом не столько платные, сколько «идейные». Мы помним об этом и по опыту советской разведки. Дуболомное ежовско-бериевское НКВД могло что угодно творить в границах СССР (а потом и стран «социалистического содружества»), но было бы совершенно бессильно в мировом масштабе, если бы не было мощного встречного движения со стороны тех, чьи умы и сердца полонила коммунистическая идея. И ведь какие умы на эту наживку шли!

Вот с этим дела у американцев обстоят не лучшим образом. Найти сколько-нибудь ценных осведомителей в мусульманской среде (точнее, в среде воинствующих исламистов) оказывается чрезвычайно трудно. И наоборот, у «Аль Каиды» есть на Западе своя мощная агентурная сеть, и она состоит не только из арабов или иных людей Востока, способных навести на себя подозрение своей внешностью, но и местных европеоидов, перешедших в ислам. И таких становится все больше. «Борьба за умы и сердца» пока никаких осязаемых результатов не дает.

Чего добиваются исламские террористы?

Есть такая распространенная точка зрения, что они ударили по Америке, руководствуясь главным образом тактическими соображениями, что настоящая их цель — свалить «коллаборационистские» режимы в мусульманских странах, в первую очередь таких, как Саудовская Аравия и Пакистан. Защищаясь, Америка, как выразился один дипломат, неизбежно поставит себя в положение комического охотника, стреляющего в муху из ружья; муха вряд ли будет поражена, зато пули будут ложиться по мусульманским городам и весям. В ответ поднимется волна «народного гнева», которая смоет саудовских принцев, пакистанских военачальников и иных прочих «коллаборационистов».