Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 3, 2003

См. рассказ Дмитрия Новикова в одном из ближайших номеров «Нового мира».

Новый гуманитарий в поисках идентичности. Театрализованное научное действо в нескольких картинах, с интермедиями, прологом и эпилогом. — «Новое литературное обозрение», № 55 (2002, № 3).

Пятидесятистраничная дискуссия (включающая письменные «выступления»). Шестнадцать участников: филологи, социологи, историки, культурологи, методологи. «Получается, что кризис филологии так же перманентен, как сексуальная революция» (Ирина Прохорова, главный редактор «НЛО»). «Нужно различать два разных уровня: наше самоопределение, экзистенциальное и профессиональное, и второй уровень — образовательные последствия нашей деятельности» (Илья Кукулин, критик).

М. Павлова. «Одиночество» и «Об одиночестве» Ф. К. Тетерникова: ранняя поэма и психофизический очерк Федора Сологуба. — «Новое литературное обозрение», № 55 (2002, № 3).

«Незавершенная поэма Федора Сологуба „Одиночество (история мальчика-онаниста)“ — самое большое по объему из его произведений долитературного периода, в котором обе стороны его личности — искушенный народнической идеологией школьный учитель и начинающий поэт-декадент — явили себя одновременно, интимно и непосредственно».

И — немного из самой поэмы: «Быть может, музы своенравной / В труде рожденное дитя / Исчезнет в темноте бесславной, / Мои надежды поглотя». Это из вступления, названного «Посвящение Некрасову». Благодаря «НЛО» дитя не исчезло: «И эти силы поддержали / Его могучий организм, / Хотя безжалостно ломали / Его тоска и онанизм». Это из Приложения 2 (л. 44–49 об.).

Эмиль Паин. Национальные особенности наркоторговли. Этническая специфика контрабанды наркотиков в Россию: мифы и реальность. — «Дружба народов», 2002, № 12.

«Разница между российскими и центрально-азиатскими публикациями на эту тему состоит лишь в том, что роль главного распространителя наркотиков, которую в России отводят азербайджанцам, таджикам или цыганам, в других странах приписывают русским».

Борис Пастернак — Ромен Роллан. На том берегу неба. Переписка. Предисловие, перевод и публикация писем Евгения Пастернака. — «Знамя», 2002, № 11.

Пастернак — Роллану: «Мне не отказывают в маленьком одолжении (отправить жену и сына к своим родителям в Мюнхен. — П. К.). На путях неофициального покровительства (единственно возможного в этом деле) мне передают и варьируют ответ с полускрытым намеком на то, что я никогда не получу ни согласия, ни отказа на свою просьбу именно потому, что предмет ходатайства неопровержимо требует разрешения. Это косвенный способ указать вам, что вы забыли, что вы раб и не можете ни на что рассчитывать, кроме того, что вам причтут и что (не спрашивая вас) вам припишут в области официальных мифов. Будьте свидетелем. Не делая из этого выводов. Было бы невыразимой подлостью рассчитывать не знаю на что с Вашей стороны и молчаливо намекать на это, повышая цену действия своего рассказа. Но я хочу, чтобы Вы знали о моих унижениях и провалах как внутренней природе моих усилий. Я ее Вам посвящаю».

Полемика. — «Новое литературное обозрение», № 56 (2002, № 4).

Как печатают Пушкина. М. Строганов критикует Б. Гаспарова («НЛО», № 52), затем к нему присоединяется С. Фомичев («Точка, точка, запятая…»). Последнее слово у объекта критики: «Я категорически отвергаю подозрение моих оппонентов, что я вознамерился их „учить“, как должно издавать Пушкина, — не потому, чтобы я считал, что им нечему учиться (этого я не считаю), но единственно потому, что, по моему глубочайшему убеждению, ни я, ни они и никто другой не обладают единственно истинным „научным“ пониманием предмета. Такого понимания просто не существует, как не существует рукописей Шекспира, отсутствие факсимильного издания которых столь наглядно демонстрирует превосходство отечественной науки перед заграницей».

На ту же тему см.: «Новый мир», 2002, № 6 и № 12.

Политический архив XX века. И. В. Сталин в работе над «Кратким курсом истории ВКП(б)». (Вступительная статья и подготовка публикации М. В. Зеленова). — «Вопросы истории», 2002, № 11.

Эта работа, естественно, открывает номер. «Публикуемые документы раскрывают работу Сталина над главами учебника. Сталинские вставки везде передаются курсивом без оговорок (вставки иных лиц передаются курсивом с оговоркой в примечаниях). Зачеркнутый текст передается в ломаных скобках. Все разночтения с окончательной редакцией текста приводятся в примечаниях. Текст, не зачеркнутый Сталиным в макете книги и в машинописи, но не вошедший в окончательную, опубликованную редакцию, передается в прямых скобках». Добросовестная, бережная публикация.

Рустам Рахматуллин. Красная площадь: опыты метафизики. — «Октябрь», 2002, № 10.

Из вступления ведущего рубрики Андрея Балдина: «Протяжение, движение текста Рустама возвращает Москве длительность, неразрывность существования: то, что, казалось, безвозвратно утрачено. Книга „Две Москвы“ Рустама Рахматуллина готова к выходу; статьи, заметки, комментарии, архитектурная критика, эссе — москвоведы отслеживают их на протяжении многих лет, первый текст появился осенью 1994 года — и все складывалось, связывалось, сплеталось в книгу. Перекрестия маршрутов сходились в искомую сплоченную ткань. Путешествие по городу — к Москве, которая никак не город, скорее сумма городов. Название книги обозначает крайние створки, обложку, в которую помещены не две Москвы, но сонм, свод, стопка сообщающихся между собою текстов-карт».

За эссеистический цикл «Облюбование Москвы» («Новый мир», 2001, № 10; 2002, № 11) Рустаму Рахматуллину присуждена премия нашего журнала.

Роль личности в истории филологии: к 100-летию со дня рождения Г. А. Гуковского. — «Новое литературное обозрение», № 55 (2002, № 3).

Воспоминания Руфи Зерновой, ее мужа Ильи Сермана и Лидии Лотман (сестры Ю. М.).

«Женскую красоту он ценить умел — все знали, что его жена, Зоя Владимировна, была им выбрана по фотографии, когда еще была абитуриенткой. И больше ни одного романа во все известное нам время. Но одно дело романы, другое — умение видеть» (Р. Зернова).

«В ходе „антикосмополитической“ кампании Гуковский был уволен из университета, ждал со дня на день ареста, и круг его знакомых значительно поредел. <���…> „…помните, что вы — Гуковский, этого никто не может у вас отнять“. Он возразил мне: „Это одни слова!“ Но я думаю, он сознавал свою силу и не мог отказаться от борьбы» (Л. Лотман).

«В книге о Гоголе была сделана попытка найти исторические корни „роевого“ начала русской жизни. <���…> Стремление понять переходит у Гуковского в оправдание и апологетику. Гоголь-сатирик становится поэтом высоких душевных свойств русского человека, а „Мертвые души“ из зеркала пошлости пошлого человека превращаются в героический эпос. Книга о Гоголе — это зрелище трагических мук таланта, который хотел сделать невозможное — преобразовать пошлую, грязную и кровавую практику бюрократического тоталитаризма в этические формы соборного самопознания. Книга в этом смысле противоречива и двойственна. Удивительные по проникновению страницы и главы ни за что не хотят подстраиваться под ее генеральную линию. <���…> Сегодня в нашей науке, кроме вполне закономерного стремления заполнить белые пятна, которых еще так много в культуре всех веков, ощутим сознательный уход от конкретно-исторического изучения всего многообразия живой литературы в техницизируемые абстракции или в психоаналитические фантазии» (И. Серман).