Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 5, 2003

Так или иначе, фактом остается то, что новостей парадоксально мало — иногда даже просто одна — на множество выпусков новостных программ. Когда грандиозных неприятностей нет, записанный на пленку компактный набор новостей просто повторяется (как в появившихся в текущем сезоне ежечасных пятиминутках «Сегодня» на НТВ, как в более редких федеральных «Вестях», как в программе «Вести-Москва», как в чередовании новостных передач разных телеканалов). А «Евроньюс» катают на протяжении всего эфира один и тот же информационный блок, и просто удивительно, для чего им три-четыре часа трансляции. Создается впечатление скудости жизни, в которой, несмотря на планетарную глобальность, случается всего-то не более пяти достойных внимания событий в день.

От трех до пяти. В дневных пятнадцатиминутных теленовостях проходит до 8 — 10 сюжетов, в получасовых вечерних — до 12–14. Однако крупным планом — хронометражем свыше двух минут — и в утренних, и в вечерних выпусках дается в среднем по пять новостей. Эти же пять новостей фигурируют в ежечасных пятиминутках НТВ. Различие состоит лишь в объеме времени, потраченном на те или иные из них разными каналами утром (когда новостные программы в целом короче) или вечером. При этом крупноформатные темы на всех каналах во всех выпусках новостей в течение дня в основном совпадают.

Вот перечень информационных поводов, поданных первым планом за 4 июля 2002 года (сейчас не будем останавливаться ни на комментаторской подаче, ни на последовательности тем в программах разных телеканалов): крушение башкирского самолета над Германией; наводнение на юге России; безработица среди чеченских переселенцев; чрезвычайные происшествия во время празднования Дня независимости в США; проявления неспокойствия в Афганистане. Два из пяти информационных поводов здесь вообще не являются новостными в точном смысле слова: безработица среди переселенцев из Чечни и неспокойствие в Афганистане постоянны. Так что, строго говоря, весь день на всех частотах высвечивалось даже не пять, а только три события.

События повторяются не только в течение дня, но и изо дня в день. Новых событий иногда бывает не более трех. В доказательство — перечень главных новостных сюжетов за 6 июля: башкирский самолет; наводнение на юге России; ураган на западе России; неспокойствие в Афганистане; предположительное нападение на израильский самолет над Украиной (на следующий день сообщали, что, возможно, в него попали не ракеты, а природное явление — шаровая молния, а еще днем позже, так и не прояснив ситуацию, совсем забыли про событие). В сравнении со списком информационных поводов за 4 июля — только два новых. Или 7 июля: башкирский самолет; пожар на шахте в Донецке; самоубийство дезертира в Сибири; последствия наводнения на юге России; угроза срыва навигационного сезона в порту Мурманска: три новых темы в сравнении с перечнями за предыдущие дни.

Монотонию новостей начала июля можно частично извинить двумя обстоятельствами. Во-первых, массовая гибель детей (в катастрофе башкирского авиалайнера) — несчастье, с которым приходится медленно сживаться. Отсюда — ежедневное возвращение к событиям в небе над Германией. Во-вторых, в кои-то веки русские оказались невиновными в аварии, а преступно схалтурили хваленые западные службы; с этим не могли смириться адепты привычных самообвинений, и публика напряженно следила за перетягиваниями политического каната. И этот фактор заставил изо дня в день говорить об одном и том же.

Но и в периоды, не отмеченные масштабными катастрофами, новости остаются монотонными. Отмена результатов выборов в Красноярске, возня вокруг выборов в Нижнем Новгороде, банда гелаевцев в Ингушетии, запрет третьего срока губернатору Яковлеву, события вокруг похищения С. Кукуры, США готовят планы нападения на Ирак — стандартный набор крупноформатных информационных поводов на всех каналах на протяжении первой недели октября 2002 года.

Впрочем, летняя статистика отличается от статистики активного сезона. Летом почти нет политических событий — встреч лидеров с галстуками и без, заседаний Думы и прочей протокольной информации, которая забивает эфир сравнительно нейтральной динамикой. Летом новости относительно свободны от политических телодвижений и потому прозрачней в отношении своего доминантного смыслового лейтмотива. А он сводится к хаотизации жизни: самолеты падают, наводнение смывает дома, бизнесменов похищают, бомбы падают или вот-вот упадут. Под покровом политики скрывается хаос — вот как можно прочесть совокупное новостное послание…

Вернемся к дублированию новостей на разных каналах. Выше шла речь о крупноформатных темах, одних и тех же в разных информационных блоках. Но сюжеты секундного формата на разных телеканалах тоже в основном совпадают. Вот ведь странность: пишут и снимают словно в эпоху единственного центрального телевидения — по одним и тем же поводам. Как будто во всем мире не случилось других событий и как будто, несмотря на конкуренцию, многоголосым СМИ необходимо солидаризироваться в выборе сюжетов.

Например, в дни, когда освещались события вокруг катастрофы башкирского авиалайнера, в той же Башкирии произошла аналогичная трагедия — в аварии погибли дети, ехавшие в автобусе. Но об этих детях и их семьях СМИ ничего не рассказывали. Лишь через несколько недель, когда в республике стали принудительно вычитать из зарплат бюджетников помощь семьям погибших в авиакатастрофе и родители детей, погибших в автобусе, возмутились, информация о событии проникла в один (всего лишь) из выпусков новостей.

Время, артикулированное повторяемыми событиями, пересыпается из одной информационной емкости (например, Первый канал и новости в полдень) в другую (НТВ и новости в 16 часов): песочно-информационные часы. Время заполнено сообщениями, но при этом монотонно. Монотония — отсутствие событий. Или — их несущественность.

Трясина несущественного. Скудость крупноформатных новостных тем — один полюс статистики. Другой — изобилие небывальщины. Она проникает и в новости (в виде, например, сообщений о грядущем падении астероида на Землю, никем из астрономов не подтвержденных) и разбавляет информационный ряд в целом. В соседстве с реальными событиями она получает онтологический статус. Это как циркониевый браслет в рекламе с популярным актером Л. Куравлевым. Актер, да еще снятый «в жизни», вроде как на собственном дачном участке, достоверен, лечебные свойства браслета — отнюдь, но, будучи прицеплены к Куравлеву, не допускают в себя не верить.

Любая паранаука обретает ранг академической, если соответствующее сообщение поместить рядом с проверенными сведениями. И вот на телеэкране показывают, как некие британские энтузиасты ищут нефть магическим способом — вертя рамочку и принюхиваясь к «энергетике». Речь идет о неадекватных маргиналах, но идет без комментария и столь же почтительно, как в рассказах о нормальной науке. В другой передаче между прочим затрагивается биоизлучение камней, — выходит, оно существует. А уж в Сети невесть откуда взявшиеся сведения чуть ли не преобладают.